Почувствуй (СИ) - Юдина Екатерина - Страница 65

Так я узнала, что Аделар Даран был в ярости и своего сына не пощадил. Сам Картер свои поступки никак не объяснял. Ему будто бы было все равно и он с таким же безразличием принял все последствия. А они были жуткими.

Еще я слышала, что Аделар отдал своему младшему брату какую-то часть бизнеса, как отступные за то, что Картер делал с его сыном. Несмотря на то, что эта часть в будущем должна была принадлежать Картеру.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Тогда вообще многое происходило в их семье. Я мало знала. Лишь, опять-таки, слышала о том, что Даниэля забрали из этого особняка. Ему, как жертве в итоге многое дали. Перевели в куда более лучшую школу. Кажется, отправили на отдых к морю. Сделали много подарков, о которых мальчишки его возраста даже мечтать не могли. Перед ним вообще все двери открыли.

Я не особо обращала внимания на такие слова. Для меня было важно лишь то, что Даниэль уехал. Значит, весь этот ужас наконец-то закончился. Да и я понимала, что мы с ним больше никогда не увидимся.

Я тогда больше думала о Картере. Его лишили всего. Перевели в какое-то жуткое, закрытое учебное заведение, с обязательным визитом к психологу. И это еще было мелочью по сравнению с тем, что тогда происходило в его жизни. Но ему все равно будто бы было плевать. Даже после всего этого альфа ничего не сказал и никаким образом не попытался объяснить эту ситуацию.

Следующие несколько месяцев мы не виделись. Лишь спустя продолжительное время ему за хорошее поведение разрешили приезжать домой. И я ждала этого момента. Хотела поговорить с ним. Объясниться.

Но, когда мы наконец-то увиделись и я побежала к нему, альфа прошел мимо меня. Словно я стала для него пустым местом.

Естественно, он знал, что это я его сдала. Да и я не собиралась этого срывать, но надеялась, что мы сможем объясниться.

Тем не менее, это был конец всему. Можно сказать, что мне все равно доставалось далеко не так, как Даниэлю, но Картер на тот момент прекрасно знал о всех моих слабых местах и изощрено издевался над ним. Делал больно так, как никто другой.

До боли сжимая подушку, я вынырнула из воспоминаний. Вообще их было еще много, но, пожалуй, пока что с меня хватит.

— Только не говори, что тогда ты так себя вел из-за ревности, — я все же перевернулась на спину. В том возрасте я еще не понимала, что такое ревность и мне больше казалось, что для Картера я являлась вещью, которой он пытался управлять так, как ему пожелается.

— Навряд ли что-то настолько слабое, как «ревность» может описать то, что я тогда испытывал, — Картер положил ладонь на мой живот, медленно поднимая её выше. Сминая шелковую кофточку и пальцами зарываясь в волосы. — Но можно взять это как одну из причин.

— О какой ревности могла идти речь в том возрасте? — я выдохнула, но закрыла глаза, чувствуя то, как Картер перебирал пряди, пальцами еле ощутимо касаясь щеки.

— Ты первая девчонка, которая мне понравилась. Навряд ли я тогда понимал, что к тебе испытываю, — Картер наклонился и своими губами прикоснулся к уголку моих.

— И, тем не менее, я тебе сто раз говорила, что мы с твоим братом даже толком не общаемся.

— При этом ты постоянно пожирала его взглядом, — второй ладонью, Картер взял мою. Переплел наши пальцы. — На меня ты так никогда не смотрела.

— Так же, как на Даниэля, я могла смотреть и на дерево. У меня к нему не было никакого особого интереса. Мне с ним не особо и дружить хотелось, — я приподнялась на локте, чувствуя дыхание альфы на своем плече. — Но неужели ты считаешь это достаточным оправданием того, что тогда было?

— Нет, — Картер повалил меня на кровать и губами коснулся шеи. В медленном, нежном поцелуе. — Если ты думала, что сейчас услышишь причины, которые могут меня оправдать, то знай, что у меня их нет. Но я не сожалею о том, что сделал с братом. Единственное, я бы отдал все, лишь тогда не причинять тебе боль. В этом плане, я был еще тем уёбком.

Картер поцелуями прошел еще ниже. К ключицам. Вновь губами бережно касаясь ко мне и обнимая за талию.

— Почему ты не сожалеешь о том, что сделал с Даниэлем? — спросила еще тише. — Между вами до этого были конфликты?

— Нет.

— Тогда, почему?

Нависая надо мной, Картер своей щекой прикоснулся к моей. После этого на ухо произнес:

— Я знал, что ты затронешь эту тему. Но у меня нечего на нее ответить. Единственное, что я могу сказать — я уже взрослее и более отчетливо осознаю свои чувства и желания. Того, что было никогда не повторится.

Вновь целуя, Картер крепче прижал к себе. В какой-то момент мне показалось, что он вот-вот опять возьмет меня. Во всяком случае, я бедром почувствовала его вставший член, но альфа лишь лёг на кровать и притянул меня к себе, своей огромной ручищей. Нежно целуя лицо, а затем на ухо произнося:

— Спи, Лили.

Глава 52. Ладонь

— Мисс Джонс, подождите, пожалуйста.

Услышав эти слова, я замерла рядом со столиком, за которым только что сидела. Голос, которым это было произнесено, мне был практически не знаком, но всё же я его узнала. Оливер Барнс. Глава учреждения для омег.

Обернувшись, я увидела его. Но это было несложно, так как в этом кафе помимо меня находилась только моя охрана и новый вошедший сюда человек сразу бросался в глаза.

— Отойдите, пожалуйста, — Барнс хмуро, из-под густых бровей, посмотрел на Вильяма, преградившего ему путь. После этого, он наклонился вбок и опять обратился ко мне: — Мисс Джонс, мне нужно поговорить с вами. Это много времени не займет.

— Будет лучше, если вы со всеми разговорами обратитесь к Картеру, — я мягко задвинула стул, на котором только что сидела.

— К сожалению, мистер Даран на данный момент отказался от любых диалогов, а то, что я хочу сказать, является срочным.

— Судя по всему, мой альфа так не считает и я склонна доверять его решениям, — я дружелюбно улыбнулась, решив изобразить дурочку. Ведь прекрасно понимала, что происходило.

Картер являлся сильным альфой и с детства он был воспитан так, что никто и ни при каких обстоятельствах на него повлиять не сможет, заставляя его отступить от заранее принятого верного решения. Даже оказавшись в стае с кровожадными хищниками, Картер скорее сам им глотки перегрызет.

Я же совсем другое дело и к общению с такими людьми, как Барнс не приспособлена. Он ведь опытный, умный и жесткий мужчина за свою жизнь переступивший далеко не через одного врага. Мы с Картером для него таковыми не являемся, но все же факт состоял в том, что Барнс умеет давить и склонять. И во мне он видел слабое звено нашей с Картером пары. Ту, которую можно было бы попытаться утянуть на свою сторону, чтобы взаимодействовать с нашей парой. Ведь на данный момент мы полностью отстранились от учреждения для омег.

И, если честно, я не хотела с ним разговаривать. Понимала, что в диалоге он может произнести то, что пошатнет меня. Со временем, надеюсь, я стану устойчивее к любым словам и людям, но явно не сейчас. Поэтому и рисковать не хотела.

— Мисс Джонс, вы же знаете, что я ни в коем случае не желаю вам зла. Наоборот, сейчас, как никогда раньше вам потребуется поддержка учреждения для омег и я с радостью ее вам обеспечу.

— Я благодарна вам за доброту, — произнесла, все так же улыбаясь.

— Как вы смотрите на то, чтобы с мистером Дараном прийти на ужин в мой дом? Мы с супругой со всей гостеприимностью вас примем. Вы сами можете выбрать любой день и, поверьте, дружба наших семей в дальнейшем будет вам крайне выгодна.

Я еле сдержалась, чтобы не приподнять бровь. Такой человек, как Барнс приглашал нас не просто в учреждение, а именно в свой дом? На самом деле, это являлось большой честью. Даже немыслимой, но меня забавляло то, как он невзначай пытался заложить мне мысль, что это мне нужна поддержка учреждения для омег и то, что это нам с Картером будет выгодна дружба с семьёй Барнса. Хотя все являлось как раз наоборот.

(function(w, d, c, s, t){ w[c] = w[c] || []; w[c].push(function(){ gnezdo.create({ tizerId: 364031, containerId: 'containerId364031' }); }); })(window, document, 'gnezdoAsyncCallbacks');

Изучая тематику истинности, я узнала, что истинные пары становятся гражданами всех стран мира. Это уже давно было принято общим соглашением. И так же истинные пары сами решают, где им жить.