Опричник-3. Канцелярия Государственной Безопасности (СИ) - Буров Дмитрий - Страница 19

Красотки с крыльями недовольно заурчали, видимо, с вороньём у них какие-то свои личные счёты. Вороны, которых внезапно стало очень много на ветке деревьев, одновременно громко каркнули, словно хором выругались. Или нелицеприятно отозвались о крылатых. Хлопнули крылья и стройный ряд… хм… стройняшек колыхнулся.

— А ну, тихо, я сказала, — негромко приказала черноволосая леди. — Или я тихо сказала?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

И от этого негромкого спокойного голоса у обнажённых гусынь-лебединь на коже образовались крупные мурашки. Даже меня проняло. А ведь по девчонке и не скажешь, что обладает силой. Словно Навь скрывает от меня, человека из Яви, возможности стоящей передо мной красотки.

— Проблема человеков в том, что вы слишком самоуверенны, — заявила девица, медленно обходя меня по кругу.

Я двигался вместе с ней, не позволяя зайти мне за спину. Заодно призвал силу, чтобы успеть ударить, если хозяйке местных земель взбредёт в голову пошалить.

— Так не я такой, жизнь заставила, — развёл я руками.

— Хороша отмазка, — хмыкнула черноволосая. — Ну да, хрыль с тобой. Чаю так чаю, — неожиданно согласилась хозяйка избушки. — Топай давай, в избу, пока я не передумала.

Дзинь-бринь, дзинь-бринь, тили-линь-линь-бринь… Я оглянулся, в поисках источника звука, и только через минуты сообразил: звенели колокольчики на девичьей ноге. Тонкую человеческую щиколотку украшала цепочка с тонкими бубенчиками. Именно они и ввели меня в заблуждение.

— А можно вопрос? — я пропустил даму вперёд и только после этого двинулся следом, контролируя территорию и не отпуская силу.

Бережёного Сварог бережёт, а в Нави зевнёшь — и тут же окажешься если не арестованным, то гарантировано неживым. Последнее, мне, надеюсь, не грозило, но бдительности я не терял.

— Попробуй, — кивнула девица, не оглядываясь.

— Почему Иззи? — поинтересовался я.

— Удивил, — хмыкнула девчонка. — Думала, про ногу спросишь. Потому что это её имя. Избушка — Иззи, как ещё?

«Действительно, как ещё», — хмыкнул про себя.

— Оживлённый артефакт? — уточнил я, пользуясь тем, что хозяйка деревянной избушки настроена на ответы.

— Много будешь знать…

— … скоро состарюсь, знаю, говорили, — закончил я.

— Без головы останешься, — уточнила черноволосая. — Добро пожаловать, дорогая Яна, — заходя в дом, сказала красотка. — Ну и ты, конечно, заходи, — махнула мне, ныряя в дверной проём.

— Угу, будете у нас на Колыме… — буркнул я одну из дурацких шуточек Беса. — Ёпт… — вырвалось у меня, когда оказался внутри.

Девчонка стояла посреди избы совершенно обнажённая. И когда только успела? Я ж следом шёл! Перед ней висела прямо в воздухе разнообразная одежда, от броненарядов, как у крылатых, которые остались на улице, до старинных русских народных сарафанов в каменьях и жемчугах, от современных кожаных штанов в облипку до откровенных нарядов девочек из варьете.

— Что встал, проходи садись,- не оборачиваясь, велела хозяйка.

Я отвернулся и прошёл к столу, стараясь не пялиться чересчур откровенно на шикарные формы. При такой фигуре, как у этой стражницы, единственный изъян перестаёшь замечать уже после первой минуты общения. А после устроенного стриптиза и вовсе забываешь напрочь.

Дзинь-бринь, дзинь-бринь, тили-линь-линь-бринь…

— Ты смотри, никак покраснел! — воскликнула хозяйка. — Или девиц обнажённых никогда не видал? Тогда мне тебя точно придётся съесть, опричник.

— Почему? — искренне изумился я.

— Так кровь девственников знаешь какая дорогая нынче? — звонко рассмеялась хозяйка избушки на курьих ножках. — А за печень тёмные колдуны золота отвесят в мой полный вес. Если же ведьмы прознают, так у меня тут очередь за твоим богатствам выстроится.

— За каким бог… Млять…- выругался я под заливистый смех черноволосой шутницы.

Вот ведь язва!

— Кто-то чаю обещал, — проворчал я, поднимая глаза.

Красотка вырядилась в драные джинсы, короткий топик, который совершенно не скрывал её выдающиеся формы. Гардероб испарился. Зато на вполне себе современную варочную панель сам собой подставился чайник. Крышка приподнялась на удобную для кувшина высоту. Из тонкого горлышка в посудину полилась вода.

Впервые видел бытовую магию такого уровня. Или это и не магия вовсе, а работа Иззи? Хорошо, Коржика со мной нет. Он бы извёлся весь из-за невозможности разобрать избушку по брёвнышку, чтобы выяснить механизм работы.

Пока чайник закипал на плите, девушка подошла к шкафчику со склянками-банками и достала оттуда пару стеклянных ёмкостей с разными травами и ягодами. Выставила на стол и уселась напротив меня, уставившись своими невозможными чёрными глазищами.

Вот так глянешь — человек, особенно если ногу прикрыть, или иллюзию навесить. В глаза глянешь — и никогда в жизни не подумаешь, что перед тобой человеческая женщина.

Стражница смотрела в упор, не мигая. Я кожей ощущал, насколько она сильна, но не мог определить Дар. В чёрных глазах без зрачков умирали и зарождались вселенные, гасли и загорались звёзды. Завораживающее зрелище. Лицо не выражало никаких эмоций. Идеально гладкое, без единой морщинки. Идеально красивое, словно передо мной не женщина, а мраморное изваяние, созданное рукой гениального скульптора. В какой-то момент мне показалось, что это почти совершенное создание даже не дышит. Но нет, показалось. Аппетитная грудь, обтянутая топиком, медленно и соблазняюще колыхалась при каждом движении, на вдохе-выдохе.

Засвистел чайник. Невидимая сила тут же сняла его с плиты, перенесла к нам на стол, плюхнула между нами на деревянную подставку. Тут же перед хозяйкой появился заварочник, в который девица принялась по очереди засыпать травы и ягоды из тех баночек, которые перед этим поставила на стол.

За окном вдруг раздалось гагаканье. Я удивился, оглянулся, но не смог разглядеть со своего места, откуда на лужайке взялись птицы.

— Ты силу-то прибери, опричник. Тебе здесь никто неугрожает. Пока, — подняла на меня глаза черноволосая. — Растревожил моих гусей-лебедей. Смотри, отдам тебя им на утеху, — пригрозили мне хозяйка. — Они у меня девки бойкие, до мужской ласки жадные.

— Не понял… — опешил я. — Кому отдашь? Птицам?

— Ох, как с вами, человеками сложно, — вздохнула девушка. — Я тебе воинов своих представила?

— Ну… да… — неуверенно произнёс я.

— Они кто? — терпеливо спросила красотка.

— Гуси-лебеди? — я оглянулся, не веря своим ушам.

— Ой, всё, иди смотри, а то помрёшь ту от любопытства. А мёртвая кровь, она, знаешь ли, на ингредиенты не пойдёт, — махнула в сторону двери хозяйка.

Я поднялся, подошёл к двери и выглянул наружу. На лужайке щипали траву гуси-лебеди, целая стая. Откуда только взялись? Я не слышал шума крыльев, не могли птицы бесшумно прилететь и уж тем более приземлиться.

И тут одна гусыня подняла голову, посмотрела на меня в упор и… подмигнула. Клянусь Сварогом, подмигнула. Тут-то до меня и дошло: крылатые воительницы и есть эти самые гуси-лебеди. Это не оборот речи и не прозвище, а натуральный факт.

Оборотницы, перевёртыши, как называют их в Нави? Когда-то и у нас в Яви жили такие люди, наделённые кровью зверя. Женой первого императора была царевна Лебедь. Говорят, государыня умела оборачиваться в лебёдушку и знатно рубилась на саблях. Не родственница ли вот этих самых?

— Дошло, наконец? — съехидничала красотка. — Садись чай пить.

— Может, скажешь уже, кто ты, — проворчал я, возвращаясь за стол.

— А то не догадался, — склонив голову набок, деланно изумилась девица.

— Страж границы?

— Ну, слава Вию! — воскликнула девчонка. — Пей давай. Этот отвар хорошо горячим пить, силы возвращает, мысли очищает. Не отравлено, Слово даю.

(function(w, d, c, s, t){ w[c] = w[c] || []; w[c].push(function(){ gnezdo.create({ tizerId: 364031, containerId: 'containerId364031' }); }); })(window, document, 'gnezdoAsyncCallbacks');

В небесах гулко ухнуло, подтверждая клятву. Я взял чашку, принюхался. Пахло лесными ягодами, полынью, яблоками и ещё чем-то неуловимо знакомым. Но ни яблок, ни знакомой травки в заварнике не было. Травница, что ли, ко всему прочему?

— Что, добрый молодец, расскажи о себе. Кто таков, куда путь держишь? Дело пытаешь, али от дела лытаешь? — пригубив напиток, поинтересовалась Яна. Кажется, так она себя называла, переступая порог избушки.