Цикл "Детектив Киёси Митараи. Книги 1-8" (СИ) - Симада Содзи - Страница 44

Чем сейчас занимается Митараи? Впрочем, что бы он ни делал, остается вопрос: как вести дальше расследование, не поговорив с ней? Я вскочил с лавки и перешел по лестнице на противоположную платформу. Теперь мне нужна была электричка до Камисиндзё.

Когда я сошел с поезда, часы на платформе показывали начало пятого. Сначала я думал пересесть на автобус, но в конце концов решил прогуляться по незнакомому месту пешком.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

В Камисиндзё признаки оживления можно было наблюдать только на прилегающих к станции улочках. Но стоило отойти немного в сторону, как жизнь сразу замирала. По пути попадались закусочные, где прямо на улице готовили пельмени с вареным осьминогом и лепешки окономияки с самой разной начинкой. Мне вспомнилась Осака, где эта еда считается фирменным блюдом.

До знакомого места пришлось идти прилично. Наконец вдалеке снова показался мост через Ёдогаву. А вот и автобусный круг, а за ним лавчонка со сладостями.

Уверенности, что дочь Тамио Ясукавы захочет со мной говорить, у меня не было. И все же я надеялся, что у нее сохранился хотя бы небольшой интерес к делу семьи Умэдзава. Все-таки ее отец имел к нему некоторое отношение. А если рассказать ей о записках Бундзиро Такэгоси, она обязательно должна откликнуться на мою просьбу. Такой у меня был расчет.

Во-первых, я не полицейский. Во-вторых, для оправдания непрошеного визита можно попытаться схитрить – сказать, что я давний друг дочери Бундзиро и поэтому у меня была возможность прочитать записки ее отца.

Не будет ничего страшного, если я назову имя Такэгоси. Дочь Ясукавы говорила, что из-за отца ей порядком досталось. Так что она имеет право знать содержание записок Такэгоси.

Я хотел заполучить хоть какой-то ключ, любой намек на то, что Хэйкити Умэдзава остался жив. И еще очень интересно, как Тамио Ясукава жил после гибели практически всей семьи Умэдзава. А вдруг между ним и Хэйкити была какая-то связь?!..

На этот раз белья на галерее никто не сушил. Я постучал, дверь отворилась. Увидев меня, женщина помрачнела.

– Э-э… вот… – заторопился я, изо всех сил стараясь протолкнуть в дверную щель несколько слов. – Сегодня я один. У меня есть информация по этому делу, о которой еще никто не знает. Мы узнали о ней случайно, и я хочу вам рассказать…

Вид у меня, наверное, был такой серьезный, что дочь Ясукавы неожиданно улыбнулась и сделала шаг мне навстречу.

– Мне надо посмотреть, чем ребенок на улице занимается. Пойдемте к реке? – предложила она.

Второй ребенок, совсем маленький, сидел у нее за спиной. «Мы всегда здесь гуляем», – сказала она, поднимаясь по насыпи, которая сдерживала Ёдогаву в берегах во время разливов. С насыпи открывался вид на широкое речное русло. Дочь Ясукавы обвела его взглядом, но старшего отпрыска нигде видно не было.

Она замедлила шаг, и я стал торопливо излагать то, что мы узнали от Бундзиро Такэгоси. Ожидания мои не оправдались – мой рассказ особого интереса не вызвал. Она слушала меня молча, и, когда я кончил, заговорила:

– Я выросла в Токио. Мы жили в районе Камата, у станции Хасанума. Камата от нас следующая остановка по линии Икэгами. Мама всегда ходила туда пешком, чтобы не платить за электричку. – Дочь Ясукавы улыбнулась. Улыбка показалась мне горькой. – Что касается отца… это же давно было, до войны, я тогда еще не родилась и мало что знаю. Поможет ли это вам…

Отца после трагедии с Умэдзава забрали в армию. На войне его ранили, повредили правую руку. Когда он вернулся, они с мамой поженились. Отец был добрый, ласковый. Но со временем все изменилось, и кончилось тем, что ему пришлось жить на пособие. Он был игрок, каждый день пропадал в Омори на лодочных гонках или на ипподроме в Ои. Денег стало не хватать, маме пришлось работать.

Постепенно ей все надоело, она не могла больше терпеть. Эту жизнь в двадцатиметровой комнате, побои – отец, выпив, стал поднимать на нее руку. Потом у него с головой начались проблемы – начал выдумывать, что видел людей, которых уже давно не было на свете…

Я напрягся.

– Кого он видел? Кто были эти люди? Не упоминал ли он Хэйкити Умэдзаву?

– Да, я слышала от него эту фамилию. Но мне кажется, он просто хотел, чтобы ему дали денег. К тому же он много пил, а может, еще и морфий употреблял… Так что ему что угодно могло померещиться.

– Однако нельзя совсем исключать, что ваш отец действительно видел Хэйкити Умэдзаву. Значит, тот остался жив. А если так, в этом запутанном деле многое становится ясным, – возбужденно проговорил я.

Становится понятно то, о чем мы много говорили с Митараи: почему у трупа Хэйкити не было бороды, почему Кадзуэ, заманив в ловушку Бундзиро Такэгоси, была убита… И то, что, кроме Хэйкити, больше ни у кого не было мотива убивать девушек.

Но мое воодушевление не произвело большого впечатления на дочь Ясукавы. Ребенок у нее за спиной все время беспокойно возился. Ветер с реки играл ее волосами, выбившимися из уложенного на затылке пучка и падавшими на лоб и щеки.

– А ваш отец говорил что-нибудь об Азот? Что он ее видел, например…

– Вроде что-то слышала, но ведь я тогда маленькой была… Вот про Хэйкити Умэдзаву я от него слышала не так давно, однако мне все это было неинтересно. Не мое дело. Мне это имя неприятно. Добрых воспоминаний у меня с ним не связано.

Как только о деле Умэдзава заговорили, к отцу повалили разные странные люди. Как-то раз прихожу из школы, а у нас дома сидит совершенно незнакомый человек. Ждет, когда отец вернется. В квартире всего одна комната, повернуться негде, а «гость» все сидит и глазеет. Невыносимо! Я до сих пор помню этот момент. Вот почему мы в Киото переехали.

– Да уж… досталось вам, конечно… Я не знал. Извините за беспокойство, пожалуйста.

– Ну что вы! За что тут извиняться… Это вы меня извините, что я вас так приняла вчера.

– А что ваша мама?

– Они с отцом развелись. Для него это был такой удар… Мама хотела забрать меня, но он не отпустил. Я его жалела и решила остаться с ним. Отец был очень добрый, ни разу меня пальцем не тронул. Я очень жалела, что ему пришлось оставить любимую работу. Жизнь у нас была не приведи господь, но тогда все так жили, а некоторые семьи – еще хуже.

– А у отца были близкие друзья?

– На бегах и в пивных он столько знакомых завел! Но близкий друг у него только один. Сюсай Ёсида. Отец не просто считал его другом, он его по-настоящему почитал.

– Что за человек этот Ёсида?

– Он – специалист в китайской астрологии. Предсказывает судьбу. Лет на десять моложе отца. Они познакомились в Токио, в каком-то баре.

– В Токио?

– Да.

– Значит, отец интересовался гаданием?

– Как сказать… Не думаю. В Ёсиде отца привлекало его хобби – изготовление кукол.

– Кукол?!

– Ну да. Они на этом и сошлись. А когда Ёсида-сан почему-то перебрался в Киото, отец последовал за ним.

Итак, появился еще один человек, на которого стоит обратить внимание. Сюсай Ёсида…

– С полицией вы об этом говорили?

– С полицией? Нет, с полицией об отце я не беседовала ни разу.

– То есть полиции о Ёсиде ничего не известно? А частным детективам? Им вы не говорили?

– Я с этими людьми дела не имею. Вы – первый.

Мы шли рядом по берегу реки. В лучах солнца, быстро клонившегося к западу, я мог видеть лишь контур лица женщины, по которому прочитать выражение самого лица было невозможно. Я понял, что разговор надо заканчивать.

– Мне хотелось бы знать ваше мнение. Последний вопрос. Хэйкити Умэдзава действительно умер, как вы думаете? И была ли создана Азот? Что думал об этом ваш отец?

– Даже не знаю, что вам ответить. Мне совсем не хочется об этом думать. А отец? Что ж отец… Когда он пил, смотреть на него было тяжко. Что он мог думать? Я уже говорила: мне кажется, это всё пьяные бредни, и принимать их всерьез… Вы бы меня поняли, если б видели отца в то время… Почему бы вам не поговорить об этом с Ёсида-сан? Ему отец полностью доверял и мог рассказать все.

(function(w, d, c, s, t){ w[c] = w[c] || []; w[c].push(function(){ gnezdo.create({ tizerId: 364031, containerId: 'containerId364031' }); }); })(window, document, 'gnezdoAsyncCallbacks');

– Ёсида… Как его имя?