Развод.com - Коваль Лина - Страница 3

– Впечатляюще, – восклицает Генрих. – А как же любовь?.. Журнал «Бизнес Форум» на прошлой неделе назвал вас одним из самых завидных женихов Москвы. Я на сваху непохож, и разговор у нас о другом, но наши слушательницы не простят, если не спрошу. Ваше сердце свободно?

– Конечно, нет. Мое сердце, как и моя голова, всегда заняты рабочими процессами, потому что все это для меня не просто слова. Но… могу сказать, моя семья при этом всегда для меня в приоритете. Железно.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Размяв затекшую шею, поправляю часы и смотрю на ведущего максимально открыто. Он рассуждает, уводя разговор совершенно в другое пространство:

– Вы достаточно неоднозначная личность…

– Что вы имеете в виду?

– К примеру, последний скандал с тем видео на вашем сайте, Роман Алексеевич… Помните?

Мудак конченный. Этих вопросов запланировано не было.

Взяв стакан с водой, смачиваю горло одним жадным глотком.

Смотрит на меня победно.

– Я думал, мы с вами поговорим о более серьезных вещах, – давлю интонацией. – Я ничего не скрываю и никого не боюсь. То, о чем вы говорите, каждый слушатель может увидеть и в музыкальном клипе, который вышел еще два с половиной месяца назад и стал самым популярным медиа-событием начала этого года. Ничего неоднозначного в работе режиссера и операторской группы нет. Это искусство. Всего лишь, искусство монтажа. Но очень достойное, замечу. Секс – это красиво. Мы все взрослые люди.

Поправив очки, Генрих неожиданно смягчается:

– Да, соглашусь. Клип я видел… Простите, Роман Алексеевич, что смущаю вас.

– Меня сложно чем-то смутить, – произношу с холодной улыбкой. – Будь честным человеком и тебе нечего будет стесняться.

– Тоже Уайльд? – хитро прищуривается.

– Нет… Это мое жизненное правило!.. Как и то, что если о вопросах молодежи будут разговаривать только после скандалов, то я буду в них участвовать. Снова и снова. Потому что привлечь как можно большее количество избирателей к проблемам, допустим, нашей неидеальной системы образования – задача, которую я сам перед собой поставил. Шоу-бизнес – неплохой инструмент на пути к цели. Я умею грамотно им пользоваться, не становясь его частью.

– Вы довольно быстро разбогатели… – снова наседает.

Пидорас ты конченный, Генрих.

– Это тоже закономерно, – злюсь, но качественно это скрываю. В студии идеальная тишина, на за стеклом вижу человек пять, на вид все ошарашены речью ведущего. – Я много работал, не боялся рисковать и был честным. Такие люди быстро богатеют.

– А какое отношение к вашему бизнесу имеет наш олигарх Гафт?

Все вынюхали, журналюги проклятые.

– Константин Александрович к моему бизнесу не имеет никакого отношения. Мы абсолютно равнозначные партнеры, – впервые в информационном поле сообщаю.

– Надо же… Расскажите, как можно завоевать доверие такого мастодонта?

– Наше сотрудничество началось с небольшого казуса, и Константин Александрович хотел его прервать, но я смог доказать, что работать со мной – значит, не потерять, а приумножить свой капитал. Что я и сделал. Трижды.

– Очень интересно.

– Кроме того, Гафт является ключевым благотворителем в моем Фонде помощи выпускникам детских домов «Мамины руки». Это большой проект, который я только начинаю. Самое приоритетное из того, чем я занимаюсь. Дело моей жизни, если хотите.

Интервью довольно быстро сворачивается. Никаких вопросов насчёт Фонда и политики партии, мне не задают, а это значит я прав.

Кто-то под меня копает!..

Накинув пальто поверх делового костюма, подхватываю кейс с документами и спускаюсь к машине. На телефоне несколько неотвеченных. И ни одного из тех, которые я бы ждал.

В нос бьет влажный, весенний воздух.

Блядь.

Она вернулась…

Она вернулась и это многое меняет. С тех пор как я узнал, что самолет приземлился в Шереметьево, будто лампочки одна за одной в электрической цепи зажглись.

День обрел смысл, а жизнь – ясные очертания.

– Ульяна, – звоню.

– Да?

– Бумаги в банк уже готовы?

– Да, Ром. Полдня подготавливала. Три пакета документов собраны. Только закончила.

– Отлично. Отвези их нашему менеджеру в отделение на Маяковского, чтобы регистрация прошла сегодня.

– Будет сделано, босс!..

Меня передергивает. Не нравится это обращение и фамильярность, с которой оно подается, но пока спускаю на тормозах.

– Домой? – спрашивает Вячеслав, когда шум улицы остается вне салона.

Качаю головой.

– Давай… съездим туда, Слав.

Смотрю в зеркало. Водитель понимающе кивает и плавно выезжает с парковки.

Я в дороге продолжаю разгребать звонки. Шестнадцать из них принадлежат Ильяне. Пока смахиваю уведомления с экрана, случайно отвечаю на семнадцатый:

– Слушаю.

– Ты издеваешься, Березовский? Мы же договаривались, мать твою!.. Почему мне звонит твой адвокат?

– Ты зря сходила на то интервью, – прищуриваюсь зло.

Кулаки трещат.

Сука конченная. Все федеральные каналы обошла, пока я на нее управу не нашел. Заебался говно подчищать.

– Мне теперь вообще дома сидеть? – верещит. – И как мне объяснять всем наше расставание?

– Будешь сидеть там, где я скажу. Вопросы?

– Отзови своего адвоката и дай мне работать, Березовский!

– Работай. Но это последнее предупреждение. Твой сценический псевдоним теперь у меня в руках. Я его купил за большие деньги, но могу себе позволить побыть расточительным и закопать его на кладбище бывших звезд. Или не отсвечивай, или выступай под своим настоящим именем. Как ты там по паспорту? Лидия Белкина?.. М?..

Она рычит в трубку от бессилия.

– Ненавижу Гаспаряна, – вспоминает своего бывшего покровителя. – Он не мог так поступить!..

– Он не мог мне отказать, – поправляю ее. – Все. Отбой.

Ослабляю галстук, а потом сдергиваю его и кидаю вместе с телефоном на сидение. Ноги вытягиваю и смотрю прямо перед собой.

В одну точку.

Во дворе старой хрущевки тихо.

Только бывшая соседка выгуливает свою мелкую, вечно орущую собачонку. Склонившись, смотрю на старые деревянные окна. Откашливаюсь в кулак.

Света нет.

И где мать твою, ее носит?..

Тот факт, что я не знаю о месте дислокации своей жены в Москве, беспокоит. Надо срочно это исправить.

– Купить вам кофе, Роман Алексеевич? Могу сходить.

– Нет, Слав. Сегодня не до этого. Поехали, – решительно командую и перевожу взгляд с темных окон на спинку сидения перед собой.

– Домой?

– Домой, Слав… Пока домой.

Глава 4. Наташа

Восемнадцать – девятнадцать недель. Четыре месяца.

Шагая по коридору женской консультации, прижимаю к груди прозрачную папку с кипой направлений на анализы. Их количество немного пугает, но я и так очень поздно встала на учет и пропустила первый скрининг, за что получила от врача нагоняй.

В Европе медицина платная, и для таких, как я, удовольствие не из дешевых, даже несмотря на наличие обязательной медицинской страховки. Поэтому там я была в клинике всего пару раз, когда начинала беспокоить ноющая боль внизу живота.

Елена Андреевна сказала, что это у беременных частое явление, имеющее место при нервных перенапряжениях и чрезмерных физических нагрузках. Не слишком опасно, но и небезобидно.

Забираю из гардероба свой пуховик. Наматываю шарф вокруг шеи, застегиваю молнию и все клепки и натягиваю шапку на уши. Просто удивительно, как всего за три месяца я привыкла к мягкому климату и сейчас совершенно не могу адаптироваться к холодной московской весне.

Получив уведомление на телефон о том, что такси подъехало, выхожу на улицу и отыскиваю глазами седан с шашечками на крыше. Усаживаюсь на заднее сидение и кладу ладонь на живот. Расходящийся от пупка трепет заполняет теплом все тело. С каждым днем я чувствую и люблю его все больше, но продолжаю мучиться чувством вины, когда вспоминаю свою первую реакцию на беременность.

(function(w, d, c, s, t){ w[c] = w[c] || []; w[c].push(function(){ gnezdo.create({ tizerId: 364031, containerId: 'containerId364031' }); }); })(window, document, 'gnezdoAsyncCallbacks');

Это случилось сразу после прилета в Нидерланды. Мне стало плохо и стошнило прямо в туалете аэропорта. Я решила, что это следствие сильного стресса и резкой смены климата. Однако утром следующего дня все повторилось, а когда я не смогла вспомнить дату последней нормальной менструации, в мою голову закралось подозрение.