Украденные сны (СИ) - Рудин Алекс - Страница 31

Без лишних раздумий, я послал ему зов.

— Доброе утро, Александр Васильевич, — весело отозвался Зотов. — Смотрю, вы тоже привыкли вставать рано?

— Так получилось, — сказал я.

— А я сегодня наконец-то отлично выспался, — поведал мне Никита Михайлович. — Засиделся в кабинете за документами и заснул в кресле. Не поверите — ощущение такое, будто год проспал, не просыпаясь. И теперь готов горы своротить.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Что-то в таком роде я и хочу вам предложить.

— У вас что-то случилось? — насторожился Зотов.

— Не у меня. Помните, я рассказывал вам про молодого помощника архитектора, который лечил бессонницу у Веры Павловны Милосердовой?

— Помню, — подтвердил Зотов.

— Полчаса назад он заснул в приемном покое госпиталя, и служители не могут его разбудить.

— Думаете, такой же случай, как с князем Куракиным? — мгновенно понял Зотов.

— Да, именно этого я и опасаюсь. Сейчас его везут ко мне домой. Если повезет, мой дом сможет его разбудить. Сегодня это у него получилось?

— Куликов ночевал у вас?

— Да. Хранительница Снов просила меня приглядеть за ним, и я принял меры предосторожности. Но никак не мог предвидеть, что он заснет в случайном месте.

— Я еду к вам, — решил Зотов. — Если вашему удивительному дому удастся разбудить Куликова, я хочу его допросить.

— Приезжайте, — согласился я. — Но сначала скажите — вам удалось узнать хоть что-то от мастеров снов?

— Нет, — признал Никита Михайлович. — Я допросил Милосердову, и двух других тоже. Ничего они не знают. Менталист их тоже проверял. Много любопытного рассказали о магии снов. Но по делу — ничего. Да и пациенты двух других мастеров живы-здоровы, и ни на что не жалуются. На всякий случай я послал вашего друга их опросить.

— Мишу Кожемяко? — понял я.

— Да, — ответил Зотов. — По вашему предложению я присматриваюсь к нему. Должен сказать, что пока не разочарован. Он толковый и старательный молодой человек. Даже работа под началом Прудникова его не испортила.

— Получается, известные мастера снов ни при чем, — поморщился я. — И тем не менее, князь Куракин умер во сне при загадочных обстоятельствах. А Куликов никак не может проснуться. Может быть, в Петербурге есть еще кто-то, знакомый с магией снов?

— Я тоже подумал об этом, — согласился Зотов. — И дал задание своим агентам. У меня их достаточно. Вот только результата пока нет. Если такой человек и существует, то он тщательно скрывает свой дар.

— Вера Павловна говорила, что в столице был еще один мастер снов, — вспомнил я. — Но он умер.

— Да, — подтвердил Никита Михайлович. — Некто Тимофей Градов. Он умер три года назад, его сын это подтвердил.

— А вы узнавали, что стало с его пациентами? — спросил я.

— Нет, — удивленно ответил Зотов. — Да и как прикажете это сделать? Записи Градов не вел, его сын не знает имена пациентов. А самого Градова теперь спросить затруднительно.

— Жаль, — вздохнул я.

— А почему вы им заинтересовались? — насторожился Зотов.

— Куликов жаловался мне, что плохо спал сегодня ночью. Мой дом тоже это почувствовал и вовремя его разбудил. Выходит, во сне Куликову грозила опасность.

— Это мы уже знаем, — нетерпеливо сказал Зотов.

— Во сне Куликов был на кладбище и видел там какого-то старика в черном плаще с капюшоном. Лица он не разглядел. Этот старик пытался куда-то его увести, обещал устроить встречу с отцом. Вы знаете, что отец Куликова несколько лет назад не вернулся из плавания?

— Да, вы говорили об этом.

— Я подумал, что встреча не случайно могла быть на кладбище. Вдруг это что-то значит?

— Продолжайте, — коротко сказал Зотов.

— Я заставил Куликова припомнить подробности. Было непросто, но кое-что он вспомнил. На кладбище он видел мраморную плиту с надписью и запомнил фамилию. Обер-прокурор Рябушинский.

— Это может быть случайностью, — засомневался Зотов. — Бывал Куликов на кладбище и случайно запомнил плиту. А сегодня она ему приснилась.

— Это наша единственная зацепка, — терпеливо сказал я. — Скажите, вы случайно не слышали эту фамилию — Рябушинский? Был вообще такой обер-прокурор?

— Не только слышал, — усмехнулся Зотов. — Но и отлично его знал. Много крови он у меня попил в свое время. Старик от лица Императорского совета надзирал за работой полиции и судов и лично проверял основания каждого ареста. Да и в дела Тайной службы периодически пытался влезть. Сколько мы с ним воевали — не рассказать!

— Вы можете узнать, на каком кладбище его похоронили? — спросил я.

— А что там узнавать? Старик лежит на Смоленском кладбище, я сам был на церемонии. Даже место помню.

— Отлично, — обрадовался я. — Скажите, а рядом с его могилой не было склепа в виде китайской пагоды?

— Припоминаю что-то подобное, — с сомнением сказал Зотов. — Какой-то купец, разбогатевший на торговле с Китаем, решил оставить о себе пышную память.

— Видите, — уцепился я за его слова. — Значит, Куликов видел во сне именно Смоленское кладбище. Что, если это не случайно?

— Неубедительно, — проворчал Зотов. — Ну, бывал он на этом кладбище, и что?

Кажется, сегодня у меня был день удивительных догадок. Или артефакт усиления дара, который сделал для меня мастер Гораздов, отлично действовал.

— Нужно узнать, где похоронили мастера снов Тимофея Градова, — сказал я. — Не удивлюсь, если его могила находится именно на Смоленском кладбище, неподалеку от могилы обер-прокурора Рябушинского.

— Допустим, — задумчиво сказал Никита Михайлович. — Говорите, это наша единственная зацепка?

— Другой у меня нет, — признался я.

— Что ж, я все выясню, а потом приеду к вам. До моего приезда Куликова никуда не отпускайте. Я очень хочу поговорить с ним.

— При условии, что моему дому удастся его разбудить, — напомнил я.

На подъездной дорожке послышался пронзительный сигнал медицинского мобиля. Я выглянул в окно — санитары выносили из мобиля носилки, на которых лежал укрытый одеялом Савелий Куликов. Возле калитки стояли целитель Макаров и Иван Горчаков.

— Впусти их, — сказал я дому. — Я сейчас спущусь.

— Какая помощь нужна, ваше сиятельство? — спросил Игнат.

— Пока не знаю, — честно ответил я. — Просто будь наготове.

Я сбежал по лестнице и встретил гостей на крыльце. Бронзовые колокольчики на ограде звенели тихо и тревожно.

— Быстрее, Александр Васильевич, — крикнул Макаров. — Ему плохо. Начались судороги, мы еле его довезли.

Я подбежал к носилкам. Волчок бежал впереди меня. Первым делом он обнюхал руку Куликова, вцепившуюся в одеяло, и выразительно оглянулся на меня.

Санитар опасливо посторонился, но умный волк сразу отошел в сторону, чтобы не пугать незнакомцев.

— Кажется, больному легче, — удивленно нахмурился Антон Григорьевич.

Лицо спящего Куликова и в самом деле расслабилось. Руки отпустили одеяло, дыхание стало ровным.

— Кажется, магия дома действует, — сказал я.

— Куда его нести, ваша милость? — спросил один из санитаров.

— Идите за мной, — ответил я.

И показал санитарам ту саму гостевую комнату, которую дом приготовил для Куликова.

— Сюда.

Пока санитары перекладывали Савелия на кровать, я спросил Макарова:

— Его мать знает, что с ним случилось?

Макаров покачал головой:

— Нет. Я сказал, что ее сын торопился на службу. И, на всякий случай, поместил ее в палату, которая экранирует магию. Объяснил это медицинской необходимостью.

— Чтобы она не могла послать сыну зов? — догадался я. — Это вы хорошо придумали.

— Опыт, — озабоченно кивнул Макаров. — Так как вы собираетесь его разбудить?

И вопросительно взглянул на меня.

(function(w, d, c, s, t){ w[c] = w[c] || []; w[c].push(function(){ gnezdo.create({ tizerId: 364031, containerId: 'containerId364031' }); }); })(window, document, 'gnezdoAsyncCallbacks');

— Нужно подождать, — сказал я. — Будить его буду не я, а мой дом.

— Дом? — удивился Макаров.

— Это не просто дом, — объяснил я. — Это живое и разумное существо со своим магическим даром. Сегодня ночью он уже сумел разбудить Савелия. Надеюсь, и на этот раз у него получится.