Дайсё-ян. Книга первая (СИ) - Константин Лер - Страница 35

- И что тебе даёт такая связь? – удивлённо спрашиваю девушку. Вот уж не ожидал от неё подобных откровений. Особенно, на, казалось бы, отложенную в долгий ящик, тему. Но, вон как всё повернулось.

- Я чувствую себя живой. – отвечает Маша, а я задумываюсь над её словами.

– Ты сейчас описала классический пример зависимости. Ты эмоциональная наркоманка или, просто, фригидна?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

- Серёж, ты неправильно истолковываешь слово «фригидность». Моё либидо в норме, я легко возбуждаюсь и испытываю оргазм во время секса. Мне нравится процесс… Но, речь сейчас о другом, хоть и похожем по смыслу. Я, после первой смерти, перестала вообще что-либо чувствовать.

Маша, впервые, на моей памяти, смущается, опуская глаза вниз, и, глядя себе под ноги, тихим шёпотом добавляет:

- Я до сих по мертва.

- Ерунда! – говорю я не поднимающей глаза девушке. Ты живая. Радуешься и грустишь. Улыбаешься! Смеёшься и плачешь. Плачешь! Это нельзя подделать! Ты – тёплая! В конце концов! – берусь за ладошку девушки двумя руками и слегка сжимаю её. – А покойники, как известно, холодные.

Маша поднимает на меня взгляд своих изумрудных глаз.

- Эмоционально мертва, Серёж. Я прокляла тот день, когда впервые очутилась там. Когда поняла, что, словно луна, могу светить лишь отражённым светом. Светом чужих эмоций. Это та самая плата, которую взял с меня «Эфир», за бессмертие. – Девушка вызволяет свою ладонь из плена моих, и прячет руки за спину.

- Все чувства, которые проявляю, я испытываю только в присутствии человека, с сильным эмоциональным фоном. Например, с тобой.

Сижу в машине, оглядываю убранство.

В ней всё по спартански, не смотря на кожаную обивку сидений и круглые алюминиевые вставки на панели приборов, дефлекторах воздуховодов, дверях, рычаге КПП и руле, придающие некую стильность дизайну.

«Минимализм и дороговизна» - приходит на ум фраза, описывающая интерьер автомобиля. Странно видеть подобное в «немце» известной марки, которая и в моём мире имеется. «AUDI TT», судя по экстерьеру, первой модификации. Оранжевого цвета, миниатюрное купе для двоих, своей мордой, с большими фарами, прямоугольной формы и закруглённой решёткой радиатора, напоминающая щенка, с соответствующим выражением на морде. Но, в тоже время, такие необычные формы, сильно выделяют автомобиль из потока однообразных повозок. Чисто женская машинка.

Пока я раздумываю над словами девушки, она разворачивается, и идёт в сторону укрытых чехлами, припаркованных машин, ожидающих свою хозяйку. Подходит к самой маленькой, наклоняется и аккуратно стаскивает материю, обнажая спрятанное под нею чудо инженерной и дизайнерской мысли.

«Тэ-тэ-шка!» - восклицаю я про себя. – «Надо же!»

Между тем, Маша, полностью освободив машину от чехла, обходит её, с нежностью проводя своей ладошкой по кузову автомобиля. На губах девушки застывает милая улыбка. Сделав круг, Маша присаживается на корточки возле левой, передней фары, проводит пальчиком по фирменным кольцам, что красуются на решётке радиатора, и тихо произносит:

- Ну, здравствуй…

«Похоже, она давно на ней не ездила, если позволяет себе подобные манипуляции с неодушевлённым предметом. Соскучилась» - наблюдая за действиями девушки, пытаюсь я осмыслить увиденное. – «А может, какой-нибудь ритуал, или добрая традиция. Кто этих богатых разберёт?»

- Маша, - отвлекаю я девушку от воспоминаний, - мы на ней поедем?

- Ну да, - отвечает она, выпрямляясь. – Второго лимузина нет. Его привезут не раньше чем через три месяца, а ездить на чём-то надо.

Девушка пристально смотрит на меня, потом интересуется:

- Что случилось, Серёж, ты боишься? Это из-за аварии?

- С чего ты решила!? – пытаюсь я возмутиться, но девушка меня перебивает:

- Твои эмоции, Серёж. Теперь ты знаешь, и мне необязательно скрывать свою эмпатию. Я, буквально, вижу, что творится у тебя на душе.

- А ты уверена, что я хочу, чтобы кто-то читал мои эмоции? – начинаю я злиться, от осознания факта очередного вторжения в личное пространство. – Чтобы, кто-то получил контроль надо мною? Основываясь на моих переживаниях, знал, когда и куда надавить? Как ты, сейчас.

Смотрю на девушку сквозь заволакивающую глаза пелену гнева, и, понимая, что если не остановлюсь, то наломаю дров. Но, сдерживаться нет желания. Ещё немного и «забрало» окончательно упадёт.

А Маша, вдруг, прыскает от смеха, прикрыв кулачком рот и склонив голову.

- Что здесь смешного? – резко бросаю фразу девушке. Но, она не реагирует и продолжает хихикать.

Стою, молча разглядываю Машу, ожидая, когда та успокоится и, недоумевая что на неё нашло. Ругаться, от чего-то, уже не хочется.

Отсмеявшись, девушка внезапно подходит ко мне и заключает в свои объятия, после чего, шепчет ЮнМи на ушко:

- Ты, Юркин, конечно, умный…, но дурааа-к!

Дёргаюсь, в попытке вырваться, но Маша держит крепко.

- Серёж, ты думаешь, что я сама выбирала свои способности? Сама решала – что оставить, а от чего отказаться, когда лишалась возможности самостоятельно испытывать эмоции? Меня никто не спрашивал! – ледяным тоном, всё так же, шепотом, продолжает девушка. – Следуя твоей логике, я должна теперь каждому встречному предъявлять за это? Каждому, к кому, против своей воли, вторгнусь в личное пространство за новой порцией ощущений?

Каждый её вопрос, словно хлёсткий удар кнута, вспарывающего кожу, болезненно отзывается внутри меня.

- Ты, вместо того чтобы, обсудить возникшие разногласия, снова лезешь в бутылку на основании лишь своих хотелок. А я, ни разу не услышала от тебя слов благодарности за всё, что успела для тебя сделать. Я их и не жду, но ты, мог бы задуматься, хоть иногда, не только о своём благополучии, но и о людях окружающих тебя.

Девушка замолкает, переводя дух, а я, под грузом обвинений, прекращаю малейшие попытки сопротивления, понимая, что Маша не просто так меня держит – не даёт наворотить дел, не иначе. И, в тоже время, показывает, что не собирается ссориться. Скорее, отчитывает - по матерински.

- Я открылась перед тобой, дважды. – между тем, продолжает она. – И что получила взамен? Понимание? Как бы не так! Оскорблённого, до глубины души, Юркина.

Маша, не разжимая рук, отстраняется, ловит мой взгляд.

- Что ты там говорил, насчёт недоверия к красивым девушкам? Ты точно уверен в причинах этого недоверия?

Молчу. А что тут можно сказать в своё оправдание? Ничего. Лишь, подтвердить высказанный Марией тезис: «Дурак ты, Юркин, и уши у тебя холодные!»

Девушка вздыхает и выпускает меня из ледяного плена.

- Садись, поехали. – с печалью в голосе, говорит она. – В двенадцать нам нужно быть на месте.

Забираюсь на пассажирское сиденье, Маша занимает своё – водительское. Она достаёт ключи из небольшого лотка расположенного в тоннеле, между сиденьями, и прикрытого отодвигающейся панелью. Заводит. Двигатель радостно откликается на своё оживление, но продолжает сердито фырчать, тем самым, выражая негодование, по поводу длительного простоя.

Бросаю взгляд на селектор КПП, и, по его виду понимаю, что автомобиль на «автомате». Затем, перевожу взгляд на, стёсанный снизу, руль, на колесе которого красуется шильдик с надписью «sport», и замечаю ещё одну интересную деталь – подрулевые лепестки переключения передач.

(function(w, d, c, s, t){ w[c] = w[c] || []; w[c].push(function(){ gnezdo.create({ tizerId: 364031, containerId: 'containerId364031' }); }); })(window, document, 'gnezdoAsyncCallbacks');

«Ух ты! Это не автомат, это – «DSG» - немецкий робот! Или, его аналог, в этом мире. А что у неё под капотом?»

Чтобы как то развеять повисшее в воздухе напряжение, озвучиваю Маше интересующий меня вопрос, впрочем, не надеясь на вразумительный ответ:

- У неё какой-нибудь «один и восемь» турбированный, наверное? – похлопываю я ладонью по, оказавшейся вполне мягкой и тактильно приятной – «Не деревяшка!» - торпеде, чёрного цвета, обозначая предмет своего интереса.