Дайсё-ян. Книга первая (СИ) - Константин Лер - Страница 32

Хозяйка оценила – состроив недовольную гримаску, при виде отсутствующего зеркала, на чьём месте зияет металлическая пустота стены кабины.

Заходим в лифт, и Маша жмёт на кнопку парковки. Спускаемся. Новые зеркала, игриво отражают двух необыкновенно красивых девушек. Отражение высокой, длинноволосой, рыжей красотки облачено в короткое платье белого цвета. На ногах у неё, в цвет волосам, летние туфельки на невысоком каблуке. Отражение второй – чуть ниже ростом, брюнетки, с волосами до плеч, худощавой и похожей на мальчика – облачено в тёмно синее платье необычного фасона. На её, нетипичном, но присущем азиатской расе, лице застыло задумчиво-озадаченное выражение.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Перевариваю информацию, вываленную на меня Марией.

Оказывается, получить политическое убежище в Соединённых Штатах Америки – дело непростое.

Для начала, нужно находиться на территории Штатов, и с этим, вроде, у меня проблем нет. Я – тут. Только, пограничникам, и «USCIS» - это служба гражданства и иммиграции США - об этом неизвестно. Для них, я – нелегал, тайно пробравшийся на территорию чужого государства, с неясными целями. А что делают с нелегалами? Правильно, - выдворяют из страны. Заявят в ICE – это иммиграционная и таможенная полиция США, - а те церемониться не станут. Депортируют, ещё и штраф повесят, за нелегальное пребывание в стране. Тут с этим очень строго.

Чтобы избежать подобной участи, для потенциального беженца, есть два пути:

Первый – это прилететь в Штаты по гостевой визе, а, в моём случае, по паспорту Республики Корея, и, по прошествии трёх месяцев, обратиться в любой офис «USCIS» с прошением о предоставлении политического убежища. Мне такой путь не подходит, по понятным причинам – я не отметился при пересечении границы.

Второй – это пересечь мексикано-американскую границу. И тут, тоже ничего сложного быть не должно, по своему паспорту я могу пребывать на территории Мексики до девяноста дней. Без всяких виз. И снова, загвоздка. Там, я тоже буду нелегалом, ибо, формально, не пересекал их границы.

Возникает вопрос – что делать? Сперва, Маша хотела, на своём самолёте вывезти меня в Мексику, на вполне легальных основаниях. И, уже оттуда, начать мой тернистый путь становления беженцем. Но, сразу же, отмела этот вариант, как чересчур затратный по времени. Когда, в любой момент к тебе в дом могут вломиться господа полицейские, с ордером на обыск, некогда о путешествии через всю страну думать.

В итоге, Маша решила идти напролом, реализуя один из двух вариантов развития событий.

Первый – это, минуя процедуру перехода границы, попытаться посадить меня в иммиграционную тюрьму, в ожидании суда, на котором придётся доказывать своё право получить убежище в самой лучшей стране на свете. Только, ожидание это может затянуться на неопределённое время, которого у меня попросту нет.

Но, есть лазейка. Из тюрьмы можно выйти досрочно, либо не попасть в неё совсем, при условии, что за тебя внесут выкуп – «bond». Бонд самому за себя заплатить не получится – запрещено. Это должен сделать сторонний человек, так называемый «sponsor», который не только выкупит из тюрьмы, но и обеспечит жильём, адрес которого необходимо предоставить в «USCIS», для постановки на учёт, в качестве просителя.

Таким спонсором и собирается выступить Мария.

На мою попытку узнать, каким образом Маша собирается реализовать этот пункт плана, она лишь отмахивается.

«Ну да» - вспоминаю я присказку, подходящую случаю. – «Все равны перед законом, но некоторые – равнее»

Второй – это сдать меня ICE. А, уже оттуда, подавать прошение на убежище. Этот способ, по её словам, наименее предпочтительный, ввиду отсутствия определённости на мой счёт. Иммиграционная полиция себе на уме. Запросто могут выдворить из страны, не дожидаясь судебного заседания.

- Раз, всё так просто, зачем хорошие вещи портить? – спрашиваю девушку, имея в виду несчастный ноутбук. – Ну, заплатишь выкуп, и проблема решена.

- Серёж, если бы от меня зависело, попадёшь ты в тюрьму или нет, тогда я бы не психовала. Но, тут всё будет зависеть от иммиграционного инспектора, с которым предстоит общаться. Как он решит – так и будет. И никакие связи не помогут.

«Значит, угадал. Все мы имеем выгодные знакомства. Только, на какие знакомства рассчитывала девушка, если не уверена в результате?»

Смотрю на Машу, а на языке вертятся вопросы, ответы на которые я вряд ли от неё получу.

«Какого чёрта, ты вообще ввязалась в эту авантюру, с моим спасением, предварительно, не проведя рекогносцировку? И, какие ещё препоны возникнут на пути легализации ЮнМи? Авантюру…» - цепляюсь я за ключевое слово.

Выуживаю из памяти все события, с участием Марии, за последние дни. Начиная с её первого визита в больнице. Её настойчивость, в моём разоблачении, странные вопросы про доверие, периодические попытки воззвать к ЮнМи, явное проявление негативной реакции, уже в мою сторону. Тогда: в бассейне и в машине.

Вообще, Марии не обязательно было устраивать собственный визит. Достаточно, послать адвокатов, которые и юридическими вопросами займутся и по счетам расплатятся. На крайний случай, для решения моих проблем, хватило бы доверенного лица, выступающего от имени девушки. Я ведь помню своё состояние, до её визита. Да, физически истощён, но морально не сломлен. Не было во мне этого: «Спасите, помогите». Появление Маши стало катализатором, спровоцировавшим эмоциональный «расколбас» организма. И если вдуматься, ни сама девушка, ни её предложение не стоили всего последующего. Спокойно, сидел бы сейчас в Анян. При финансовой и юридической поддержке девушки, потихоньку, бодался бы с корейской фемидой… Нет, на приключения потянуло. Свободы захотелось.

А её расследование? Да, на месте Марии, узнав о себе подобном, не стал бы досконально изучать его прошлое, выискивая совпадения, а сначала попытался бы вытащить «попаданца», из неприятностей. Время на расспросы можно найти позже.

Маша же, не поленилась, посетила мой мир, подняла архивы, откуда-то узнала про «Корг»… Кстати, откуда? Синтезатор был в моей комнате, когда произошёл взрыв. Скорее всего, его завалило обломками, превратив в груду бесполезного хлама. Или, вообще раздавило в лепёшку. Фотографий, где я с инструментом – не припомню, а если бы и были, кто станет выкладывать?

Узнать о том, каким синтезатором я владею, можно было только от моих друзей из группы или родителей. Парни жили в одной общаге со мной, и не факт, что кто-то выжил при взрыве. Могла Мария кого-то из них расспросить? Теоретически, да. Например, я, так бы и поступил, при условии, что эта встреча произойдёт не в больничной палате.

Допустим, разговор состоялся. Что могут друзья обо мне поведать, кроме любимого инструмента? О наших совместных попойках? О том, каких девиц окучивали? Исходя из интересов девушки, этого явно недостаточно, для полноты картины об объекте по фамилии Юркин. А вот родители - кладезь полезной информации.

Мария навещала их. Это почти наверняка.

Кому, в здравом уме, придёт в голову заявиться к родителям трагически погибшего сына и расспрашивать о его друзьях или, чего уж там, об инструментальных предпочтениях? Незнакомый человек, доверия к нему ноль… Нужно очень убедительно соврать, чтобы тебе рассказали о подобных вещах. Или, представиться очень близким человеком…»

«Твою-ж!» - безмолвно выругиваюсь я, когда последний кусочек пазла встаёт на своё место. Остаётся прояснить одну мелочь.

- Ты лесбиянка? – в лоб спрашиваю Машу, когда, пауза, после её слов, уже грозится перейти в молчание. Внимательно слежу за взглядом девушки, но нахожу в её глазах лишь недоумение.

(function(w, d, c, s, t){ w[c] = w[c] || []; w[c].push(function(){ gnezdo.create({ tizerId: 364031, containerId: 'containerId364031' }); }); })(window, document, 'gnezdoAsyncCallbacks');

- Зачем ты спрашиваешь? – отвечает она вопросом.

- Затем, что я, кажется, понял причину твоей несдержанности в отношении меня. – продолжая смотреть в глаза Марии, отвечаю ей.

- И в чём же заключается эта причина? – продолжает любопытствовать девушка, явно намереваясь перехватить инициативу в разговоре.