Сокровище колдуна - Нормаер Константин - Страница 3

–– Прямо как в фильме «Зеленый Фургон». Ее убил Червень! – нахмурившись, произнес Виктор Павлович, эксперт ЭКЦ.

–– Сплюнь, – ответил Кирилл. – Картами Таро сейчас многие пользуются. А глаз – так это масонский символ, тоже вещь довольно популярная. Молодежь сейчас чем только не увлекается.

Эксперт поднялся с корточек, тяжело вздохнул, потому как был весьма тучен и невысок. И скривился – видимо, от движения закружилась голова.

–– Складно это у вас получается, Кирилл Викторович, – послышался глухой голос подполковника Власенко, начальника управления уголовного розыска. – Раскрываете преступления по щелчку пальцев.

–– Пока только пытаюсь сформировать версии, товарищ подполковник, – ответил Агафонов.

–– Масоны, говоришь? – уточнил начальник. – А ну-ка дай глянуть.

Начальник отстранил оперативника в сторону и, прищурившись, посмотрел на рисунок, посветив на него фонариком телефона. Белый мел, линии четкие, свежие. С одной стороны, нарисовать это мог кто угодно и до убийства, и после. А с другой, карта Таро. Как говорят в таких случаях: одно не исключает, а подтверждает второе.

–– А почему это треугольник в круге? – поинтересовался Власенко.

–– Да кто его знает, – пожал плечами оперативник.

Подполковник наградил его строгим взглядом.

–– Сейчас загуглим! – тут же откликнулся Агафонов.

Достав телефон, Кирилл углубился в поиски.

Ответ нашелся довольно быстро – Википедия тут же выдала информацию о Египетском масонстве, которому принадлежал этот знак.

–– Ну что там? – нетерпеливо спросил Власенко.

–– Я оказался прав, товарищ подполковник. Это те же масоны, только Египетские. Очередное тайное общество, просто чуть-чуть поменьше.

–– Те же яйца, но вид с боку. И что же там про них пишут?

–– Да ничего особенного. Данная ветвь масонства берет свое начало на берегах Нила, забытый культ Диониса и мистерии Митры. Он особо не пользовался популярностью, пока его не возглавил Басальмо Калиостро. Именно он и возродил этот всеми забытый культ.

–– А про ритуальные убийства там ничего не пишут? – уточнил начальник.

–– Ничего.

–– Тогда это все чушь собачья! И не имеет к нашему случаю никакого отношения. Мало ли кто здесь нарисовал этот глаз и треугольник, а еще и круг в придачу. Увидели на долларе этот символ и начертили здесь. Подростки – они и в Африке подростки.

Агафонов недоверчиво посмотрел на начальника. Слишком у него все просто получалось. Это случайно, то случайно. А вдруг этот знак и есть ниточка, за которую можно потянуть и раскрыть преступление?

–– А с чего бы им масонский символ здесь рисовать? – задал неудобный вопрос Агафонов.

Власенко скривился, немного помедлил, а затем в приказном порядке заявил:

–– Вот ты мне на этот вопрос и ответь. Короче, хватит болтологии, начинай работать! Опрашивай, выясняй, крутись-вертись, сивка-бурка, – не мне тебя учить, как это делать, целый капитан все-таки. А если помощь экспертов или консультантов понадобится, пиши рапорт, подмахну. Короче, оставляю тебя здесь за старшего. Трудись! А я в управление, у меня через пару часов совещание в Префектуре. И еще, жду к пятнице промежуточный результат работы!

С таким нехитрым напутствием подполковник Власенко поспешил к служебному «Форду», что был припаркован у самой кромки лесопарковой зоны.

–– Крутись как хочешь, а результат добудь, – усмехнулся Агафонов, провожая начальника равнодушным взглядом.

Палыч, что сидел неподалеку и прекрасно слышал весь разговор, хихикнул.

–– Ну что скажешь? – поинтересовался у специалиста Агафонов.

–– А чего сказать? Очень все плохо, Кирюх. Все очень плохо.

–– Это еще почему? – не понял оперативник.

–– Когда что-то непонятно, оно всегда плохо. Потому что непонятно, как и почему. А когда понятно, хорошо, меньше мороки и головных болей.

Агафонов нахмурился и приблизился к Виктору Павловичу, который фотографировал стены рядом с местом происшествия.

Щелчок, яркая вспышка – и темный туннель словно вздрагивает от постороннего вмешательства.

–– И что же тебе тут непонятно? – уточнил оперативник.

–– А все!

–– Но так ведь не бывает.

–– Не бывает, а здесь, представь себе, есть.

Кирилл открыл рот и хотел спросить еще что-то, но этого не потребовалось, поскольку Палыч начал говорить:

–– Понимаешь, в преступлении все подчиняется простой логике. Труп, следы, оставленные преступником, предмет преступления и дальше по списку. А когда из этого списка что-то выпадает, появляется Х, то есть неизвестное. Но, как говорится: и с этим можно работать. А теперь представь, что таких неизвестных два или три. Тогда и приходится поломать голову.

–– И сколько, по-твоему, здесь неизвестных?

–– Все.

–– Как это все?

–– Так это все!

Палыч подошел к выходу из туннеля, где еще недавно лежала мертвая девушка, и указал на кровавое пятно. Тело, наверное, уже доставили в судебный морг, но неприятный привкус смерти все еще витал в темноте, отражаясь от стен мрачными пятнами.

–– Смотри сюда. – Палыч указал на металлический поручень. – Жертва сидела тут – я нашел на металле частички с ее одежды. Пила энергетик. Банку мы уже изъяли, но там и так понятно, что именно ее.

–– След от помады? – догадался Агафонов.

–– Да, идентичный цвет. Сидела она, судя по всему, долго. Можно предположить, что кого-то ждала. Друзей, тайного воздыхателя, подругу, короче, хрен знает кого.

–– Ждала-ждала и дождалась, – предположил оперативник.

Эксперт хмыкнул и, издав странный крякающий звук, заявил:

–– Ответ неверный! Ваше очко уходит в зрительный зал.

–– Кончай прикалываться.

–– Никого она не дождалась. Сидела здесь, а потом оказалась там. – Указательный палец уткнулся в кровавый след.

–– Что значит «никого»?

– А то и значит. Ни одного свежего следа тут нет, сколько мы с Вадимом не лазили, ничего не нашли. А хочу заметить: поверхность здесь очень хорошая, асфальт и тонкий слой земли. Поверь, здесь все как на белой бумаге – любой, даже самый крохотный след виден. А тут нет, сколько не ищи.

–– Может быть, затоптали? – предположил Агафонов.

–– Нет, исключено. Я тут раньше прокуратуры был, меня патрульные привезли первым.

Кирилл кивнул:

–– Хорошо, с первым Х-ом разобрались. Что-то еще?

Палыч только хмыкнул:

–– Да сколько угодно. Например, рисунок ваш загадочный. Даю руку на отсечение: девчонка сама его нарисовала.

–– С чего ты взял?

–– По линии и почерку. Ты что, не заметил чуть ниже приписку «Сегодня»? Тут вот, чуть ниже, за перилами. Уже давно установлено, что почерк у мужчин более угловатый, наклон вправо, размер небольшой. А у женщин, смотри, более витиеватый, широкий как гирлянда или узор.

Кирилл кивнул, но тут же парировал:

–– Но на пальцах убитой следов мела не обнаружено. Что скажешь?

–– А ничего. Вытерла она пальцы, и всех делов-то. Мы в сумочке у нее салфетки влажные нашли. Пачка открыта, и одна смята, использована. Не стала она ее выкидывать, а к себе убрала. Видать, аккуратистка или родители хорошо воспитали.

–– Получается, жертва пришла, нарисовала символ, выпила энергетик, положила себе на грудь карту и благополучно умерла? – хмыкнул оперативник.

–– Получается, – подтвердил эксперт. – А если тебе Х-ов мало, то вот тебе еще один: орудие преступления не найдено. А даже если искать будем, то вряд ли найдем! Эксперты там, конечно, выводы сделают, но у меня складывается впечатление, что раны имеют рваный характер не от внешнего, а от внутреннего воздействия.

–– Это еще что значит? – не понял Агафонов.

После недолгой паузы послышался ответ:

–– Кода вроде как разорвалась изнутри…

ГЛАВА 2. Чертов круг

1779 год, Тарбеевский лес

В балагане было хорошо протоплено и сухо. Здесь Петр с иноземцем и стали ждать проводника. Впрочем, прибыл тот достаточно скоро.