Барин-Шабарин 3 (СИ) - Старый Денис - Страница 48

От автора:

Я человек простой. Попал в магический мир — пошёл в инженеры. Тут магия по проводам течёт, и демоны поблизости крутятся. А я и чинить, и стрелять умею отлично! https://author.today/reader/427152

Глава 22

Я почти сразу же нарушил правило, которое мне предписывало сообщать об уходе дежурному жандарму, находящемуся на первом этаже бывшего дома вице-губернатора Кулагина. Не разбирая своих вещей, тем более, что три телеги отстали, потому как их более тщательно проверяли на въезде в город, я направился к губернатору Якову Андреевичу Фабру.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Мне нужно было не только засвидетельствовать своё почтение и сообщить своему начальнику, что я прибыл в Екатеринослав, но также и попробовать прояснить, что же, чёрт побери, тут творится!

— Вы? — зайдя в кабинет губернатора, я ожидал здесь увидеть совсем другого человека.

— Я. Извольте же вести себя подобающе, а не врываться в мой кабинет! — взъярился тот, кто ну никак не должен был восседать в кресле, в котором, когда я уезжал, сидел губернатор Фабр.

— А вы бы, сударь, выставили бы охрану возле СВОЕГО кабинета, — сказал я, на слове «своего» сделав логическое ударение. — Вы мне объясните, что здесь происходит?

— Не считаю нужным, господин Шабарин, вам что-либо объяснять. Я и вовсе не понимаю, что вы здесь делаете. Вы же отправились в длительную поездку по губернии, насколько я это знаю, — сказал Дмитрий Иванович Климов.

Именно так, в кресле губернатора сидел Климов. Этот человек ранее долгое время был помощником губернатора Якова Андреевича Фабра. Когда я уезжал, то прошение о его назначении вице-губернатором должно было отправиться в Петербург на согласование. Казалось, чего ещё может ожидать человек, который недавно был в неопределённом статусе помощника губернатора, а теперь становится непосредственным его заместителем, наделённым немалой власти? Разве это не резкий карьерный рост? Видимо, я ранее не совсем точно определил характер Климова и его поскудность.

— Вы мне так и не ответили, почему вы прервали своё путешествие. Вы должны были быть ещё в поездке не менее трех недель, — настаивал Климов.

А я не спешил отвечать, вспоминая, как именно я уезжал в то самое турне по всем производствам Екатеринославской губернии. Именно Климов подбивал меня к тому, что нужно в срочном порядке ехать в тот же Луганск, Ростов и по всем иным городам и сёлам, чтобы на месте проинспектировать состояние дел.

Да, конечно, я и сам собирался это делать. Вот только несколько сомневался, стоит ли всё тянуть на своем горбу или же сначала создать рабочую группу, свою команду в Екатеринославе, чтобы после эти люди самостоятельно занимались различными проверками, инспекциями, могли полноценно донести мою мысль и суть предложений до адресатов. Если самому разъезжать по губернии для того, чтобы согласовать тот или иной вопрос, это приведёт лишь к полнейшему провалу. Мне бы вертолёт!

— Где нынче пребывает его превосходительство господин губернатор Яков Андреевич Фабр? — спросил я, несколько начиная терять терпение, настолько мне казался неприятным Климов.

Демонстрируя себя хозяином положения, Климов взял какой-то документ, посмотрел на бумагу и небрежно отбросил ее.

— Уверен, что вы не правильно назвали чин бывшего губернатора, — с ехидной усмешкой сказал предатель.

Очень хотелось просто подойти и по-мужски выбить ухмылку с лица Климова. Нет, лучше было бы дать унизительную затрещину этому дельцу. Как же я ошибся? Или же бывший помощник губернатора за всей этой бравадой пытается скрыть свой стыд, то, что и его гложет собственное предательство? Плевать, что там чувствует Климов, он, так или иначе, но сделал свой выбор.

— Значит, вы, Дмитрий Иванович, не знаете, что делают ваши покровители? И давно ли вы работаете на Третье Отделение и доносы им пишите? — сказал я.

— Да как ты смеешь! — взорвался криком Климов.

Такая реакция ещё больше подтвердила мои догадки, хотя… Какие там догадки, когда всё и так понятно. Третье Отделение решило навести свои порядки в Екатеринославской губернии. В любом случае, пять-шесть агентов эта организация должна была в такой большой губернии иметь, иначе уже вовсе эти охранители основ империи мышей не ловят. Одного такого агента, Жебокрицкого, можно было вычислить по тому, насколько подполковник Лопухин беспокоится об имуществе низкого и подлого бывшего интенданта. При этом, пусть мой сосед и находится под следствием, но суд оттягивается, Жебокрицкий проживает преспокойно в одном из домов в городе. Все говорит о том, что Третье Отделение не хочет сливать своего внештатника-стукача. Может и получится в дальнейшем на этом сыграть.

И вот он — передо мной ещё один внештатник. Было бы иначе, и не работал бы на Третье Отделение Дмитрий Иванович Климов, так не сидел бы он сейчас в этом кресле, и не превратился бы из, казалось, во всём положительного, преданного своему покровителю человека в то, что сейчас я наблюдаю перед собой.

Впрочем, может я слишком предвзят?

— Сейчас же, господин Шабарин, вы забываете о том, что были помощником губернатора. Это Якову Андреевичу были опасны те бумаги, коими вы его стращали, заставляя признать себя помощником губернатора. Мне же они неинтересны. Но послушайте совет…

— Да пошёл ты на хер, предатель со своими советами! Ты плюнул в руку, с которой кормился, — сказал я, немного выждал, предполагая, что последует вызов на дуэль, но, не дождавшись, вышел из кабинета, громко хлопнув дверью.

— Ты? Вы? Я?.. Вы ответите… я добьюсь вашего ареста, уже все решено, вы отправитесь на каторгу! — кричал Климов.

Я еще чуть постоял у дверей, послушал, что там кричит этот подлец, предавший своего начальника и благодетеля, показал двери известный в будущем жест с оттопыренным пальцем и пошел прочь. Что говорить с тем, кто предал? А как же я? Прорвемся! Нет, так и с каторги сбегу и вернусь. Эдмон Дантес, он же граф Монте-Кристо, не даст соврать, что это возможно!

Я вышел из здания губернской администрации и сосчитал до десяти, глубоко при этом дыша. Чертова этика деловых отношений… Не всегда все эти правила работают, порой ну просто необходимо дать в морду своему оппоненту.

Заметив, что следом за мной ведется слежка, очень топорно, почти что открыто, я не стал никак на это реагировать, решим немного пройтись по городу, осмотреться.

Складывалось такое ощущение, что Екатеринослав был словно бы под оккупацией. Люди ходили хмурыми, оглядывались по сторонам, улыбок и хоть сколько-нибудь намёка на хорошее настроение, не было ни у кого. Уныние — вот что царствовало вокруг. Как бы то ни было, но Фабра в городе любили, люди видели, насколько начал преображаться Екатеринослав, а сколько еще было впереди, на пусти становления губернским городом одним из красивейших во всей Юго-Западной России.

Уже этот факт, насколько люди демонстрировали уныние, говорил о многом. Пришли жандармы и навели свои порядки, кого арестовали, кому намекнули, как именно нужно вести себя. Они не понимают, что своими действиями будут сковывать торговые отношения, тем более в сентябре, когда необходимо подвивать итоги собранного урожая, скупать зерно и другие продукты сельского хозяйства? Без четкого управления эта работа будет просто провалена.

Казалось бы, почему бы мне не пойти на сотрудничество с жандармерией и Третьим Отделением. Ведь они, по сути, представляют русскую государственную систему, являются ее охранителями. Однако, дело не в том, какие цели стоят перед собой сотрудники Третьего Отделения. Важно, как именно они сработали в отношении Екатеринославской губернии. Грубо, чопорно, репрессивно, без какой-либо гибкости.

(function(w, d, c, s, t){ w[c] = w[c] || []; w[c].push(function(){ gnezdo.create({ tizerId: 364031, containerId: 'containerId364031' }); }); })(window, document, 'gnezdoAsyncCallbacks');

И вот тут у меня огромное количество вопросов к этим товарищам, на которые они, боюсь, затрудняться ответить. Возможно, у меня будет возможность задать некоторые вопросы тому, кто хочет встретиться со мной, но кто запаздывает и пока еще не прибыл в Екатеринослав. Я догадываюсь, сколь значимая персона это может быть. Не даром же жандармы забегали, как трудолюбивые муравьи, ни минуты себе покоя не позволяя.