Тоскуя по ней (ЛП) - Робертс Тиффани - Страница 32

— Вот он я, — Киан развел руками, и появилось нечто новое, от чего у Уиллоу перехватило дыхание.

Переливающиеся, как паутинка, крылья.

Они развернулись у него за спиной, излучая собственное тусклое свечение. Четыре крыла, похожие на крылья стрекозы, мерцали бледно-голубым светом, который при движении менялся на пурпурный и зеленый. Они выглядели изящными, с плавными, закрученными узорами, которые не могли быть естественными, и все же они излучали атмосферу силы и величия.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Уиллоу была рада, что они были только вдвоем здесь, под бескрайним звездным ночным небом. Потому что этот момент… был для нее. Киан полностью раскрылся перед ней.

И он был до боли красив.

Он мог бы быть моим.

Нет. Нет, Уиллоу. Не позволяй мыслям идти по этому пути. Он инкуб, помнишь?

Непрошеный, ее язык выскользнул и пробежался по губам. Во рту пересохло, сердце бешено колотилось, и ей было очень, очень тепло.

— Как… каково это — иметь крылья?

Прозрачные крылья Киана лениво взмахнули, мерцая еще ярче, когда он взглянул на них через плечо.

— Это… нормально. Для меня это так же нормально, как и для тебя их не иметь. Не то чтобы они были полезны в эту современную эпоху.

Пальцы Уиллоу согнулись.

— Можно мне потрогать их?

Четырнадцать 

Киан уставился на свою маленькую смертную. Тишина окутала его, оставив только учащенное биение сердца отмечать течение времени. Все остальное застыло. Мгновение в стазисе, выхваченное из потока и подвешенное на невидимых нитях Судеб.

Он уже показал Уиллоу больше, чем когда-либо должен, больше, чем показывал кому-либо. Почему? Почему он стоит здесь, обнаженный, выставляя себя напоказ перед ней? Прихорашиваясь для нее? Почему он сразу не отказал ей в просьбе? Думать не о чем.

Крылья фэйри были… священными. Могущественными. Уязвимыми. Источником огромной силы и одновременно огромной слабости.

Чтобы позволить прикоснуться к ним, требовалось предельное доверие. Это была самая глубокая форма близости, в которой мог участвовать фэйри, уступающая лишь обряду раскрытия истинного имени — оба действия обычно предназначались только для истинных пар.

Уиллоу не приняла то, что она его пара, а Киан не смирился с тем, что означала их связь. Она была нужна ему для выживания, да, и она искренне заинтриговала его… Но это казалось большим шагом.

И все же он обнаружил, что спускается со стены, несмотря на свои сомнения. Он легко приземлился на траву, встретился с ней взглядом и глубоко вздохнул. Воздух был напоен ее сладким ароматом, который так идеально чувствовался здесь, вдали от городской вони.

Как я могу это сделать?

Как я могу не сделать этого?

Его сердце забилось быстрее, когда он повернулся к ней спиной. Слегка наклонившись вперед, он оперся ладонями о каменную стену. Напряжение пробежало рябью по мышцам спины, но он усилием воли прогнал его, сосредоточившись на далеких городских огнях. Сосредоточившись на ее запахе.

Приглушенный хруст земли и шуршание травы под ногами возвестили о приближении Уиллоу.

— Они такие красивые, — тихо сказала она.

Его кожу покалывало от осознания. Он почти чувствовал ее руку, зависшую над верхним правым крылом, почти ощущал ее тепло, но она не прикасалась к нему. Пока нет. Его крыло дернулось.



— Продолжай, Фиалочка, — прохрипел он. — Но будь нежна со мной.

Она усмехнулась.

— И это говорит мужчина, который воплощает в себе все, кроме нежности.

Он хмыкнул, и огонь вспыхнул внизу его живота, по спирали распространяясь наружу.

— Помни, Уиллоу… Я чувствую твои желания. Я буду нежен, когда ты действительно этого захочешь.

Вспышка похоти, исходящая от Уиллоу, заставила его сжать губы и обхватить камень руками. Он упивался ей, отчаянно желая большего, когда член затвердел. Ее желание никогда полностью не угасало, но она хорошо справлялась, сдерживая его. Подобная ошибка была тем, что он не хотел упускать.

Пальцы коснулись его крыла. Это было нежное прикосновение, такое легкое, что он подумал, не почудилось ли ему это, но когда она провела этими пальцами вниз, дрожь пробежала по его позвоночнику. Киан не мог унять трепет, охвативший его тело. Он прерывисто вздохнул. Член запульсировал, натягивая ширинку штанов.

Уиллоу провела по замысловатым узорам на его крыле тем же нежным прикосновением. Удовольствие пробежало по крылу, стремясь слиться воедино в сердцевине. Когти царапнули камень, когда хватка усилилась. Никто никогда не касался его крыльев, никто никогда не дарил ему таких ощущений, никто никогда не заставлял его так сильно желать большего.



Каждое мгновение было блаженством и агонией, огнем и льдом, всепоглощающим удовольствием и безнадежно огромной потребностью.

Ее прикосновения были изысканной пыткой, и он хотел, чтобы она никогда не заканчивалась.

Киан хотел, чтобы ее руки были на нем — не только на крыльях, но и на теле. Он хотел снова почувствовать ее прикосновения, хотел почувствовать, как ее влагалище обхватывает его член, хотел попробовать на вкус ее губы и услышать ее крики.

Он хотел ее.

Когда пальцы коснулись чувствительной кожи у основания его крыла, Киан оскалил зубы, не в силах сдержать рычание, вырвавшееся из горла, и его крылья затрепетали.

Уиллоу поспешно отстранилась.

— Извини. Я не хотела причинять тебе дискомфорт…

Когда Киан повернулся к ней, в нем не было никаких сознательных мыслей, только движущая, инстинктивная потребность. Он обхватил ее лицо руками, повернул к себе и наклонился ртом к ее губам. Огонь заплясал на его губах, приправленный ее неотразимым вкусом. Ее удивление быстро уступило место удовольствию. Он проглотил его, опустив руку ей на талию, чтобы притянуть ее тело к себе. Киан застонал, когда ее живот прижался к члену, и его глаза закрылись.

Руки Уиллоу обвились вокруг его шеи, и пальто, свисавшее с ее плеч, упало на землю. Пальцы зарылись в его волосы, сжимая пряди, и она встала на цыпочки, прижимаясь к нему всем телом. Ее губы приоткрылись, и она провела языком по его пирсингу, прежде чем втянуть его в рот, чтобы подразнить.

— Черт возьми, Уиллоу.

В ответ на ее поддразнивание он прикусил ее губу клыком, вызвав удовлетворяющую дрожь восторга у своей маленькой смертной. Он углубил поцелуй, язык ласкал и уговаривал ее, каждое движение было шепотом обещания грядущих наслаждений. Волнующий жар разлился прямо под его кожей, и красная дымка окутала темноту под его веками.

Энергия, которую она излучала, была такой чистой, такой мощной, такой уникальной. Если у него и были какие-то затаенные сомнения, то в тот момент они развеялись вдребезги — он никогда больше не сможет питаться от кого-либо другого.

И это не имело значения. Она была всем, чего он хотел и в чем нуждался. Всем, чего он жаждал.

Он опустил другую руку, обхватив обе ее ягодицы, и прижался к ней тазом. Экстаз накатывал на него волнами, каждая из которых была окрашена, парфюмирована и усилена Уиллоу. Ее дух, ее желание, ее сущность, ее тепло, мягкость и осязаемость, ее дыхание, ее голос, ее аромат.

(function(w, d, c, s, t){ w[c] = w[c] || []; w[c].push(function(){ gnezdo.create({ tizerId: 364031, containerId: 'containerId364031' }); }); })(window, document, 'gnezdoAsyncCallbacks');

Она была всем.

Боль, такая сильная, что из его горла едва не вырвался крик, пронзила его член. Трение было слишком сильным и при этом даже отдаленно недостаточным. Но это было не то, чего он хотел. Ему нужно было погрузиться в ее тепло, нужно было почувствовать, как ее внутренние стенки сжимаются вокруг него. Ему нужно было, чтобы ее эссенция покрыла его член. Ему нужно было смотреть ей в глаза, когда их тела соединятся, и знать, что она тоже этого хочет, что ей это нужно так же сильно, как и ему.

Уиллоу застонала. Ее руки переместились на его плечи, пальцы сжались, ногти впились в кожу. Боги, он хотел, чтобы эти руки скользнули ниже, погладили каждый дюйм плоти на пути к его штанам.