Идеальная формула для боевого алхимика (СИ) - Аметист Андрей - Страница 8

Ведь как-то память прошлого тела отреагировала на этих людей, когда я впервые увидел их мёртвые тела? Значит, прошлый я точно их знал.

— Да господь с вами, — открестился старик на мое предположение. — Слуги это ваши, Данила Петрович. Да, и я ваш слуга, стало быть.

Хм, слуги?

— Та-а-ак, а вот с этого момента поподробнее!

Старик как-то сразу замялся. Опустил голову, уставился в пол, переминаясь с ноги на ногу.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— А что подробнее? — пробубнил он. — Вы ежели не помните ничего, Данила Петрович, так это с самого начала рассказывать надо. А это много времени займёт.

— Так я вроде никуда не тороплюсь?

— Ну хорошо, дело ваше, барин — старик почему-то перешёл на какой-то официоз.

Разволновался наверное.

Видимо, его сильно смутило, что я его не узнаю, и теперь он был растерян и не знал, как со мной общаться. Ведь, по факту, я вёл себя с ним так, будто он был для меня чужим человеком. Каким он собственно и является.

И еще он сказал, что он мой слуга. А это значит, что я дворянин (ну у кого еще могут быть слуги?), а он из простолюдинов. И звать меня Данькой просто не имеет права.

Представляю, как ему сейчас непросто видеть, как его воспитанник, которого он знает с детства, с которым привык общаться по простому, абсолютно его не узнает.

— Послушай… ммм… Архип, — обратился я к нему по имени. — давай без этого официоза? Я уже понял, что ты являешься очень близким мне человеком…

Старик хмыкнул. Но промолчал, давая мне закончить.

— … Так вот, Архип, предлагаю обойтись без всех этих «барин» и прочих дворянских словечек. Уверен, что мы с тобой общались по простому. Поэтому можешь обращаться ко мне как и раньше. Просто Даниил.

— Хорошо, барин…

Я нахмурил брови.

— То есть Даниил, — тут же исправился он.

Лицо старика просветлело, рот расплылся в широкой улыбке. В конец расчувствовавшись, он на эмоциях подскочил ко мне и крепко обнял.

— Данька, как же я все-таки рад, что ты жив!

А хватка у него крепкая, несмотря на то, что с виду ветхий старичок. Мне даже дыхание перехватило от его объятий.

— А теперь, Архип, давай расскажи мне подробнее, что здесь все-таки произошло?

Старик, отпустил меня, сделал два шага назад.

Фу-ух, теперь хоть вздохнуть могу. Думал он меня точно задушит. С виду хилый, а на деле — огого! Может я слишком много силы в него влил во время лечения?

Архип еще раз взглянул на меня. С теплотой, по отечески. Смахнул украдкой скупую мужскую слезу и уже хотел было приступить к рассказу, но я поднял руку, прерывая его:

— Но сперва скажи мне, где можно умыться? А то я, как ты мог заметить, испачкался… кхм… немного.

Архип скептически оглядел меня всего с ног до головы.

— Умыться? — хмыкнул он. — Да тебя всего отмывать надо от этой гадости.

Он приподнял двумя пальцами край прилипшей к моему телу рубахи пропитанной кровью и грязью.

Грязью? Ах, ну да. Я же в ней на болотах валялся. Этот нюанс моего появления в этом мире уже как-то вылетел из головы — слишком был насыщенный на события денек.

Штаны выглядели не лучше. В некоторых местах слипшаяся грязь, вперемешку с кровью убитых тварей, начала подсыхать и уже немного сковывала движения.

— Я сейчас баньку затоплю. И одежду новую выдам. А это всё, — он обвел рукой мой экстравагантный прикид. — Теперь, наверное, только на выброс, — посетовал он, — А еще лучше — сжечь. А тебя, Данька, мы отмоем, не переживай!

— Да я и не переживаю. Пожрать бы еще чего… — мечтательно произнес я и погладил жалобно урчащий живот.

— Пожрать? — Архип широко улыбнулся. — Пожрать, это я соображу. Но сперва — баня!

Довольный и румяный после бани, я сидел в гостиной, устроившись поудобнее в плетеном кресле. Укутавшись в мягкий махровый халат на голое распаренное тело, я с наслаждением потягивал из стакана вкусных чай с медом.

Сделав глоток восхитительного напитка, откинулся в блаженстве на спинку кресла…

Оно еще и качается? О-о-о, да!

В бане я сегодня побывал впервые. Но могу сказать точно, что эта их баня — вещь!

Чем-то похожа на термы в моем прошлом мире. Только без всей этой ненужной роскоши. Зато с местным колоритом. И конечно пожестче в плане самого процесса.

Архип, который еще пару минут назад выбивал из меня дух, орудуя двумя березовыми вениками словно яростный берсерк, теперь суетился у стола.

Выставил на него большой кувшин с квасом и полную тарелку горячих и румяных пирожков.

Стоило мне только отставить в сторону пустой стакан из-под чая, как Архип тут же плеснул мне в большую глиняную кружку кваса и подвинул поближе к моему краю тарелку с пирожками.

Скрип.

Я качнулся на кресле вперед и, протянув руку, сцапал с тарелки пирожок.

Скрип.

Качнулся назад. Откусил большой кусок и…

С капустой? М-м-м! Вкуснятина!

Запихал в рот остатки пирожка и, не успев прожевать, качнулся за новой порцией.

Скрип.

— Чего всухомятку-то? — посетовал Архип, глядя на то, как я набиваю щеки очередным пирожком. — Вот, запей.

Он пододвинул кружку с квасом поближе.

Скрип.

Делаю глоток. Терпкий напиток льется по моему горлу, разливаясь по телу волной прохладного блаженства.

О, да! После баньки и горячего чая с медом — самое то.

Жадно выпиваю все до последней капли.

— Эх, хорошо! — громко хекнув от удовольствия, вытираю с губ густую пену.

Пирожки кончились очень быстро. Да и я наелся.

Архип, глядя на довольного меня, развалившегося в кресле, начал наконец свой рассказ. А я, прикрыв глаза, внимательно слушал и сопоставлял его слова с отголосками памяти прошлого хозяина моего нового тела…

И так.

Оказался я в стране под названием Российская Империя. В теле молодого аристократа Данилы Петровича Серебрякова.

Матери своей Данила никогда не знал — Алина Евгеньевна Серебрякова, умерла во время родов.

Отец Данилы, граф Петр Николаевич Серебряков, тяжело пережив смерть молодой супруги, винил в ее гибели своего первенца. И хоть, как и каждый глава рода, он всегда мечтал о наследнике, но с горечью смотрел на подрастающего Данилу, который служил графу постоянным напоминанием о причинах смерти его красавицы жены.

В попытках забыть об тяжелой утрате, Петр Николаевич с головой погрузился в дела рода, постепенно отстраняясь от наследника.

Воспитанием юного Данилы Серебрякова занялся Архип.

Отставной военный, служил он в роде Оржевских еще отцу Алины Евгеньевны и знал его дочку с самого детства. Души в ней не чаял и, когда молодая красавица Алина, по велению чувств и сердца, сочеталась узами брака с графом Серебряковым — последовал за ней в ее новый род, в качестве личного слуги.

Смерть молодой хозяйки, Архип пережил пожалуй еще тяжелее чем граф.

И не мудрено. Ведь Петр Николаевич знал Алину не более пяти лет, с момента их знакомства и до тех пор, когда на второй год после свадьбы она скончалась, родив ему сына, а Архип знал графиню Серебрякову всю ее жизнь.

Юный Данила рос мальчиком весьма слабым, и даже скорее хилым. Дар своего отца — сильного мага металла, он не унаследовал. Что стало еще одной причиной для графа разочароваться в наследнике.

Впрочем, и от матери он получил в большей мере лишь ее красоту и утонченные черты лица. Дар магии воды же, которым владела Алина Евгеньевна, он тоже не получил.

В общем, Данила рос миловидным, утонченным юношей, с очень малым магическим потенциалом неопределенной направленности.

До 14 лет — средний возраст, когда в Империи принято инициировать новых одаренных, основываясь на их магическом потенциале и предрасположенности к техникам рода, дар его так и не проявился.

(function(w, d, c, s, t){ w[c] = w[c] || []; w[c].push(function(){ gnezdo.create({ tizerId: 364031, containerId: 'containerId364031' }); }); })(window, document, 'gnezdoAsyncCallbacks');

Военным делом юный Данила не был увлечен от слова совсем. Да и до знаний жаден не был. Любил он больше развлечения.

Род Серебряковых был родом богатым и влиятельным. В собственности рода были обширные земли близ Уральского хребта, на которых располагалось около десятка шахт по добыче серебра и многочисленные рудники с ценными породами металла. Также в активе Серебряковых значился сереброплавильный завод и несколько фабрик.