Идеальная формула для боевого алхимика (СИ) - Аметист Андрей - Страница 4

В отличие от этих четырех — мой взгляд скользнул по мертвым телам.

Их уже не спасти. Слишком много времени прошло с момента их смерти.

А воскрешать трупы я, увы, не могу. Пока не могу.

Скрипнул зубами.

Меня особенно злило то, что среди убитых я видел женщин.

А еще их лица почему-то казались мне знакомыми. И при взгляде на их безжизненные тела, внутри меня зарождались злость и гнев.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Что это? Память нового тела? Прошлый его хозяин знал их?

А старик? Он явно меня узнал. Я точно слышал, как он произнес мое имя.

Ладно, надеюсь смогу выяснить все, что меня интересует, когда старик придет в себя.

Я устало опустился спиной на прохладный каменный пол. Сил совсем не осталось.

Нет, нужно поскорее что-то делать с этим слабым телом. Вот уже который раз за сегодня я полностью опустошаю запасы маны.

Давно не ощущал это странное и забытое чувство, когда твои энергоканалы пусты.

Подумать только, архимейстер алхимии лежит сейчас без сил на полу, потому что истощил свой источник. Расскажи это кому в моем прошлом мире, никто бы не поверил, сочтя за глупую шутку.

Смешно, представить — маг, способный управлять самой энергией в любых ее проявлениях, теперь вынужден контролировать жалкие крохи маны, словно какой-то подмастерье первогодок.

Но в этом мире это была неприятная действительность. Временная конечно.

Я лежал на полу, прикидывая в уме, какие мистральные символы мне нужно нанести на астральный слепок души в первую очередь.

Здесь главное хорошо все просчитать. Стоит выбрать не ту последовательность, и в условиях ограниченности каналов маны, это может привести к досадной ошибке, из-за которой придется все начинать заново.

Чувствую себя словно какой-то студиозус, на первом курсе академии. Уже добрую сотню лет, как я привык, что мои энергоканалы всегда полны маны. А теперь я вынужден контролировать ее затраты, чтобы не лишить себя сил.

Первым делом нужно укрепить энергоканалы. Мистральные знаки позволят мне управлять маной в обход средоточия, беря ее извне. Усилением же магического вместилища займусь уже на втором этапе.

Да, так будет правильно.

Дождался, когда силы постепенно восстановятся, и нанес на астральный слепок души второй символ — Confirum. Символ укрепления тела.

И тут же следом за ним третий — Spiritum. Символ души и духа.

Сцепил эти два символа вместе. Теперь они будут работать в паре, давая более мощный эффект.

Чем сильнее будет это тело физически, тем крепче будет его энергоканалы. И наоборот — чем более прокачанным будет мое средоточие, тем сильнее будет становится и это тело.

И да, я опять растратил всю ману. Кажется это уже начинает входить у меня в привычку.

И, конечно, именно в этот момент, появились новые действующие лица.

Сперва я услышал чьи-то шаги в полумраке особняка. Затем приглушенные голоса. Группа людей приближалась к колоннаде.

А я распластался безвольным овощем посреди так «удачно» залитой светом от расставленных по кругу свечей пентаграммы, и даже сил отползти и затаиться в тени нету.

Фатум, ты задолбал мне такие подлянки устраивать!

— Нашли этого выродка? — из темноты на свет шагнул высокий мужчина в темном камзоле. Взгляд его был хмур. Лицо явно выражало недовольство.

По бокам от него встали двое верзил. Почти точная копия тех головорезов с болота. Мне даже на секунду показалось, что это они и есть. Уж очень похожи.

Такие же рослые и широкоплечие. Квадратные подбородки, взгляд исподлобья. Может они все братья?

— За ним отправились двое лучших моих людей, — послышался из-за его спиный другой мужской голос. Раболепный и лебезящий. Слышно было, что говорящий серьезно опасался вызвать еще большее недовольство. — Поверьте, мессир, далеко он точно не успел уйти.

Из полумрака вынырнул невысокий человек. Повадками и внешним видом напоминал он… Пожалуй, что пухлую крысу.

Сгорбленная спина, длинный крючковатый нос. Бегающие глазки, с опаской смотрящие по сторонам. Он заметно нервничал и постоянно потирал ладони.

Финальное сходство с упомянутым грызуном ему придавала широкая проплешина на голове, оставляющая своего владельца практически лысым, за исключением редких, мерзко выглядящих спутанных прядей, клочками свисающих в районе висков и затылка.

— Смотри, Модест, у меня мало времени. Если все сорвется… — тот кого он называл мессиром, недовольно скривил лицо. — Ты знаешь, что тебя ждет.

Модест испуганно вжал голову в плечи. Глазки-бусинки нервно забегали по сторонам. И тут он наткнулся взглядом на меня. Лицо его изобразило целую гамму эмоций, от удивления до облегчения.

— Мессир, — неуверенно начал он. — Прошу, взгляните. Объект уже доставлен, — он указал своей пухлой рукой в мою сторону. — Видимо эти болваны забыли мне об этом доложить. Они непременно будут наказаны за это.

Мужчина проследил за его жестом. Взгляд его прояснился, морщины на лбу разгладились.

— Доставили? Отлично, — произнес он, подходя к краю выложенного из зажженных свечей круга.

Только сейчас я обратил внимание, что при ходьбе он опирался на элегантную трость с серебряным набалдашником в виде головы какого-то животного, в пасти которого сверкал, переливаясь гранями, массивный рубин.

Но стоило ему подойти ближе, как брови его поползли к переносице, и взгляд снова стал хмурым.

— Модест, — позвал он.

Негромко. Но похожий на противную крысу пухляш его услышал. В одно мгновенье он оказался подле него и замер, почтительно согнув спину и опустив голову.

— Да, мессир?

— Я надеюсь он еще жив? — с сомнением посмотрел он на меня, лежащего без движения.

А я просто не могу сейчас пошевелиться. Устал очень. Вот лежу — силы коплю.

Модест нервно сглотнул:

— Секундочку…

Ах, ты ж, падла! Я поморщился.

Этот пухлый гаденыш подскочил и пнул меня острым носком своего ботинка прямо под ребра, выдавливая из моих легких хриплый рык.

Исполнительный крысеныш тут же отскочил обратно к своему хозяину и радостно сообщил:

— Живой!

— Хорошо, — кивнул тот. — И где там Пьетро? Он готов?

— Готов, монсеньер.

Из-за колонны вышел новый персонаж этой странной мизансцены.

Двигался он плавно и бесшумно. Хищный взгляд и надменная улыбка. В движениях его угадывались навыки опытного бойца.

— А, Пьетро, ты уже здесь? — одобрительно кивнул мужчина в камзоле.

— Здесь, монсеньор. И мои зверушки уже жаждут порезвиться.

— Отлично. Уверен им понравятся новые игрушки.

Игрушки… Зверушки…

Я что, в долбаный цирк попал? А этот долговязый с тростью — их шпрехшталмейстер?

— Не переживайте, мессир, мы все сделаем в лучшем виде, — пухляш подобострастно взглянул на своего хозяина и в очередной раз потер ладони друг о друга.

— Модест, ты точно понимаешь, насколько это важно? — мессир позволил себе лёгкую улыбку, от которой у того задергался глаз.

— Конечно, мессир. Я понимаю…

— Просто уточню у тебя еще раз. Ты же знаешь, как это должно выглядеть? Или нет?

— Ммм…? — Модест замычал что-то нечленораздельное, морща при этом лоб в попытках решить, какой же из ответов будет правильным.

Не став дожидаться пока к внезапно онемевшему слуге вернется дар речи, мессир продолжил:

— После смерти отца, выродок Серебряковых впал отчаяние и перерезал всю прислугу в доме. Принес их в жертву, чтобы воскресить главу рода при помощи запрещенного ритуала. О котором он случайно узнал, наткнувшись на старинную книгу в их родовой библиотеке… Книгу, кстати, подбросили?

— Да, мессир, — пухляш закивал. Да так активно, что его голова готова была оторваться от тела. — Я лично это проконтролировал.

(function(w, d, c, s, t){ w[c] = w[c] || []; w[c].push(function(){ gnezdo.create({ tizerId: 364031, containerId: 'containerId364031' }); }); })(window, document, 'gnezdoAsyncCallbacks');

— … Он надеялся призвать того, кто сможет вернуть старшего Серебрякова к жизни, но совершил ошибку, неправильно нанеся кровавые символы на алтарь, и вырвавшиеся наружу потусторонние твари разорвали его самого.

— Гениально! — выдохнул из себя Модест, когда тот закончил говорить. По пухлой щеке потекла одинокая слеза восхищения.