Крафтер (СИ) - Сорокин Александр Сергеевич - Страница 52

— Парни, — Медведь хрипло засмеялся, вытягивая из-за пояса револьвер. — это тот самый ублюдок, которого Караваев…

Я не дал ему договорить. Прыгнув вперёд, я схватил бутылку со стола и вмазал ею верзиле в висок. Стекло разлетелось, парень рухнул, задев по пути стойку с посудой. Тарелки громыхнули, как симфонический оркестр.

Медведь навел на меня пушку и быстро выстрелил, но мое родовое кольцо мгновенно активировало новенький щит. Пуля рикошетом отлетела в сторону, разбив бокал, в руке бармена. Медведь выругался и отошел на шаг назад, пытаясь сплести огненное заклинание.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Второй бугай рванул ко мне, но Плюм вцепился ему в лицо, превратившись в огненного дикобраза. Бандит завыл, шарахнулся назад и влетел в зеркало — осколки дождём посыпались на пол. Он даже не понял, что произошло.

Рослый гигант сделал выпад ножом в мою сторону, но я поймал его руку и резко провернул. Хруст кости заглушил мат. Нож упал, я поднял его и направил лезвие в грудь Медведю.

— Мне нужны выходы на черный рынок. Немедленно! — прорычал я. — И не советую тебе использовать магию…

Но было поздно. Авторитет метнул огненный пульсар, который благополучно увяз в моем щите. Разозлившись, я подсек ноги здоровяка и с удовольствием врезал ему кулаком в челюсть. Это его малость охладило.

— Отвечай! — моим голосом можно было тушить вулканы. — Иначе инвалидом сделаю.

— Не знаю! Всё через посредников! Никто ничего не знает! — захрипел он, закрутившись, как червяк перед крючком. Но я держал его крепко.

— Врёшь, как дешёвый шарлатан, — я провёл лезвием по его щеке, оставляя тонкую красную полосу. — Последний шанс.

— Кира! Лавка сбыта! Она точно знает контакты. Она со всеми ведет дела! — выдохнул он. Лицо его покраснело, а в глазах поселился страх.

Плюм фыркнул, выпустив струю дыма в лицо Медведю. Тот закашлялся, вытирая слёзы.

— Если врешь — вернусь и сделаю из тебя коврик для прихожей, — пообещал я, швырнув нож в стену. Лезвие воткнулось в фотографию Караваева с надписью «Лучший инвестор бара».

Уже на выходе я обернулся. Бармен уже полировал другой бокал, будто ничего не произошло.

— Нападение на дворянина дорого вам обойдется. Помяните мое слово!

За дверью Плюм прыгнул на плечо, мурлыча от удовольствия. А в баре за спиной Медведь матерился, обещая мне адские муки. Смешной он, когда дрожит.

Тем не менее, мне больше не хотелось тут оставаться. Любая работа рано или поздно требует разрядки. А я очень устал. Да и мой источник был пуст. А его можно было восполнить только кутежом и искусством!

Порыскав в смартфоне, я отыскал подходящее заведение. Спустя несколько минут я уже был на месте.

Клуб «Шёлковые грёзы» встретил меня волной тяжёлого аромата жасмина и цитрусовых. Люстры из венецианского стекла бросали на стены узоры, похожие на змеиные чешуйки, а бархатные диваны цвета спелой вишни манили утонуть в их мягкости. На сцене, окутанной сценическим дымом, танцевала почти голая девушка в топике из ярких перьев — каждый взмах руки заставлял их вспыхивать алым огнём. Красивая иллюзия.

Плюм прыгнул на барную стойку, сливаясь с подсветкой, и зашипел на бармена. Тот, не моргнув, налил мне виски в бокал с позолотой по краю.

— «Слеза дракона», 30 лет выдержки, — сказал он, будто предлагал мне эликсир богов, а не напиток, от которого наутро просыпаются в канаве.

Я кивнул, залпом осушил забористое пойло и отправился к диванам. Откинувшись в полумраке ложи, я стал наблюдать за красотками, что кружились вокруг шестов. Одна из девушек приблизилась к краю сцены, и перья из феникса рассыпались в дым, оставив её грудь в нитях серебряного бисера. Публика завыла, швыряя купюры под ноги.

«Адреналин… Кураж… Чем громче шум — тем глубже магия просачивалась в жилы».

Сделал глоток. Пойло обожгло горло, но внутри уже начало теплеть. Пальцы сами забили ритм по столешнице, повторяя удары барабанов. Где-то в подсознании шевельнулась тень артефакта, который мне бы хотелось создать.

К моему столику подошла танцовщица в изысканной бархатной маске. Её движения были плавными и нежными, как взмах крыла бабочки.

— Хочешь приватный танец? — спросила она, проводя ногтем по моему запястью.

— Хочу тишины, — ответил я, не отрывая глаз от ее бюста. Продажная любовь — это не то. Для слабаков. Другое дело — завоевывать красоток харизмой и поступками.

Но прелестница не поняла моей философии. Она фыркнула и ушла, унося шлейф дешёвых духов.

На сцену вышла новая танцовщица. Её тело изгибалось под звуки незатейливой мелодии, словно подчиняясь незримому ветру. Вдруг она замерла, уставившись на меня. Глаза — два зелёных лезвия. На мгновение показалось, что её кожа покрылась чешуйками, а пальцы стали длиннее… Но дым рассеялся, и иллюзия растаяла.

— Чудесно, Плюм! — пробормотал я, чувствуя, как питомец развлекается у меня за спиной.

Виски допит. Энегрия пульсировала в висках, будто второе сердце. Я встал, швырнул на журнальный столик несколько купюр — плату за тишину, которой я так и не получил.

— Возвращайся, красавчик! — крикнула девушка, но я уже выходил на улицу.

Воздух ударил в лицо, смывая духоту клуба. Где-то впереди ждала Кира и её лавка. А пока… Пока я чувствовал, как трещины в резервуаре источника потихоньку затягиваются.

Плюм прыгнул на плечо, обдав шею ледяным дыханием.

— Да, знаю, — усмехнулся я. — Тоже предпочёл бы сжечь это место. Но здесь мы играем по их правилам.

Хотя ненадолго.

Вечер повис над городом, как потрёпанный бархатный занавес. Воздух пропитался запахом дождя и жареных каштанов — где-то за углом торчала тележка уличного торговца. Я свернул в переулок, и тут же в нос ударил едкий химический аромат. Трое подростков в рваных худи и штанах с нарисованными черепами возились у стены, заляпанной неоновыми брызгами. Их «шедевр» изображал дракона, больше похожего на таксу с крыльями.

— Эй, пацаны, — бросил я, доставая из кармана несколько сотен рублей. — Продадите баллончики?

— Ты че, мужик, обкурился? — огрызнулся парень в кепке с вырванным козырьком. — Мы не лохи…Никто за это столько не заплатит.

Деньги веером упали к его ногам. Второй подросток, с синей прядью в волосах, поднял их и стал прощупывать.

— Не фальшивка? — пробормотал он, глаза округлились.

— Точно не банк приколов, — фыркнул я. — Дайте мне два красных, синий и чёрный.

Они переглянулись, затем швырнули мне баллончики. Продав творческую гордость за пять секунд — талант!

Стена была высотой в три этажа, покрытая трещинами и слоями старых объявлений. Прикоснулся к шершавой поверхности — бетон дышал холодом, словно живой. Плюм прыгнул на мусорный бак, сверкнув глазами, и баллончики в моих руках дрогнули.

«Рисуй как дышишь. Или как убиваешь».

Первая линия — алый штрих, рвущийся вверх, как взмах меча. Затем синий — волна, поглощающая всё на пути. Чёрный добавил теней: очертания драконьих крыльев, сплетающихся с рунами. Краска шипела, смешиваясь с магией, которую Плюм вплетал в каждый росчерк. Где-то в глубине стены застучало — будто городское сердце откликнулось.

Толпа начала собираться. Сначала пара прохожих, потом таксист, остановивший машину посреди улицы. Кто-то снял телефон:

— Эй, это же тот чувак, что продавал артефакты страсти на площади! Смотрите, он рисует!

Дракон оживал. Его чешуя переливалась под уличным фонарём, глаза горели жёлтым — я добавил туда крошку светящегося кристалла из кармана. Крылья, распахнутые над городом, укрывали силуэты людей — маленьких, хрупких, но с огнём в груди.

— Очуметь… — пробормотал подросток с синей прядью. — Это ж… Это ж высший пилотаж! Я такого нигде не видел!

(function(w, d, c, s, t){ w[c] = w[c] || []; w[c].push(function(){ gnezdo.create({ tizerId: 364031, containerId: 'containerId364031' }); }); })(window, document, 'gnezdoAsyncCallbacks');

Он не ошибся. Дракон из легенд, что глотает хаос и выдыхает порядок. Моя личная интерпретация.

Последний штрих — руна восстановления у основания стены. Провёл пальцем, оставляя кровавую царапину. Капли упали на бетон, и магия хлынула в меня обратно, как приливная волна. Сердце забилось чаще, а в ушах зазвучал гул — будто сама земля одобрила сделку. Искусство наполнило меня силой!