Сватовство дракона (СИ) - Баснина Софья - Страница 4

Фляжку у стража выхватила, сделала пару глотков.

— И вправду чай.

— Сбитень, но не хмельной, — хмыкнул спутник, пряча возвращенное имущество.

Некоторое время молча любовались ночью. Потом сестра государя, у которой голова вдруг закружилась, невольно отступила от бойницы.

— Не хмельной, говоришь? — уточнила она, благодарно опираясь на мгновенно подставленное верное плечо.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

С неожиданной радостью успела отметить, что не ошиблась — поддержал верный друг.

А еще через несколько мгновений с крепостной стены взмыл в небо алый дракон, бережно неся в лапище дорогую сердцу ношу.

Долго ли коротко длился его полет, да только подошло к концу действие зелья драконьего. Открыла девица глаза да изумилась: ночь кругом, вдоль горизонта рассвет только-только теплится узкой нитью, земля далеко внизу одеялом лоскутным раскинулась, вокруг ветер свистит-гудит, исполинскими крыльями рассекаемый, а ей и ледяные порывы нипочем… Явь ли? Сон?

Снов таких ей не виделось. И кушать во сне не хочется… Забеспокоилась царевна, забилась в лапах мощных раненой горлицей.

Дракон, стрелой в небе парящий, замедлился, наклонил чуть голову, лениво крыльями взмахивая, глянул на прижатую к его могучей груди добычу драгоценную, выпустил клубы пара, вздохнув устало, и медленно, широкими кругами снизился на одиноко скалящийся из морской воды зуб островка. Бережно опустил ношу на камни и…

— И куда ты меня тащишь?! — с трудом выпутавшись из двух теплых плащей, едва отдышавшись, она уже вскочила, уперла руки в бока и сверлила похитителя возмущенным взглядом.

Кажется, облик его девушку ничуть не пугал. Или это остаточное влияние снадобья?

Дракон вздохнул с облегчением.

А затем и вовсе от души (хотя, если верить молве, никакой души у этих тварей нет) рассмеялся — очень уж забавное зрелище вышло, так что пленнице пришлось зажать уши. И ухмыльнулся (именно ухмыльнулся):

— Могу здесь оставить, коли пожелаешь, — нарочито почтительно предложил он, стараюсь говорить негромко.

Он искренне радовался, что беспокойство было напрасным и эта ясноглазая красавица будет в числе тех немногих украденных, кто, как подсказывала драконья родовая память, дожил до этого островка: некоторые предки ящера грешили неумением, скорее даже нежеланием договариваться, причем, собственную в высшей степени бестолковую и, разумеется, неудачную попытку описывали потом в мемуарах с потрясающим твердолобым недоумением, зачастую не испытывая угрызений совести и сожалея вовсе не о напрасно загубленной жизни. Да, такие среди драконов тоже встречались. Но не о том сказ.

Ему было любопытно.

Мало того что она не удивилась, его увидев и речь его услышав. Мало того что она и не думала трепетать от ужаса… Так она еще и возмущалась!

То, что дракон вполне может ею полакомиться (хотя что там есть-то?), девушку, по-видимому, мало заботило.

— Здесь? — переспросила пленница, нахмурилась и уточнила с угрозой в мелодичном голоске: — На голых камнях?! Да ты сдурел, видно. Или говори, куда ты, — она грозно наставила на ящера указательный палец, — меня тащишь, или неси обратно!

Когда изумление спало, дракон еще долго размышлял: рассмеяться или припугнуть ее, чтоб неповадно было. Потом, рассудив, видимо, что и с тем, и с другим еще успеется, спросил:

— Совсем не боишься?

— Страх в доме родимом остался, откуда ты, — снова наставила на него палец, на этот раз обличительно, — меня украл!

7

Дракон склонил голову, едва не коснувшись носом царевниной вытянутой руки. Хмыкнул, чуть не сбив девицу с ног потоком теплого воздуха (сам же и придержал осторожно, одним пальцем). Грозная. А сама вся в одной его лапе умещается. Так и подмывало легонько ткнуться носом в ее ладонь — посмотреть, что будет.

Пока он раздумывал да разглядывал, царевна вдруг зябко повела плечами, обхватила себя руками и совсем не по-царски попросила:

— Я есть хочу, — виновато так, жалобно.

А ящер исполинский почему-то не смеялся — бережно подцепил когтем оба плаща, протянул девушке:

— Закутывайся. На месте поешь.

Делать нечего, послушалась его царевна. Дракон осторожно взял ее лапой и взмыл в небо.

Страшно было, тепло и оглушающее красиво. Никогда она во снах не летала. А тут… Легкость невероятная, простор необозримый, невообразимый, ветер, синь безграничная морская внизу, необъятная — кругом, солнце рассветное в стальных карминовых перьях отражается. Такое сияние, что братцевы палаты, бликами залитые, тусклыми да мрачными кажутся, а глаз не слепит. Такое приволье, что дышать больно.

Скоро вдали из клубящейся гряды облаков выступили очертания земли: зеленоватая широкая лента в сизой дымке, стремительно разросшаяся в обширное полотно, взрезанное темно-зелеными складками холмов, серо-бурыми с белокипенными вершинами — гор, испещренное голубыми жилками рек и озер.

Дракон заложил круг, постепенно снижаясь. И вскоре ослепительно-белая точка в центре этого воображаемого круга, которая так и притягивала взгляд среди пышной зелени, медленно, но неуклонно разрослась в величественный замок, окруженный старым садом…

Устремились ввысь тонкие шпили высоких башен на крепостной стене, кольцом окружившей замок. Неприступная, будто из-под земли вырастала она, становясь все выше и выше. Деревья превратились в вековых исполинов, нехотя клонили они вершины под напором ветра, вызванного взмахами огромных крыльев…

Дракон плавно опустился на большую поляну перед замком. Поляна эта когда-то, видимо, служила подъездной площадью, а теперь заросла муравой и о ее торжественной миссии напоминал лишь фонтан в центре.

Дракон поставил ношу на ноги на вершине лестницы, что вела к парадным дверям дворца.

— Еду найдешь в столовой — вторая дверь по левую руку. Наверху любая комната к твоим услугам, кроме двери с драконом — туда заходить ты не смеешь.

Она выслушала, кивнула. И совсем невпопад спросила:

— А ты?

Похититель фыркнул:

— А я буду тебя сторожить.

— Здесь?

Ящер демонстративно улегся у подножия лестницы, свернувшись калачиком вокруг фонтана, хотя мог спокойно вытянуться, кажется, вокруг всего замка. Или это воображения с царевной злые шутки шутило?

Ее высочество оглядела сию картину, развернулась — что в двух теплых плащах вышло не очень ловко — и шагнула внутрь.

Ее встретил огромный зал со множеством двустворчатых арочных дверей, широкая лестница, раздваивающаяся и растекающаяся ко второму этажу в противоположные стороны, стрельчатые окна от пола и до потолка, большие мягкие даже на вид кресла, картины на стенах — всё пейзажи — и скульптуры.

На площадке лестницы, точно в центре, сидел, обернув лапки хвостом, большой огненно-рыжий кот. И внимательно разглядывал вошедшую. Потом неторопливо, с достоинством спустился, подошел. Принюхался. Обошел застывшую истуканом царевну кругом и, мяукнув, мотнул головой в сторону вторых дверей слева.

Девица с места не сдвинулась.

Кот, уже отошедший на сажень, обернулся и, фыркнув, вернулся. Уцепил зубами и лапами край плаща верхнего и потянул.

Сестра царская вздрогнула и удивленно воззрилась на зверя, продолжавшего настойчиво тянуть ее к столовой.

— Привет. А ты здесь откуда? — присела. Осторожно, чтобы не спугнуть, протянула к нему руку. — Остался от прежних хозяев? — она таких крупных котов и не встречала никогда — в несколько раз больше привычных царевне домашних любимцев.

Зверь тщательно руку обнюхал, боднул.

— Откуда такие мысли, позволь спросить? — глухим раскатом раздалось от окон.

(function(w, d, c, s, t){ w[c] = w[c] || []; w[c].push(function(){ gnezdo.create({ tizerId: 364031, containerId: 'containerId364031' }); }); })(window, document, 'gnezdoAsyncCallbacks');

Сильно вздрогнув, отчего кот шарахнулся от нее в сторону, девушка повернула голову к одному из окон, где тотчас показался яркий, будто янтарь на солнце, перечеркнутый вертикальным зрачком драконий глаз. И вместо ответа поинтересовалась у вернувшегося рыжего:

— Он тебя не обижает?

Кот, жалобно мяукнув, снова потерся о ее руку.