Вне пределов (ЛП) - Энн Джуэл Э. - Страница 42

— Он умер?

— Три года назад.

— Вы умеете проводить сеансы гипноза?

— В чём дело, Натаниэль? — Она наклоняется вперед, опершись руками о стол. — Твоя няня хочет, чтобы её загипнотизировали?

— Не знаю.

— А, ты в тупике. Она рассказала тебе всё, что знала, а ты хочешь большего.

— Я хочу, чтобы она осознала, кем была более двадцати лет назад, а не только кем я был в то время. У меня есть к ней вопросы.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— И под «ней» ты подразумеваешь свою подругу?

— Да. Её смерть оставила меня с множеством вопросов без ответов.

— Разве ты не знаешь, как она умерла?

— Она утонула.

— Так какие у тебя вопросы?

— Я хочу знать, почему она была на озере одна.

— Ты хочешь воскресить её воспоминания о том, как она умерла? Звучит жестоко.

Я не думал об этом в таком ключе.

— Она бы пережила свою смерть заново?

— Возможно. Я вспомнила, как умирала в двух других жизнях. Одна смерть была мгновенной. Единственное, что я помню о ней, — это несколько коротких вспышек. Другая смерть была медленной, и мучительной.

— Вам снятся кошмары по этому поводу?

— Больше нет. Это мучило меня на протяжении нескольких месяцев. Мы использовали гипноз, чтобы подавить эти воспоминания. Теперь я знаю только то, что рассказала тебе. Никаких деталей. Никаких картинок в моём сознании. Никаких чувств.

Мой взгляд останавливается на кормушке для колибри, расположенной за окном. Это не то, что я ожидал услышать.

— Есть вещи, которые лучше оставить в покое. Я поняла это на собственном горьком опыте. Моё стремление к знаниям и новым открытиям приводило к ненужным страданиям. Первые исследователи рисковали своими жизнями, чтобы сделать новые открытия. Я же рисковала своим рассудком и эмоциональным благополучием, потому что моё желание большего было сильнее инстинкта самосохранения.

— Гипноз — это не решение?

— Я этого не говорила. Инструмент может создавать или разрушать, в зависимости от руки, которая его держит. Но мы говорим не о тебе. Мы говорим о молодой девушке, которая не подозревает, что она твоя подруга детства. Если она поймет это и захочет копнуть глубже, это ее выбор, а не твой.

— Вы бы загипнотизировали её, если бы это был её выбор? Если бы она обратилась к вам с такой просьбой?

— Вопрос, требующий обсуждения, молодой человек.

— Почему вы так говорите?

— Полагаю, она не сможет установить контакт без гипнотического воздействия. Следовательно, необходимо, чтобы кто-то убедил её в необходимости этого действия.

— А если бы кто-то это сделал?

Хейзел заламывает руки, и её глаза слегка сужаются.

— Наслаждайся тем, что она может тебе дать. Я уже говорила, что она не твоя подруга — так же, как твоя дочь не ты и не её мать, как бы сильно она на тебя ни походила.

Я понимающе киваю, но не знаю, смогу ли это принять.

— Когда я пришел сюда, вы подумали, что я собираюсь сказать вам, что Суэйзи вспомнила, кем она была в моей жизни. Я прав?

Грустная улыбка появляется на её губах.

— Я знала, что это маловероятно, но… да, исследователь и ученый во мне надеялись на это.

— Спасибо.

Я отвечаю такой же грустной улыбкой и встаю, направляясь к выходу.

∞

ПЕСНЯ ФАРРЕЛА УИЛЬЯМСА «HAPPY» встречает меня, когда я открываю дверь.

Делаю несколько шагов вперёд и вижу, как Суэйзи трясёт бёдрами и размахивает руками. Она стоит ко мне спиной, поэтому не думаю, что это приветствие предназначено для меня… как и текст, который я не могу выбросить из головы.

В такт её энергичному танцу раздается звук, который… незнаком, но он мне нравится.

Нет, я обожаю его.

— Она смеётся.

— Ой! — Суэйзи резко оборачивается, прижимая руку к груди. — Ты меня до смерти напугал. Нельзя так подкрадываться к людям.

Морган, покачиваясь на качелях, снова хихикает. Не отрывая взгляда от своей счастливой малышки, мою руки и снимаю её с качелей.

— Ты смеешься, милая?

Я целую её в щеку и шею. Она снова хихикает. Не могу вспомнить, когда в последний раз чувствовал такую искреннюю радость.

Суэйзи выключает музыку.

— Извини. — Говорю я с улыбкой. — Я не хотел тебя напугать.

Не знаю, от чего у неё раскраснелось лицо — от танцев, испуга или смущения, но ей это идёт. Дейзи обычно заставляла меня бегать наперегонки к домику на дереве или к озеру на заброшенной территории. Я прижимал ладони к её теплым щекам и целовал прежде, чем она успевала сделать следующий вдох.

— Я собираюсь надеть на тебя колокольчик. Для такого крупного парня, ты умеешь быть незаметным.

— Я могу настроить включение сигнализации на открывание двери.

Опустившись на колени, кладу Морган на её игровой коврик, чтобы она потратила ещё немного энергии.

— Хорошая идея. Я хотела бы знать, когда ты заходишь в дом.

— На случай, если ты что-то вынюхиваешь?

С лукавой усмешкой я бросаю на неё взгляд через плечо, ожидая, что она в ответ закатит глаза.

Вместо этого её глаза расширяются, а губы приоткрываются.

— Ты подглядывал?

Я не злюсь, но, возможно, немного удивлен.

— Не знаю, инспектор, делала ли я что-то подобное? Ты пропустил свой обед и лекцию, чтобы следить за няней через камеры наблюдения?

Умная девочка. Она шпионила? Или обиделась, что я спросил?

— Нет. — усмехаюсь я. — Я не наблюдал за тобой сегодня.

— К тому же, ты сказал, что не возражаешь.

— Это правда. Ты обнаружила что-то любопытное? Возможно, какую-то безделушку на диване? Или код от моего сейфа? Или мои часы… да, ты нашла мои часы? Серые спортивные часы, которые я потерял примерно полгода назад. До сих пор не могу понять, что с ними произошло.

Суэйзи смеётся. Не так, как Морган, но это вызывает у меня ощущение близости к женщинам, которых я любил и потерял. Дейзи смеялась так, словно смех был её любимым занятием. Дженна тоже постоянно смеялась — обычно надо мной. Она также узнавала, как прошёл мой день, и на одном дыхании спрашивала: ты заставил кого-нибудь улыбнуться сегодня?

Она излучала позитив. Мне необходимо было снова испытать это счастье, надежду на что-то, кроме любви, которую я потерял.

— Часов не нашла. Но вижу, ты всё ещё хранишь под матрасом журналы с обнаженными девушками.

Это неправда.

— Твои воспоминания о моём прошлом не точны на сто процентов. Журналы под моей кроватью были не с обнаженными девушками, а с девушками в купальниках.

Морган хихикает. Мне это нравится. Улыбающийся, хихикающий ребёнок вызывает улыбку даже в самых мужественных мужчинах, — к коим я себя причисляю. Я трусь носом о её живот и говорю:

— Нет, это неправда. У твоего папы под кроватью не было фотографий обнаженных девушек. Нет, не было.

— Тогда зачем прятать их у себя под кроватью?

— Я не хотел, чтобы их видел мой отец.

— Но если женщины не были обнажены, то зачем их прятать?

— Ну, чтобы он не осуждал меня за то, что они у меня есть.

Я бросаю на неё взгляд, который говорит: ты поняла?

Её глаза на мгновение сужаются и снова расширяются.

— О… потому что ты использовал их, чтобы…

— Спасибо, что присмотрела за Морган. Будь осторожна по дороге домой.

Смех вырывается из её груди, когда она несколько раз кивает.

— Да, не будем об этом.

Вот. Сегодня я заставил Морган и Суэйзи улыбнуться. Это облегчает разочарование, которое я испытываю с тех пор, как покинул кабинет доктора Олбрайта. Длинный список возможных вариантов не дает мне покоя.

Что, если Суэйзи никогда не установит связь сама?

Что, если мой шанс понять причину смерти Дейзи будет упущен?

Что, если Суэйзи найдет другую работу?

Что, если она уедет?

Что, если я не смогу пережить потерю Дейзи во второй раз?

(function(w, d, c, s, t){ w[c] = w[c] || []; w[c].push(function(){ gnezdo.create({ tizerId: 364031, containerId: 'containerId364031' }); }); })(window, document, 'gnezdoAsyncCallbacks');

Что, если я не смогу вырастить Морган самостоятельно?

Что, если я скажу ей, что она Дейзи?

Это самое большое «что, если». Я хочу сказать ей. Мне физически больно держать это в себе, особенно когда я вижу, как Суэйзи борется со своими знаниями обо мне, задаваясь вопросом, откуда они берутся.