Вне пределов (ЛП) - Энн Джуэл Э. - Страница 38

До этого момента я и понятия не имела, как сильно на самом деле скучала по своей маме и нуждалась в ней.

— В этот четверг мы поговорим о тебе. И только.

Она отстраняется и прижимает ладони к моим щекам.

— Мы поговорим о нас.

Она кивает.

— Договорились. — Поцеловав меня в лоб, она хватает свою сумочку и открывает дверь. — Я люблю тебя. И это никогда не изменится. Ты ведь знаешь это, верно?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Знаю.

— Ух ты… Криста… — раздается голос Гриффина с лестничной площадки. — Сегодня не четверг.

— Очень смешно, молодой человек. Мне разрешено видеться с дочерью и в другие дни.

Он смеётся, притягивая её в объятия, что заставляет меня улыбаться, потому что я знаю, что она этого не ожидала.

— Я рада, что у вас всё хорошо.

Она смущённо улыбается ему, когда он её отпускает.

Гриффин бросает на меня взгляд.

Я качаю головой.

— Твоя мама рассказала ей. Не я.

Морщинка боли прорезает его лоб, когда он переводит взгляд на мою маму.

— Это было недопонимание. У нас всё хорошо.

Она спускается по лестнице.

— Я рада. Звони в любое время, Суэйзи. Даже помимо четверга.

— Пока, мам.

Гриффин заходит в мою квартиру и закрывает дверь, прислоняясь к ней спиной и склонив голову набок.

— Я удивилась…

— Ш-ш-ш. — Он прикладывает палец к губам и прижимается ухом к двери. — Ладно. Она ушла.

Я смеюсь.

— Что ты делаешь?

Он тянется пальцами к ширинке на джинсах, смотрит на меня с жаром и расстёгивает молнию.

— Вставай на колени.

Я смотрю на него убийственным взглядом.

— Серьёзно? Ты только что обнимал мою маму. Это был особенный момент. У меня на глаза навернулись слезы.

— Это был особенный момент. Я тоже чуть не расплакался. А теперь… на колени.

Он спускает трусы и поглаживает свой член, но тот кажется достаточно твёрдым, и ему не нужна дополнительная стимуляция.

— У тебя даже глаза не слезились.

Мой взгляд прикован к его руке, сжимающей член в кулак. И потому что я этого хочу… я опускаюсь перед ним на колени.

— С… чёртовым… днём рождения меня. — Стонет он, когда мой язык обводит кругами головку его члена.

Его пальцы зарываются в мои волосы.

Я беру его в рот и смотрю на него снизу вверх.

Гриффин ухмыляется.

— Расскажи, как прошёл твой день, детка.

Он на самом деле хочет знать. Это бесспорно. Однако, это также его способ растянуть минет на следующие пятнадцать минут. Но одна из самых привлекательных черт в нём — его неподдельный интерес к тому, как прошел мой день — но именно сейчас я не могу этого сделать. Ему следовало просто откинуть голову назад и насладиться тем, как я обхватываю его губами.

Я сажусь на корточки и смеюсь, закрыв лицо руками. Это долгий, искренний смех, который, кажется, будет длиться вечно. Когда я, наконец, перевожу дыхание и поднимаю взгляд, на красивом лице Гриффина появляется нечто среднее между ухмылкой и хмурым выражением. Он снова натянул трусы, но джинсы ещё расстегнуты, а его мускулистые, покрытые татуировками руки скрещены на груди.

— Прости.

Я прикрываю рот рукой, чтобы скрыть смешок, который сводит на нет извинения, которые я только что ему принесла.

— По тебе заметно.

Прищурившись, он застегивает молнию на джинсах.

Я чувствую себя ужасно. Правда Каждый сантиметр Гриффина — совершенство.

Многие женщины не пожалели бы своего правого соска, чтобы обладать тем, что находится передо мной. Моё влечение к его телу столь же реально, как и тот позорный день, который я пережила.

Он протягивает мне руку. На его лице всё ещё написано раздражение. Я беру его за руку, и он помогает мне подняться. Заправляя волосы за уши, делаю глубокий вдох, чтобы подавить смех.

— Я думала, что написала тебе сегодня утром насчет минета.

Он качает головой, и выражение его лица становится ещё более встревоженным.

— Ты не писала мне.

— Знаю, я сказала, что думала, что написала. Но по ошибке отправила сообщение Нейту.

Он склоняет голову набок.

— Надеюсь, это шутка, и она совсем не смешная.

— Всё в порядке. — Я смеюсь. — Он не расстроен. Просто это было очень неловко.

Я хватаю его за рубашку и наклоняюсь, чтобы поцеловать, но он отстраняется.

— Ты отправила другому мужчине сообщение с намёком. Это не нормально.

— В чём твоя проблема?

Он проходит мимо меня, уперев руки в бока, и смотрит в потолок. От него исходит такая волна раздражения, что в помещении становится тяжело дышать.

— Почему ты думаешь, что если моё мнение отличается от твоего, то это означает, что у меня проблема?

— Это из-за твоего дня рождения? Может, сейчас самое время обсудить это?

— Нет. — Он поворачивается. — Это из-за сообщения, которое ты отправила своему боссу. Что в нём было написано?

— Я не помню.

— Где твой телефон?

Я закатываю глаза и хватаю свой телефон, нажимая на экран с сообщениями.

— Хочешь посмотреть?

— Нет. Я доверяю тебе. Просто прочти.

— Надеюсь, ты усердно работаешь, зная, что позже мой рот обхватит твой член.

— Этого достаточно.

Он закрывает глаза и щиплет переносицу.

— Чего достаточно?

— Чтобы создать образ в его голове, который он не забудет в ближайшее время.

— Что? Нет. Никаких образов в его голове. Он понял, что я писала не ему.

— Ты написала моё имя?

— Что ты имеешь в виду?

— Ты написала: Грифф, надеюсь, ты усердно работаешь, зная, что позже мой рот обхватит твой член.

— Нет.

— Он, по крайней мере, на мгновение представил, как твой рот обхватывает его член. И он не собирается забывать об этом в ближайшее время, — говорит Гриффин, качая головой. — Не буду врать… это не слишком меня радует.

Я резко вскидываю голову.

— Что ж, мне искренне жаль, что это не приносит тебе радости. Мне становится не по себе от одной мысли, что мой босс думает, будто я укачиваю его ребёнка весь день и сосу член всю ночь.

Он трёт ладонью рот.

— Тебе смешно? — Я подхожу ближе, а он отступает на шаг и качает головой. — Да, именно так.

Его ноги ударяются о диван, и я бросаюсь на него. Он убирает руку от лица, чтобы подхватить меня, и мы падаем на подушки. Конечно, он улыбается.

— Не смешно.

Я сажусь на него верхом, сжимая в кулаках его рубашку, а он трясется от смеха.

— Детка… ты никогда не сосала мой член на протяжении всей ночи.

— Прекрати. — Я сдаюсь, зарываясь лицом в его шею, пока он обнимает меня. — Это сообщение было предназначено для тебя. Это должно было быть сексуально. Но обернулось самым неловким моментом в моей жизни.

— Ты ходячая катастрофа.

Гриффин кладет руку мне на затылок, а другой рукой поглаживает спину.

— Знаю.

— Но ты — моя катастрофа.

Я смотрю ему в глаза, пытаясь найти в них того, кто несколько дней назад хотел вычеркнуть меня из своей жизни.

— Но думаю, ты знаешь, что я ходячая катастрофа с того самого дня, когда не смогла оплатить тампоны, вино и свою страсть к вредной еде.

Он кивает, поглаживая меня по волосам на затылке.

— Так почему же то, что я забыла о твоём дне рождения — тяжелая неделя — стало для нас концом?

В его взгляде проскальзывает тревога, и он слегка прищуривается.

— Я собирался предложить тебе переехать ко мне.

Ой. Раны на моём сердце снова начинают кровоточить.

— Я подумал, что мы могли бы поужинать, прокатиться на моём мотоцикле и найти место, откуда открывается прекрасный вид на закат. Я хотел поделиться с тобой радостной новостью о своём повышении. Хотел узнать, как прошла твоя неделя, ведь я видел, что ты чем-то обеспокоена. Потом я хотел сказать, как безумно было для нас жить порознь, когда я проводил большую часть своего бодрствования, думая о том, когда увижу тебя в следующий раз.

(function(w, d, c, s, t){ w[c] = w[c] || []; w[c].push(function(){ gnezdo.create({ tizerId: 364031, containerId: 'containerId364031' }); }); })(window, document, 'gnezdoAsyncCallbacks');

— Прости.

Мне неприятно произносить эти слова. Каждая частичка моей души верит в них, но они кажутся пустыми, как будто их произносят просто для того, чтобы заполнить тишину и тут же забыть.