Необратимость (ЛП) - Хартманн Дженнифер - Страница 96

Чтобы увидела меня.

Мои легкие полны осколков. Грудь сжимается от нахлынувших воспоминаний о том, о чем я и не подозревал, что все еще болит.

Я проглатываю отчаянные слова, прежде чем они успевают вырваться из меня.

Ну же, Эверли. Не выбирай его.

Только не снова.

― Похоже, она только что это сделала. ― Он осмеливается посмотреть мне в лицо с вызовом и опускает подбородок. ― И ты знаешь, что говорят дети… ― С угасающей улыбкой и странным выражением в глазах он произносит слова, которые решают его судьбу: ― Обратного пути нет.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Он мертвец.

Машина уезжает, а я остаюсь стоять на парковке и думать, как же сильно я облажался.

Тридцать минут спустя я меряю шагами свою комнату. С каждой секундой я все больше прихожу в ярость. Я уже задолжал отелю за то, что пробил дыру в стене, костяшки моих пальцев ободраны, а зияющая дыра в груди ощущается ничуть не легче.

Эверли была для меня светом в конце длинного, темного туннеля, и я не знаю, как все так быстро пошло не так, но я чертовски уверен, что знаю, кого винить.

Твой собственный дурной характер, идиот.

Тем не менее, это никак не оправдывает Джаспера Кросса.

Каждая секунда той встречи прокручивается в моей голове. Лицо Эверли, когда я говорил не то, что следовало, причем неоднократно. Ее гнев был смешан с чем-то, что выглядело почти как разбитое сердце.

― Черт.

Мой кулак снова летит в стену. Удивительно, что никто не стучит в мою дверь, чтобы узнать, что происходит. Мне нужно убираться отсюда, пока я не усугубил ситуацию. Уехать куда-нибудь подальше от людей, пока я не выместил свой гнев на том, кто этого не заслуживает.

Не потрудившись переодеться, я засовываю телефон в карман джинсов, запираю дверь в свой разгромленный номер и бегу трусцой вокруг здания к тропинке на заднем дворе.

Утренняя прохлада терзает мои легкие, пока я набираю темп. Устойчивый ритм моих ног, стучащих по земле, отдается в ушах. Дыхание вырывается резкими всплесками напряжения, оставляя видимые облачка, повисающие в прохладном утреннем воздухе.

Раз она уже в ярости, я мог бы бросить осторожность на ветер и расправиться с ее бывшим мужем, прежде чем он увезет ее.

Эверли говорила о нем как о мягкотелом куске дерьма, но сегодня он показал себя с другой стороны. Насмешки, сыплющие соль на рану. Он насмехался надо мной, находясь в безопасности с другой стороны своей дорогой машины. Он хотел показать мне, что победил ― точно так же, как он победил в тот момент, когда Эверли произнесла его имя в том подвале.

Он хотел, чтобы я вспомнил.

Ему нужно было, чтобы я…

Мой темп начинает замедляться.

До меня доходит. Я был слишком зол, чтобы собрать кусочки головоломки. Я позволил своим эмоциям скрыть подтекст, как туман. Но он есть, если присмотреться. Что-то не так. Нехарактерно. Как та фраза, которую он произнес перед тем, как они уехали.

Мое сердцебиение и дыхание синхронизируются.

Удар.

Удар.

Удар…

Я в конце тропы. Стою на краю поросшей травой площадки с видом на залив.

Туман начинает рассеиваться.

И я вижу это.

Обратного пути нет.

Черт.

ГЛАВА 49

За окном мелькает пейзаж, пока я молча сижу на пассажирском сидении машины Джаспера, размышляя о своем выборе.

Неужели я все испортила?

Айзек пытается уберечь меня, но я не сомневаюсь в своей безопасности, участвуя в этом мероприятии. Оно громкое, публичное, с камерами и охраной. Не говоря уже о том, что меня похитили из собственного дома. Многолюдное светское мероприятие кажется последним местом, где что-то может пойти не так.

Но я знаю, что отношения между нами меняются ― становятся более серьезными, более реальными. Они обретают новую жизнь, поэтому я не могу не задаваться вопросом, не испортила ли я все, когда уехала с бывшим мужем на показ, в котором я даже не уверена, что хочу участвовать.

Черт, черт, черт.

Он был в бешенстве.

Злился гораздо сильнее, чем я ожидала.

И поскольку с каждой оставленной позади милей в голове у меня проясняется, я не могу сказать, что все это ― его вина. Если бы только у меня было больше времени, чтобы объяснить, успокоить его…

Мой желудок сжимается от сожаления, пока я вожусь с молнией на куртке, украдкой бросая быстрый взгляд на Джаспера. Он сжимает руль обеими руками и выглядит напряженным, как сжатая пружина. Небо пока чистое, светит солнце, но кажется, что на водительском сиденье вот-вот грянет шторм.

― Эм… прости за все это. ― Я прочищаю горло, скрещивая руки. ― Это было неловко.

― М-м-м, ― бормочет Джаспер.

― Айзек ― хороший парень, но его навыки общения с людьми не самые лучшие. Я огорошила его этой новостью и не дала времени осмыслить ее.

Боже, я действительно поступила неправильно. Когда все уляжется, и я вернусь, большую часть недели я проведу пресмыкаясь. Стоя на коленях. Голая и связанная.

Возможно, с кляпом во рту.

― Не могу винить его за то, что он беспокоится о тебе, ― добавляет Джаспер, его челюсть сжимается, когда он смотрит на экран Bluetooth. ― Музыка?

Инстинктивно мне хочется сказать «нет», но мне нужно отвлечься. Что угодно, лишь бы заполнить пустоту, вызванную чувством вины.

― Конечно.

Он переключает треки, появляется звук. Играет «6 Underground» группы Sneaker Pimps. Я еще не родилась, когда вышла эта песня, но Эллисон ее обожает. Она была одержима фильмом «Can't Hardly Wait», и мы смотрели его вместе бесчисленное количество раз во время веселых ночевок в старших классах.

― Ух ты, ― выдыхаю я, мое внимание переключается между исполнителем и Джаспером, последние десять минут растворяются за нахлынувшими воспоминаниями о прошлой жизни. ― Последний раз я слышала эту песню, когда мы с тобой были на двойном свидании с Эллисон и Эриком. Эллисон пыталась петь слова песни чувственно, но фальшивила, а Эрик делал вид, что не знает ее.

Я не могу удержаться от смеха. Из всех песен, которые можно было бы услышать…

Воспоминание имеет вкус точно такой же, как у «Sour Patch Kids»13, которые мы часто жевали до боли в животе, ― сладкий и кислый. Интересно, Джаспер намеренно заставляет меня думать о ней именно сейчас? Но он ничего не говорит. Он просто смотрит на меня, а затем возвращает свое внимание к дороге, на его волосах блестят капельки пота.

Ностальгия проникает в мое сердце, пока песня продолжает вызывать воспоминания. Я чувствую необходимость действовать в соответствии с этим чувством, и, наверное, в этом и был смысл.

Я достаю из сумочки телефон и набираю ее номер, не давая себе времени на раздумья. Я уже достаточно надумала за свою жизнь.

Я: Привет. Я тоже по тебе скучаю.

Мой пульс учащается от нетерпения, пока я жду, что сообщение отобразится как прочитанное. Утекают минуты, одна песня сменяется другой, но проходит почти десять минут, а она все еще не открывает его. Вздохнув, я переворачиваю телефон на колени экраном вниз и мои колени начинает нервно подпрыгивать.

Джаспер не говорит ни слова. Айзек действительно взбесил его.

― Так что случилось с моделью, которая выбыла из участия в показе? Это необычно, когда место освобождается в последнюю минуту.

Он сглатывает.

― Слышал, она попала в больницу. Какая-то операция.

― Это прискорбно, ― отвечаю я. ― Ты действительно думаешь, что я подхожу для этого? Я уже несколько лет не ходила по подиуму. Не могу представить, что я буду тем грациозным видением, которого они ожидают, и вообще, попаду ли я во все мерки.

(function(w, d, c, s, t){ w[c] = w[c] || []; w[c].push(function(){ gnezdo.create({ tizerId: 364031, containerId: 'containerId364031' }); }); })(window, document, 'gnezdoAsyncCallbacks');

Он снова сглатывает, когда он бросает взгляд в мою сторону.

― Ты рождена для этого, Эверли. Гарантирую, ты сразишь Эбнера наповал.

Я позволяю себе успокоиться и киваю ему.

― Я… ценю, что ты рискуешь ради меня. Я пока не уверена, что хочу заниматься этим в долгосрочной перспективе, но мне будет приятно снова почувствовать себя значимой. ― Перекинув волосы на одно плечо, я играю с закрученными прядями. ― Я знаю, что это важно. Тебе не обязательно было приглашать меня.