Необратимость (ЛП) - Хартманн Дженнифер - Страница 94

Отъезд из города заставляет меня нервничать, но с тех пор как я приехал, все было тихо. Я усилил личное наблюдение за Эверли, уговорил знакомого отставного офицера из участка присмотреть за ней и проигнорировал тихий голос, который говорил мне, что все пойдет прахом, как только я уеду.

Я паркуюсь на стоянке в таком месте, откуда хорошо видно всех, кто приезжает или уезжает, и глушу двигатель. Судя по людям, толпящимся снаружи, это место явно является центром для интересной публики. Несколько проституток отираются возле открытых дверей, в то время как какие-то барыги слоняются по парковке.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

А в нескольких метрах от мотеля явно происходит сделка с наркотиками. Они даже не пытаются это скрывать, местный полицейский участок, очевидно, поставил крест на этом месте.

Несколько человек косились на меня, когда я подъехал, но это меня не беспокоит. У меня всегда была способность вписываться в любую обстановку.

Устроившись поудобнее, я достаю свой телефон и с удовольствием смотрю на имя Эверли на экране блокировки. Интересно, что нужно сделать, чтобы убедить ее прислать мне непристойную фотографию…

Хотя ее сообщение безобидно, я отвлекаюсь настолько, что едва успеваю заметить фигуру, приближающуюся к моей машине, как раздается стук в окно.

Соберись, мать твою, Портер.

― Эй, милый, тебе нужна компания? ― С другой стороны стоит тощая женщина в коктейльном платье, которое больше подошло бы подростку, пришедшему на выпускной вечер в 1991 году. Покачав головой, я отмахиваюсь от нее и возвращаюсь к сообщению.

Пчелка: Проверяю. Ты благополучно добрался?

Я: На месте.

Пчелка: Хорошо. Я приняла снотворное, поэтому скоро отключусь.

Я: Ищи меня в своих снах. Я буду тем, у кого огромный член.

Она посылает эмодзи баклажана, а затем розовое сердечко, и на моем лице расплывается нелепая ухмылка. Черт, когда это я успел стать таким чертовски сентиментальным?

Ты знаешь, когда.

Я: Спокойной ночи.

Я выхожу из переписки и переключаюсь на Гаррисона, парня, которому я нехотя поручил присматривать за ней, пока нахожусь здесь. Хотя я не очень доверяю людям, кроме Таннера, мне уже приходилось работать с ним раньше. Он порядочный человек, и ему поручено действовать скрытно, сохраняя дистанцию.

Кроме того, я хорошо ему плачу, а он слишком хорошо знаком с моим нравом, чтобы рисковать и валять дурака.

Конечно, я все еще слежу за камерой, направленной на ее дверь, мое приложение для слежения подключено к ее телефону, и она знает, что должна почаще со мной связываться. Но, несмотря на все эти меры безопасности, моя интуиция превратилась в воронку паранойи.

Гаррисон сообщает, что все в порядке, и я отправляю Таннеру сообщение, чтобы держать его в курсе. Как раз в тот момент, когда я уже готов отбросить телефон в сторону и приготовиться к потенциально долгой ночи ожидания в этой дыре, я вижу уведомление, которое пропустил.

Это еще одно сообщение от Эверли, отправленное десять минут назад.

Я потерял счет времени.

Пчелка: Если завтра я буду молчать, не волнуйся. Я решила принять участие в показе, о котором тебе рассказывала, ― думаю, это пойдет мне на пользу. Может быть, я больше никогда не буду в них участвовать, но, по крайней мере, мне не придется думать что-если. Я буду писать, когда смогу. Надеюсь, ты вернешься завтра вечером, и мы скоро увидимся?

Стоп…

Что за хрень?

Я перечитываю текст, прикусив язык, пока не ощущаю медный привкус. Я и так не в восторге от того, что меня нет в городе, но я всего в часе езды, а Гаррисон присматривает…

Над моими бровями нарастает напряжение. Мои пальцы так и чешутся напечатать сотню мыслей одновременно, но в конце концов я останавливаюсь на одной.

Я: Не думал, что ты собираешься участвовать в этом шоу.

Не собиралась… ведь так?

Когда она упомянула об этом показе, я не был в восторге от мысли, что она вернется в мир, где все еще существует ее бывший муж. Но это прозвучало не так уж серьезно, поэтому, когда тема была закрыта, я забыл об этом. Я просто предположил…

Я бы не уехал из города, если бы знал.

Через минуту я смотрю на телефон, но ответа по-прежнему нет. Я продолжаю смотреть еще пять минут. Потом десять.

Она уже легла спать?

Неужели я раздуваю из мухи слона?

Нет… Это большое, публичное мероприятие. Там она более уязвима. Я бы удвоил охрану. Я бы…

Напряжение нарастает. Я скрежещу зубами. Я стучу пальцами по клавиатуре.

Я: Нам нужно сначала все обсудить.

Я жду еще две секунды, слушая, как пульс бьется в ушах. Потом…

Я: Не хочу, чтобы ты принимала в нем участие.

В груди все сжимается.

Она должна ответить, черт побери.

Спустя еще пять минут я начинаю звонить. Никто не отвечает, но это неудивительно: снотворное, которое ей назначил терапевт, отлично вырубает ее. Она сказала мне, что только так она может спать одна с тех пор, как освободилась.

Я должен быть рядом с ней, чтобы она знала, что находится в безопасности. Ей не нужно накачиваться наркотиками, когда я лежу рядом с ней. Она знает, что я убью любого ублюдка, который вздумает к ней прикоснуться.

Блядь. Почему я решил, что можно уехать? Я не должен был этого делать.

Если я сожму телефон сильнее, треснет экран. Я потерял представление о мире за пределами этой машины.

Я проверяю трекер, чтобы убедиться, что она все еще дома, хотя я уверен, что так и есть. Я так зол, что почти ничего не вижу. Она не может отправиться туда, пока меня нет в городе. Она знает, что я пытаюсь защитить ее.

Она, блядь, знает.

Я снова нажимаю на кнопку вызова, зная, что это ничего не даст. Затем я отправляю сообщение, которое, как я знаю, бессмысленно.

Я: Ответь на мой чертов звонок, Эверли.

Может, мне стоит вернуться?

Не было никаких упоминаний ни о том, во сколько она уезжает, ни о месте ― только то, что мероприятие в городе, ― а это значит, что я могу еще какое-то время оставаться здесь и наблюдать за своей целью. Посмотрим, не появится ли этот придурок.

Проходит час, прежде чем я перестаю с маниакальной настойчивостью проверять свои сообщения. Оставшееся время я пытаюсь уговорить себя не поддаваться панике, не сводя глаз с гостиничного номера.

Остаток ночи на парковке царит тишина, что, вероятно, к лучшему, поскольку в моей голове идет война. Сотня голосов требует внимания:

Чего ты ждешь? Тащи свою задницу обратно и скажи ей, что она никуда не пойдет.

Но это городское публичное мероприятие. Гаррисон может присмотреть за ней. С ней все будет в порядке.

Слушай, тупица, она не просто так не обсудила это с тобой, ей плевать, что ты думаешь. Пойми намек.

Успокойся, блядь. Это не так уж и важно.

Она определенно умрет, как только выйдет из квартиры.

Может, ты слишком контролируешь ее. Возможно, она оценит, если ты будешь ей немного доверять.

Да, этот последний голос ― просто пиздец. Игнорировать.

К восходу солнца я отправляю Гаррисону сообщение, чтобы он приехал сюда и занял мое место. Парня, которого я жду, все еще не видно, а я не могу сидеть здесь весь день и гадать, что происходит с Эверли.

Перед тем как выехать на шоссе и направиться на север, я отправляю ей сообщение:

Я: Скоро увидимся.

Еще рано, когда я ступаю на потрескавшийся асфальт возле комплекса Эверли. Благодаря моему приложению для отслеживания я уверен, что она еще дома, но в нашей текстовой переписке нет ничего, кроме гребаной тишины.

(function(w, d, c, s, t){ w[c] = w[c] || []; w[c].push(function(){ gnezdo.create({ tizerId: 364031, containerId: 'containerId364031' }); }); })(window, document, 'gnezdoAsyncCallbacks');

Я медленно вдыхаю, наполняя легкие утренним туманом с привкусом выхлопных газов. Я не выспался, раздражен и, судя по взглядам, которые на меня бросали, когда я забегал в мини-маркет за кофе, выгляжу так же дерьмово, как и чувствую себя.