Необратимость (ЛП) - Хартманн Дженнифер - Страница 40

― Задний карман.

Раздается последний хрустящий звук, а затем все стихает.

Я жду шагов. Тревоги. Голоса Хранителя времени, сообщающего, что наше время истекло.

Но ничего не происходит.

Мои глаза закрываются, кошмары набрасываются на меня, чтобы унести прочь. Но прежде чем потерять сознание, я слышу голос Айзека по ту сторону стены.

― Оставайся со мной.

ГЛАВА 20

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

У меня нет времени беспокоиться о ней. Переживать из-за того, насколько она больна, или думать о том, что она лежит там без сознания… умирает.

― Оставайся со мной. Уже почти все.

Закинув закованную лодыжку на противоположное колено, я засовываю проволоку в замок и поворачиваю под нужным углом. К несчастью для меня, мои похитители не полные идиоты, они использовали наручники с двойной системой блокировки ― такие, какие выдают в полиции.

К несчастью для них, я знаю, как их открыть.

Если мне удастся заставить эту чертову проволоку сотрудничать.

Давай… давай…

Я чувствую, когда она зацепляется за нужное место, и при небольшом натяжении и твердой руке первый фиксатор сдвигается в сторону.

Один готов.

Выдохнув, я приступаю ко второму.

Мои глаза то и дело устремляются к камере, как будто я могу увидеть, что кто-то вот-вот ворвется в дверь. В нескольких ярдах от меня грудь Роджера поднимается и опускается. Я бросил его в одну из слепых зон камеры, надеясь, что никто не видел потасовки. Если мне повезет, Роджер окажется тем парнем, который следит за мониторами, но я не могу на это рассчитывать.

― Мне было бы намного легче, если бы ты ответила мне, Эверли.

Я никак не мог понять, удалось ли ей засунуть ему браслет, но я слышал их разговор ― знал, что она слаба, а он прикасается к ней, ― и решил рискнуть.

То, как он ворвался сюда, весь взбешенный, словно я что-то прервал, ― это взорвало во мне ярость, как ядерную бомбу. Мои насмешки сделали его беспечным, и как только он пересек невидимую черту, я бросился на него.

Каким бы большим он ни был, как только ему перекрыли воздух, он упал на землю, как и все остальные.

Я почувствовал облегчение, когда нашел браслет ― я мог все испортить, если вмешался раньше, чем у нее появился шанс. Но она чертовски хорошо справилась, и вот он, в заднем кармане, сплетенный вокруг толстой проволоки, как она и сказала.

Пока я занимался этим, я забрал его ключ-карту, потому что одному Богу известно, что я найду за пределами этой комнаты. Я также снял с него ботинки и надел их на свои ноги. Они не совсем подходят, но я не собираюсь выбегать отсюда босиком, как придурок.

Если, конечно, у меня что-нибудь получится…

― Да, черт возьми! ― С помощью крючка и поворота второй замок открывается, и я срываю с себя эту чертову штуку, позволяя ей с лязгом упасть на пол. Я свободен, но праздновать некогда.

Я должен идти.

― Дождись меня. Я вытащу нас отсюда. ― Но я задерживаюсь на секунду дольше, чем следовало бы, и в последний раз кладу руку на стену. ― Скоро увидимся.

Может быть, какая-то ее часть слышит меня.

Отвернувшись, я отталкиваюсь от проклятой стены и бросаюсь к двери, практически перепрыгивая через обмякшее тело людоеда на пути к выходу.

В коридоре тихо, и дверь Эверли совсем рядом, но я знаю, что смерть подстерегает меня за каждым углом. Останавливаться сейчас было бы глупо, а я не для того зашел так далеко, чтобы все испортить.

Впервые увидев комнату снаружи, я теряюсь. Простой, стерильно выглядящий коридор кажется продолжением комнаты, в которой я был заперт, с тем же плиточным полом и белыми стенами. Значит, это здание промышленного типа. Посмотрев направо, затем налево, я отворачиваюсь от двери Эверли и направляюсь к указателю лестницы в противоположном конце.

Я спускаюсь на нижний уровень, двигаясь как можно быстрее, стараясь не привлекать лишнего внимания, когда раздается сигнал тревоги.

Черт. Кто-то нашел Роджера.

ГЛАВА 21

Ледяная вода хлещет мне в лицо.

Задыхаясь, я резко вскакиваю, когда холод стекает по моему лицу и шее, пропитывая ночную рубашку. Я дезориентирована. Я промерзла до костей. Я моргаю, вытирая ледяные капли с глаз, поднимаю взгляд, и размытое лицо медленно обретает четкость.

Оранжевое пластиковое ведро болтается в веснушчатых пальцах мужчины, возвышающегося надо мной.

Я все еще задыхаюсь, захлебываясь водой и словами.

― Ч-что…?

В этот момент мои чувства включаются одно за другим.

Во рту пересохло. Запах пота и тела. Стучащие зубы и покрытая мурашками кожа. Сигналы тревоги, сирены, шаги. Мужчины выкрикивают приказы в коридоре.

Рыжеволосый мужчина.

Дольф.

Инстинкты срабатывают, и я вскакиваю на ноги, поскальзываюсь на луже и резко падаю на задницу. Боль пронзает весь позвоночник, копчик пульсирует.

Дольф молниеносно хватает меня за мокрый халат и рывком поднимает на ноги. Я сопротивляюсь, и мои глаза широко раскрываются, когда я замечаю пистолет, зажатый в его правой руке.

― Нет, пожалуйста, нет…

Он толкает меня на матрас.

Меня все еще лихорадит, я чувствую себя слабой и оцепеневшей, глядя на стену.

Айзек.

Сигналы тревоги, и мое сердце вздрагивает с каждым воем сирены.

Он сбежал? Он на свободе?

Убьют ли они меня до того, как он приведет помощь?

Я сползаю с матраса и направляюсь к открытой двери, когда Дольф начинает негромко смеяться. Его нога вырывается вперед, и тяжелый ботинок врезается мне в бок. Боль проносится по телу, как раскаленное железо, и я переворачиваюсь на спину, а его нога опускается мне на грудь. Извиваясь и корчась, я хватаюсь обеими руками за его лодыжку, пытаясь оттолкнуть от себя. Я не могу дышать. Ребра горят от давления, а я беспомощно скольжу по скользкой плитке.

В дверной проем врывается еще одна фигура.

Две фигуры.

Я поворачиваю голову, и мой взгляд падает на Хранителя времени.

И Роджера.

― Роджер! ― кричу я, все еще корчась под грязным черным ботинком Дольфа. ― Роджер, пожалуйста…

Спотыкающегося Роджера вталкивают в комнату. Дольф убирает ногу, хватает меня за волосы и поднимает на ноги. Кожа на голове горит, я пытаюсь вырваться, но его хватка слишком крепкая.

Хранителя времени цокает языком с порога.

― Меня многое раздражает, Эверли, ― растягивая слова, произносит он и поправляет воротник своего костюма в розово-синюю клетку. ― Придурки, говорящие по громкой связи в общественных местах. Хронические опоздания. Плачущие дети. Неправильное употребление слова «видел». ― Небольшая пауза. ― А хочешь узнать, что возглавляет этот список?

Я пинаю Дольфа ногой по голени, но безрезультатно.

Усмехнувшись, Хранитель времени смотрит на меня.

― Неудобства.

― Пожалуйста, ты не должен…

― Хватит! ― Его голос звучит достаточно громко, чтобы я вздрогнула. ― Я настоятельно рекомендую тебе держать рот на замке, пока я не вспорол тебя от пизды до подбородка.

Моя кровь становится холоднее воды у моих ног, когда он достает из переднего кармана перочинный нож и щелкает им. Лезвие сверкает под лампами.

Я перестаю извиваться, горло горит, когда я сглатываю подступившую кислоту.

(function(w, d, c, s, t){ w[c] = w[c] || []; w[c].push(function(){ gnezdo.create({ tizerId: 364031, containerId: 'containerId364031' }); }); })(window, document, 'gnezdoAsyncCallbacks');

― Так-то лучше. ― Его тон понижается, становится более спокойным, вены на шее сдуваются.

― Ты считаешь себя умной, не так ли? Красавица и умница.

Я стискиваю зубы.

― Ты психопат.

― Да, в наше время для всего есть свое название. ― Легкая улыбка появляется на его губах, когда он проводит двумя пальцами по подбородку. ― Поверишь ли ты, что есть некто, называемый «наперсточником»? Тот, кто перебрасывает горошину между тремя наперстками, а затем делает ставку на то, под каким из них она оказалась. ― Он хихикает с притворным весельем. ― Действительно нелепо.