Крестоносцы (СИ) - Шопперт Андрей Готлибович - Страница 23

До этого как-то не доводилось им ночевать в одном помещении, то на ферме какой останавливались, и отец Гюстав, набравшись вина, засыпал на сеновале, несколько раз в лесу в наспех собранных шалашиках спали, пару раз останавливались и в трактирах, но пока доминиканец бражничал в общем зале внизу епископ успевал уснуть. А тут получилось, что первым эта труба Иерихонская заснул.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

За храпом Марек Форгач не услышал, как с той стороны просунули нож между косяком и дверью и стали отодвигать засов на двери. Епископ от этого рыка, разыгравшейся изжоги и желания уснуть наконец, находился в какой-то одури. Но уж то, как дверь начинает открываться он не заметить не мог. Лежал и на неё пялился. Света в коридоре было не лишку, да совсем почитай не было, разве отсветы от масляной лампы что горела снизу у лестницы, зато в затянутое бычьим пузырём окно за спиной у епископа во всю светила почти полная луна. И можно сказать, что видимость в их с отцом Гюставом каморке было вполне достаточная, чтобы увидеть, как дверь начинает открываться.

Епископ сначала хотел закричать, позвать на помощь, но потом показалось ему или на самом деле, но в руке вора сверкнуло лезвие ножа. Сейчас он закричит, а этот разбойник сунет ему свой тесак под подбородок и протолкнёт острый клинок прямо в голову. Страх сковал члены Марека Форгача. А потом этот же страх заставил его действовать. Он сел на лавке и со всех сил заехал пяткой по лавке, на которой храпел отец Гюстав. Острая боль пронзила ногу, это пятка голая встретилась с углом лавки.

— А-а-а! — заорал епископ от боли и страха одновременно.

— А-а-а! — подпрыгнул на лавке доминиканец.

Глава 12

Событие тридцать третье

Дед — Золотой рыбке:

— Бабка корыто новое просит.

— Хорошо. Будет ей «Лада Калина».

— Так вот ты какая золотая рыбка! — Андрей Юрьевич сделал вид будто разглядывает диковину какую. Ту самую золотую рыбку.

На самом деле перед ним была белобрысая со всклокоченной бородой и синими чуть навыкате глазами физиогномия десятника стрельцов Емели, при этом ещё и чуть перекошенная от флюса. От лекаря и выдернули его пред светлые княжьи очи.

— Какая рыба? — ну, да, Пушкин ещё сказку-то не написал, а профессор Виноградов её полностью не помнил. Написал карандашом несколько отрывков, которые сразу в памяти всплыли и… забросил. Тупо некогда, да и не особо вспоминалось. Были бы рифмы у Александра свет Сергеича, пошло может и легче, а так белый стих, чуть схалтурил потомок Ганибалла. И кроме «приплыла к нему рыбка спросила: „Чего тебе надобно старче?“», больше сразу в голову не приходило ничего. Вот война кончится и тогда он засядет и детские стишки для учебника «Родная речь» накарябает. Типа: Уронили мишку на пол, оторвали мишке лапу, всё равно его не брошу, потому что он хороший".

— Молодец говорю, ты Емельян. Столько хабара добыл. И главное — лодки какие баские. Слушай, а не знаешь, сколько отсюда до моря — океяна. Далеко Мемель?

— Не, княже, не знаю? — стрелец покрутил головой, очевидно, Фёдора разыскивая, задел больной щекой за воротник и искорёжился весь.

Андрей Юрьевич тоже головой покрутил. Хотя сомневался, что главный картограф знает сколько тут идти по Немену до залива… Не вспомнить как он называется. Или как сейчас называется? Коса Куршавская или куршавелевская? Не был в тех краях Андрей Юрьевич ни разу. А потом ещё оттуда до Мемеля. Но не близко. Дня три путешествие займёт.

— А что на лодьях пойдём Мемель брать⁈ — присвистнул Емеля.

— Незнаю. Гедимин… Великий князь Литовский Гедеминас, как я и думал, обрадовался лёгкой победе над Тевтонами и теперь со своими воеводами и сыновьями в замке планы грандиозные строит. Не знаю, как насчёт Кёнигсберга, а вот на Мемель они точно решатся пойти.

— Так, а ты, княже разве не хочешь тевтонов побить и Мемель пограбить? — рыжая физиономия главного стрельца расплылась в предвкушающей капут псам рыцарям улыбке.

— Вон, Фёдор у коновязи, — увидел, наконец, картографа профессор Виноградов, — тащи его сюда. Эти великие литвинские стратеги точно без разведки на Мемель попрутся.

А вообще, добыча была просто замечательная. Кроме пятидесяти комплектов полной экипировки арбалетчиков, включающей и шеломы, и кольчуги, и латные рукавицы, был огромный запас пусть и не самых лучших, но вполне пригодных к использования толстых и тяжёлых арбалетных стрел. Да, у своих наконечник из гораздо лучшего железа, да, древко стрелы во Владимире делали на токарном станке, да, перья на своих вставлены так, чтобы стрелу закручивало, но ведь несколько тысяч совершенно безвозмездно предоставленных богемцами стрел или болтов. Дарёному же коню в рыло не смотрят. Кстати, такая поговорка уже существует, но она гораздо длиннее огрызка, что в будущем остался. «Дарёному коню в зубы не смотрят, да если дар плох, то и брать его нечего.»

Кроме арбалетов и запаса стрел на лодьях, тех, что с продуктами, нашлось и зерно, и репа, и даже мука, и ржаная, и белая пшеничная. А ещё солёная рыба и вяленое мясо. До прихода этих четырёх лодей Андрей Юрьевич уже думал, что пора отряды фуражиров запускать по округе, а то Гедиминово войско всё у народа конфискует. А война, судя по всему, затянется. Конечно, в Ковеле два больших магазина Фёдор и Емеля соорудили и заполнили, но и ртов вместе с возчиками, лекарями, кузнецами и прочими нонкомбатантами под восемь сотен. И что примечательно, все каждый день есть по три раза хотят. Менять надо этих прожорливых воев на деревянных солдат Урфина Джуса.

С остальных побитых лодочников, а это и гребцы, и те люди, что на руле стоят, и парусом занимаются, стрельцы Владимирские тоже прилично добра взяли. Они гребцы-то гребцы, но не по профессии и не по призванию. Это псы рыцари кнехтов послали на помощь Юрбарку, а чтобы им не скучно было, предложили немного вёслами поработать. При каждом оказался меч средней паршивости и почти при каждом кольчуга. Андрей Юрьевич не поленился, качество металла проверил, и оказалось, что вполне на уровне. Явно из свейского железа всё сделано. Жаль шлемов — вёдер не было, вместо них была шапочка, поверх которой надевался капюшон, из той же кольчуги сделанный. От стрелы не защитит, если в голову она прилетит, и от прямого удара мечом по голове тоже, но если оружие пошло по касательной, то нормальная защита, нужно только немного подумать, как её усовершенствовать.

Всё, на этом ништяки заканчивались, ну, если сами четыре большие парусно-вёсельные лодьи не считать. На самом деле большие, как самая большая лодья у генуэзца Агафона.

Андрей Юрьевич попытался себе систему рек представить в этих местах. Можно ли перегнать их в Днестр? Если по Западному Бугу дойти докуда возможно? А там… Нет. А если по Висле, потом Сан? Тьфу. Легче продать их, где-нибудь на побережье, и на эти деньги нанять людей, что такие же и даже лучше, построят уже в Галиче.

Стоп. А если оставить? Сан спокойно до Перемышля доходит. И он для таких плоскодонных судов проходим. А там у него сейчас вполне район развивается. Можно туда перенести часть стекольной промышленности и часть металлургии, и пусть купцы плавают по Сану и Висле. Так и от Львова до Перемышля всего вёрст сто, даже меньше. А от Львова до Галича тоже не больно далеко. И будет альтернативный путь из варяг в греки.

(function(w, d, c, s, t){ w[c] = w[c] || []; w[c].push(function(){ gnezdo.create({ tizerId: 364031, containerId: 'containerId364031' }); }); })(window, document, 'gnezdoAsyncCallbacks');

— Фёдор, собирайтесь. Переоденьтесь в одежонку этих богемцев и разведайте дорогу от Ковно до Мемеля вдоль Немана и дальше вдоль берега моря. Если мелкие отряды будут попадаться и чувствуете, что справитесь с ними без потерь, то уничтожайте, если большой отряд, то не ввязывайтесь. Цель узнать, где то войско, что должно к нам из Мемеля идти? Если или когда повстречаете его, то сразу назад. Нужно же мне в отличие от Великого князя Литовского Гедеминаса знать, к чему готовиться.