Королевская кровь-13. Часть 1 (СИ) - Котова Ирина Владимировна - Страница 43

— Теперь, мальчик, слушай меня и внимай, — попросил он, и от голоса его продолжал сыпать по коже мороз. — Тебя убьют сегодня ночью, не дав поехать на коронацию, и поедет вместо тебя уже другой человек. Думали, ты будешь ведомым, а ошиблись: cлишком ты много власти взял в свои руки, люди тебя полюбили, а это сила поболе армии и денег. И даже если сегодня ты увернешься, убьют рано или поздно.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Я понимаю, — ответил Шиваладжи, опустив голову. К своей смерти он был готов, но было жалко маму, так и не оправившуюся после смерти отца, сестер и младших братьев. Убьют его, захватят родовые земли и не будет больше семьи Шиваладжи.

— Поэтому я беру Тидусс в свои руки, — продолжил Вечный ворон, поблескивая глазами. — Брат Ши отдал землю мне. Я буду править, а ты, так как сердце твое честно, встанешь у моего трона. Если согласен, конечно. Ты с этими псами не справишься. А на меня они прыгать побоятся. Ну что, отдашь мне власть?

— Великий, — сказал Санду и поднял на бога глаза. — Но как ты будешь править? Разве по чести тебе быть на троне крошечного государства, когда ты управляешь посмертными сферами? Зачем тебе Тидусс?

— Вижу, образован ты хорошо, — ответил Жрец одобрительно. — Зла я твоей стране не принесу, не бойся этого, мальчик. Я дам твоему народу землю и место, куда ему можно расти, чтобы стать наравне с другими странами. А нужно это, чтобы завершить восстановление равновесия Туры. Чтобы и у темной стихии была удерживающая планету королевская кровь. Так что, — повторил он, — отдашь мне Тидусс?

— Скажи мне, Повелитель Смерти, — так же почтительно спросил Санду, — зачем ты спрашиваешь? Разве если я отвечу «нет», это будет для тебя что-то значить?

Рыжий гость усмехнулся, глаза его блеснули зеленым.

— Конечно, я мог бы не вопрошать тебя, — проговорил он задумчиво, и показалось махарадже, что говорит он сам с собой. — Давно я привык творить что хочу и что воля моя неоспорима. Но я умею учиться, мальчик. Вот тебе клятва Ворона — если скажешь «нет», я не буду принуждать тебя. Я тебя предупредил, спасти себя и своих родных ты еще успеешь, а я просто уйду. Мне будет труднее, — он помолчал и улыбнулся, — но даже любопытнее, справлюсь ли. Так что второй и последний раз спрошу тебя — отдашь мне Тидусс, Санду сын Расха?

Махараджа встал и поклонился.

— Отдам. Если ты обещаешь быть милостивым и добрым к моему народу и прекратить войну в Тидуссе.

— Обещаю, — легко отозвался Ворон.

Молодой махараджа чувствовал себя так, будто ему зачитали помилование. Как и всему Тидуссу. Он изучал политику и историю и понимал, что страну, сотнями лет раздираемую на части, успокоить можно либо изнутри, перерезав всех противников и устроив геноцид, либо собрав вокруг себя крепкую, подавляющую численностью коалицию из союзников, либо с силой извне. И вот эта сила пришла.

— Но как мы сообщим людям Тидусса, что у них новый правитель? — спросил он.

— Не беспокойся, честный Шиваладжи, — ответил Ворон. — Люди будут подготовлены, хоть и будет это мне стоить… хотя тебе об этом нечего беспокоиться. Впереди большие изменения. Я все расскажу тебе, а сейчас иди спать — разве не должен ты завтра быть в Йеллоувине? И не беспокойся — твои враги больше не побеспокоят тебя. Я сейчас, — он улыбнулся жутковатой улыбкой, — расскажу им, почему этого делать больше не нужно.

И Жрец растворился в тенях, оставив за собой покрытое изморозью кресло.

В эту ночь по всему Тидуссу начали происходить чудеса. Спустились с небес в ночи сотни тысяч воронов со странными зеленоватыми глазами и принялись за работу.

Те люди, кто потерял жилье и спали на голой земле, увидели с утра сплетенные рядом из тонких бамбуковых стволов домики, с которых вспорхнули вороны уже настоящие.

Те, кому нечего было есть, узрели сложенные горкой плоды, коренья, увидели, как плещут хвостами рыбы в глиняных плошках и свисают из корзин тушки темношеих зайцев, что в обилии водились в джунглях Тидусса.

Те, кто пришел с утра на службу в храмы Триединого, заметили, что глаза в статуях Черного жреца светятся зеленью. Поползли по Тидуссу слухи о чудесах и явлениях. И священство объявило, что Тидусс переходит под покровительство Черного жреца, а оттого сойдут на нет болезни, происходящие из-за особенностей климата. Мудрецы, проходящие аскезу в своих пещерах, и те вышли к ученикам и объявили, что Тидусс ждет великая милость и великая судьба, и что люди теперь не будут голодать, и войн тоже не будет, если только слушаться покровителя. И что ждет страну нечто чудесное и великое, так что пусть люди не пугаются, молются и ждут.

В общем, избирательная кампания нового покровителя прошла молниеносно и победоносно.

Люди, конечно, тревожились, люди гадали, что их ждет — но дела насущные требовали внимания больше, чем будущее величие государства. Да и в конце концов, какая разница, кто покровитель твоей страны, если у тебя есть, где спать и что есть?

Пока в Тидуссе ночью творились чудесные дела, в столице Блакории Рибенштадт стоял солнечный майский вечер.

Неспокойно было в разрушенном трещинами и битвой богов городе, в котором почти не осталось мирных жителей, кроме стариков, которые не захотели никуда идти. Портал исчез, и выжившие, ошеломленные и растерянные иномиряне, пережившие благотворное явление анхель и три дня снега, обратили свой взор на юго-восток — туда, откуда большой дугой наступали силы трех королевств.

Срочно решалось, что делать дальше, потому что тиодхар Манк-теш сразу, как узнал о смерти императора Итхир-Каса, улетел через портал за Анлин-кас, чтобы сделать ее своей женой, а самому сделаться наследником императора: жрец, принесший приказ богов не оставлять порталы и не сметь ввязываться в борьбу за внучку императора, разминулся с ним, и сейчас судьба Манк-теша была неизвестна. Успел ли он долететь до императорского дворца и выкрасть Анлин-кас, не сгинул ли в затопленной и разрушенной Лакшии — то никому было не известно.

А, может, он знал, что боги любят жестоких и дерзких, и простили бы его. Тем не менее, судьба его ныне была неясна, и во главе войска остался Виса-асх, когда-то вышедший со своей армией у города Великая Лесовина на Севере Рудлога и так и не сумевший взять ее, видевший как беловолосая правительница-колдунья на гигантской огненной птице закрыла врата на Лортах и затем бежавший со своей армией до границ с Блакорией. Виса-асх, чей возраст уже подбирался к сорока годам, наголо бреющий голову и лицо после того, как попал под огненный удар от мага, долго лечивший рану после огнестрельного ранения от противника, истощавший за время отступления с Севера Рудлога, был уже потрепан армиями Туры и опасался их, и не знал, что делать, и совета спросить у него было не у кого.

Помимо стариков в столице Блакории оставались священники в храмах местных богов, лечившие как своих, так и чужих, помогавшими упокаивать нежить. Их, следуя приказам богов, не трогали, по улицам они ходили свободно, словно ничего не боясь.

В принципе, после того как парочку безумных, осмелившихся напасть на такого служителя, унесло куда-то в поля за город, их и вовсе стали обходить стороной. И эти служители три дня назад, после того как земная тряска успокоилась, вышли из храмов, звоня в гонги, и объявили на все четыре стороны, что местные боги победили, а боги Лортаха повержены и висят в небе черной Луной.

Виса-асх, будучи самым осторожным среди всех тиодхаров, был так ошеломлен, что сам, невзирая на запреты жреца, пригрозившего ему проклятьем, пришел в храм к такому служителю. И без угроз задал ему все интересующие вопросы.

(function(w, d, c, s, t){ w[c] = w[c] || []; w[c].push(function(){ gnezdo.create({ tizerId: 364031, containerId: 'containerId364031' }); }); })(window, document, 'gnezdoAsyncCallbacks');

Он бы не поверил ответам, но слишком многое видели иномиряне за эти дни — и черная луна действительно висела в небе, и, самое главное, победи бы их боги — все в новом мире об этом бы уже знали. Боги Лортаха себя бы как-то но проявили.

Однако мир восстанавливался, а у служителей местных богов оставалась сила лечить и защищаться, так что все сказанное ими могло быть правдой.