Желанный трофей (СИ) - Калбазов (Калбанов) Константин Георгиевич - Страница 62

Кто же знал, что княжич умудрился кого-то допечь сильнее, чем меня, и тот решил дело не честным поединком, а ударом из-за угла. А может, это и вовсе межродовые разборки, где я оказался подходящим козлом отпущения. Вот если бы Беляев сразу сказал, что арестует меня по подозрению в убийстве придурка Мишки, я бы размазал полицейского прямо там да свалил бы в туман.

Я, конечно, пока прошёл лишь половину университетского курса, но при этом уже могу неплохо устроиться даже недоучкой. Опять же, кто сказал, что у меня не получится закончить образование где-нибудь в Европе? Да легко! Только плати, и никаких проблем. В смысле, если излишне не высовываться.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Как не костерил себя, как ни старался думать о другом, мысли всё время возвращались к последним словам дознавателя. Ко мне пока не применяли пыток, только задавали вопросы и пытались поймать на противоречиях. Порой даже посещали мысли, что всё обойдётся, следствие разберётся, и я отвечу только за то, что совершил. Я ведь сильный одарённый и ценный ресурс. Потом приходило понимание, что выбор между умиротворением княжеских родов и моей жизнью однозначно в пользу первых, и я вновь впадал в уныние. А на последнем допросе дознаватель так и вовсе прямо сказал, что либо я сознаюсь и принимаю быструю смерть на эшафоте, ибо дворян не вешают, либо меня станут допрашивать с пристрастием. Занавес.

Сам я сознаваться ни в чём не собираюсь. А потому жду пытку и хоть какую-то возможность вырваться из этого каземата. Была надежда и на сильный дар, который мог бы значительно быстрее управиться с зельем. Но поили меня регулярно и следили за тем, чтобы я именно выпил. Угу. Заглядывали в рот и требовали язык показать…

Дверь в камеру открылась, и на пороге появился какой-то представительный дядька. За пятьдесят, густые коротко стриженные волосы с сединой на висках, правильные черты лица. Надменный вид указывает на то, что он привык повелевать. Именно повелевать, а не приказывать.

Гость окинул меня оценивающим взглядом, как-то устало вздохнул и опустился на стул, который ему услужливо предоставил сразу удалившийся надзиратель.

— Ртищев Никита Григорьевич, если я не ошибаюсь, — после непродолжительного молчания наконец произнёс он.

Голос уверенный, властный, но в то же время без гонора и спесивых ноток. Обнадёживающий такой голос, располагающий. И это при том, что я сразу воспринял его враждебно.

— С кем имею честь?

Говорить я старался спокойно, без вызова, заведя руки за спину и сцепив пальцы, чтобы унять дрожь. Хорохориться в моей ситуации глупо и смешно. У гостя будет возможность потешить себя, наблюдая, как я верещу в пыточной, а иллюзий я не испытываю, так что не стоит скоморошничать ещё и сейчас.

К тому же я за любой разговор, если без пыток. Как-то не спешу предстать перед заплечных дел мастерами. Страшно? Ещё как! Хотя, с другой стороны, от этого страха и противно. Ведь совсем недавно и сам пытал, а тут коснулось меня, и аж до холодного пота пробрало.

— Князь Зарецкий Платон Игоревич, — к моему удивлению, без обиняков представился он, рассматривая меня изучающим взглядом.

— Признаться, куда меньше удивился бы, если меня посетил кто-то из Каменецких. Чем обязан, ваша светлость? — поинтересовался я, обозначив долженствующий поклон.

При этом прислушивался к своему голосу, нет ли в нём дрожи. Вроде нормально. Но это неточно. Со стороны и голос и тембр звучат по-иному. Однако вести себя решил максимально вежливо, хотя и без подобострастия. Да я себя уважать перестану, если начну хамить, пыжиться и кривляться, не имея возможности хоть что-то сделать реально.

— Буду говорить начистоту, — вновь окинув меня взглядом, заговорил князь. — Полиции, как и нам, известно, что Михаила Антоновича убили не вы. Но именно вы подходите на роль убийцы лучше всего.

— Вы хотели сказать, на роль козла отпущения, — не сдержался я.

— Пусть так, — не стал спорить князь и проявил любопытство: — Скажите, а что вы намеревались сделать после того, как узнали о роли княжича в попытках убить вас?

— Нашёл бы причину вызвать его на дуэль и упокоил в честном бою.

— Так уверены, что смогли бы это сделать? — чуть приподнял правую бровь князь.

Вопрос, не лишённый смысла, ведь способов окончательно упокоить соперника не так уж и много. Отрубить голову или разрушить мозг. И то и другое при том, что законом для поединков определена только шпага, весьма проблематично.

— Я уже дрался с ним и знаю, чего он стоил. Причём с использованием усиливающих зелий, — не удержавшись, хмыкнул я.

— Он великолепно владел клинком, — покачав головой, не согласился князь.

— Доказательств грязной игры княжича у меня нет, однако я уверен, что таковое имело место. К тому же опосредованно это подтверждает наём им татей.

— Ясно.

— Ваша светлость, вы ведь навестили меня не для того, чтобы лично сообщить о принятом решении и узнать о моих прежних планах? — решил я, что пришло время перейти к сути.

— Приятно иметь дело с умным молодым человеком, — удовлетворённо кивнул Зарецкий. — Я хочу предложить вам стать моим зятем.

— О к-как! — не сумел я сдержаться от удивлённого восклицания.

— Понимаю, как это выглядит со стороны, но я совершенно серьёзен.

— И что, её светлость даже сорокоуст выдерживать не станет? — само собой вырвалось у меня.

— Отчего же, всё честь по чести, ведь Михаил был её суженым. Но княжича уж нет, а жизнь продолжается, — не выказывая признаков раздражения, ответил князь.

— И отчего же выбор пал именно на меня? — продолжал я дерзить, а ничем иным это назвать нельзя.

— От того, что вы на сегодняшний день наилучшая партия для Ольги, — продолжал проявлять терпение Зарецкий.

— А если я откажусь?

— Боюсь, вы неверно понимаете положение, в котором оказались, — явно разочаровавшись во мне, хмыкнул князь.

Похоже, я перестарался. Поначалу-то он воспринял меня вполне серьёзно. И гадом буду, но тот факт, что я вознамерился самолично разобраться с Михаилом, ему даже импонировал. А вот этими своими ничего не значащими взбрыками тупо теряю в его глазах очки.

— Я всё понимаю, ваша светлость, просто мне не по нраву, когда меня лишают выбора, — глядя ему прямо в глаза, произнёс я.

— Жизнь прожить — не поле перейти, Никита Григорьевич, и вы ещё не раз столкнётесь с подобным.

— Знаю. Но от этого как-то не легче.

— Могу посоветовать вам только учиться держать удар. Ибо у вас ещё не единожды будут ситуации, когда вам придётся подчиняться обстоятельствам.

— Я запомню ваши слова, ваша светлость.

— Мне известно, что вы вошли в окружение моей племянницы Марии, — сменил тему князь.

— Так и есть.

— С завтрашнего дня начинайте оказывать внимание Ольге.

— Боюсь, что я не смогу этого сделать.

— Даже так? — И опять этот разочарованный взгляд.

— Дознание по моим художествам ещё не закончено. И вира, как я полагаю, выйдет более десяти тысяч. Денег таких у меня нет. И так как иной возможности заработать, кроме как уничтожением тварей, я не имею, мне наверняка присудят службу на границе с пятном или дикими землями. А дело это нескорое.

— Вот вы о чём. Не беспокойтесь на этот счёт. Сотрудничайте с дознатчиком, будьте откровенны, а вопрос с вирой я решу.

— При всём уважении, ваша светлость, но это мой долг.

— А если я ссужу вас, вы примите такую помощь?

— И каков рост?

— Я не даю деньги в рост. Если хотите так уж показать свою независимость, могу предложить вам обратиться за кредитованием в Царский или Орловский банк. Готов выступить вашим поручителем. Но в любом случае ни о какой службе на границе не может быть и речи.

(function(w, d, c, s, t){ w[c] = w[c] || []; w[c].push(function(){ gnezdo.create({ tizerId: 364031, containerId: 'containerId364031' }); }); })(window, document, 'gnezdoAsyncCallbacks');

— Был бы вам признателен, ваша светлость, если вы согласитесь стать моим поручителем, — принял я решение.

— Даже так, — хмыкнул он, как мне показалось, со смесью любопытства и одобрения. — И в какой банк вы желаете обратиться?

— В Царский.

— Так и порешим, — поднялся князь и протянул мне руку.