Сила Боли (СИ) - Зверев Павел Александрович - Страница 18

Сидя за столом и попивая травяной взвар, пребывал в спокойствии. Мысли? Не особенно много. Вечер сегодняшнего дня выдался теплым. За окном что-то около двадцати трех градусов, небо безоблачное, а ветер пропал вовсе.

— Ну-с, молодые люди, — защелкнул свой чемоданчик, Брак, — пойду я, пожалуй. Время позднее, а мне еще только добираться с час. Рэм, за Толстого никаких гарантий, потому и оплаты пока не нужно. Вот, встанет на ноги, тогда и рассчитаемся. Договор?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Благодарю, — отсалютовал я дедку стаканом. — И за оперативность тоже.

— Брось, — отмахнулся он. — Я потому и могу спокойно ходить по городу в ночное время, что мои услуги всегда отличаются высоким качеством и сильно востребованы.

— Ну-да, — проворчал Зак, — и это совсем не потому, что жахнуть можешь так, что дух вышибет.

— Наговоришь сейчас на старого больного человека, — наигранно нахмурился Брак. — Всё, молодые люди, пора мне.

Оставив таверну в тишине, лекарь удалился, смешно покряхтывая при ходьбе.

Вообще выглядел он довольно импозантно, и печати возраста там не то чтобы не было, но заметить её можно было с трудом. Моложавый, сухонький мужчина, с окладистой контурной бородкой. Морщин немного, да и те появлялись, лишь, когда он хмурился. Седины не было, да и взгляд больно уж ясный, для того, кто просит называть себя «дедушкой Браком». Одежда вот немного неряшливая, состоящая из длинных сапог, шелковистых коричневых штанов и плотной кофты, со следами подпалин, да пятен разных цветов. Поверх серый плащ с глубоким капюшоном, ну и пухлый чемоданчик с инструментарием.

— Седой, — повернулся я в сторону немного воспрявшего духом, Лешка. — Что у нас по деньгам?

— Копейки у нас, — сморщился он. — С десяток золотых, если наберётся, уже хорошо будет. Зачем тебе?

— Наемы, — пожал плечами. — Если не получится найти кого, то это единственный вариант.

— На десять золотых, — медленно покачал он головой. — Не знаю, в общем, Рэм. Ты всё еще не оставил эту затею? Даже теперь? Может, всё же лучше уйти?

— Эка тебя жахнуло, — с ненаигранным сочувствием протянул я.

Но оно и понятно. Что Лика жива, это хорошо. А вот две другие женщины Сарта и Килна, к сожалению, погибли. И насколько я знаю, именно Сарта согревала старику постель.

— Как ты скажешь, так и будет, — отвел взгляд старый. — Лику бы только вытянуть.

— Брак же сказал, что ей ничего не угрожает, — вставил Зак, на что заслужил недовольный взгляд от Лешка. — Не зыркай на меня так. Сам знаешь, как я к ней отношусь.

— Почему тогда уродов своих не прижал? — снова начал заводиться Седой.

— Закончили! — повысил я голос. — Сейчас я вас оставлю и очень надеюсь, что глупостей никто не наделает. Да, Лешк?

Тот только кривуна на меня даванул, ничего, впрочем, не ответив.

— Куда ты? — спросил Клим, подпирая стену.

— Кое-кто не внял моим предупреждениям, — пожал плечами. — Надо бы это исправить.

— Да как ты их теперь найдешь? — скривился Седой.

— По запаху, — улыбнулся я. — Двое ушло? Так? Долго они не проживут.

— Сделай так, чтоб они страдали! — буквально выплюнул Лешк. — Чтобы орали от боли и молили о скорой смерти! И тогда, видит Шекес, моя душа — навсегда твоя!

На этот раз спецэффектов не было. Только Лешк внезапно покачнулся, но на стуле усидел. Лишь побледнел, стискивая зубы, когда будто раскаленной кочергой на его левом предплечье стал проявляться знак — точно такой же, какой на щеке красовался у Зака. Два треугольника, где один больший, направлен острием вниз. А второй, что поменьше, основанием опущен на одну треть в тело первого, и вершиной, лишь немногим, выступающей из основания большего. Знак бога теней, бога воров и убийц. Забавная такая метка и еще больше забавно, что вот так походя, можно к нему возвать.

— Это вообще нормально? — с иронией в тоне обратился я к Климу.

— Ты о чем конкретно? — криво усмехнулся он. — О том, что двое взрослых мужиков добровольно всучили тебе свои жизни и души? Или о том, что Шекес эти клятвы принял?

— О втором, пожалуй, — рассеянно бросил я. — Первый пункт меня особо не интересует.

— Боги, — вздохнув, произнес Клим. — Самая непостоянная сила, спрогнозировать действия которой практически невозможно, — как по заученному выдал он. — Ради них могут совершать подвиги, достойные баллад, либо же, творить ужасные деяния, но так и остаться ими незамеченными. Но, шутки ради, сгоряча сказанное словцо, может послужить причиной, для обретения божественного внимания. Ну, а там, уже как повезет, от взгляда, до поцелуя.

— В смысле? — не понял я.

— Сила божественного дара имеет четыре градации, — пояснил Климон. — Божественный взгляд, божественное прикосновение, объятие и поцелуй соответственно.

— А еще есть трахнутые, — проворчал Зак.

— Это миф, — сморщился Клим. — Хотя, скорее, просто неправильное трактование фактов. Трахнутные, — снова сморщился парень, — это уровень силы равный архимагистрам, в случае с магами, либо же, мастерам, если речь идет об одаренных. А вообще, например, в академии Монеста считается, что это не божественный дар такой силы, а напрямую воля бога, либо же по-простому — аватар. Но их за всю историю были единицы. Хотя, тут скорее единицы именно что засветились, так сказать. Но всё это лишь домыслы и ничего более.

— Надо заканчивать задавать тебе вопросы, — проворчал я совсем тихо. — Конкретно, вот подобные клятвы это нормально? Как вообще к этим клеймам отнесутся другие? И можно ли подобную клятву выбить силой?

— Вопросики у тебя, — шумно выдохнул Клим, мотнув головой. — Силой? Клятву, подтвержденную богом? Ну, если жить надоело, то можно. Боги, знаешь ли, обладают прескверным характером. И любое навязывание себе желаний смертных воспринимают не просто в штыки, но с вызовом. А там, кто во что горазд. Что касается самих клятв и меток, то здесь всё проще, — пожал плечами Клим. — Это, как с длинной ушей. Кому-то абсолютно безразлично, какого ты роста, какой цвет у тебя кожи и какому божеству в твоем доме посвящен алтарь. А вот кому-то поперек горла встанет прикус твоих зубов.

Повеяло, прямо скажем.

— Ну, а насчет самого факта случившегося, — вновь пожал Клим плечами, — бывает, случается. Сильные искренние эмоции и приверженность к аспектам упоминаемого божества — вот и весь сказ. Главное, что ты, Рэм, считай, на ровном месте заполучил себе двух человек, в верности которых можешь теперь не сомневаться вовсе. Ты же, как я понимаю, просьбу Лешка исполнишь?

— Правильно понимаешь, — усмехнулся я, смотря в глаза Седому. — Будь уж уверен.

Тот взгляда не отвел и лишь коротко кивнул, почесывая отметину на своем предплечье. Хмурым он был и до этого, но сейчас выражение лица и вовсе перестало казаться живым.

— Пусть они страдают, — скривился он. — Ублюдки.

Ненависть. Знакомое чувство, которое сейчас, к счастью, ко мне не относится. У меня к двум сбежавшим нет никаких чувств. Только обещание, которое я давал каждому. Было еще что-то, чему я никак не мог подобрать описания. Не жалость к Лешку, нет. Не сочувствие, тут тоже мимо. Тогда, что? Хм. Протянув взгляд по помещению таверны, по следам пожара, крови и разбитой посуде, ощутил подкатывающую злость. Эти ублюдки тронули МОЁ! Посмели испоганить то, что принадлежит МНЕ! И это так же касаемо людей.

— Клим, — поднялся я со стула, — возьми из комнаты Лика все монеты и украшения, что он прятал. Лешк, подсчитай, прикинь, на что мы можем рассчитывать. Нужно вернуть этому месту уют. Отложи Лике и Толстому, им реабилитация нужна будет. Об остальном я позабочусь.

— Один что ли? — проворчал Зак, тоже поднимаясь.

(function(w, d, c, s, t){ w[c] = w[c] || []; w[c].push(function(){ gnezdo.create({ tizerId: 364031, containerId: 'containerId364031' }); }); })(window, document, 'gnezdoAsyncCallbacks');

Но после сморщился и отвел взгляд. Оно и понятно, один раз он уже отлучился, и теперь имеем, что имеем. Остальные промолчали. Клим с толикой растерянности во взгляде, а Седой лишь поджал губы.

Отвечать на несомненно риторический вопрос Зака не стал. Спокойным шагом вышел на улицу, вдохнул полной грудью вечерний воздух и постарался расслабиться. Немногим больше суток я избавился от оков Мастера, но такое чувство, будто прошел месяц. А ведь всё только начинается.