Хозяйка чайной (СИ) - Буланова Наталья Александровна - Страница 37

Напрасно я думала, что раз спас тогда, то что-то вспомнил или начал чувствовать ко мне что-то заново.

Может, это и к лучшему. Кажется, я начинаю к нему что-то чувствовать, а мне все равно покидать этот мир. Остался всего месяц.

В один из дней гости поднимают интересную тему:

— Госпожа, может, будете подавать супы? Еда в таверне совсем испортилась. Они стали экономить на хлебе, подавая много зрелищ. Похлебка из ботинка и то вкуснее.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Чайная и первое? Странное сочетание, но раз есть потребность… Глупо отрицать спрос!

— Давайте попробуем! — Уговаривает Рикки. — Я могу помочь с овощами.

— И мы поможем! — говорят два мои помощницы.

С этого дня мы пробуем ввести в меню супчик дня. Варим огромную кастрюлю, и когда ее распродаем, то на сегодня этот пункт в меню “ставим на стоп”

Получается не так трудозатратно, зато теперь возницы к нам спешат в обед со всех ног.

— Другое дело! Вкус отменный! — хвалят они.

— Хозяйка, а что сегодня за супчик дня? — спрашивают с порога.

От таверны Марио так и идут волны зла и зависти.

И вот в один из дней в зале раздается возмущенный возглас:

— Хозяйка!

Зовет посетитель средних лет.

— Да?

— Это что еще такое? — Он зачерпывает ложкой суп и показывает мне червяков среди лапши.

Я тут же внутренне напрягаюсь, но внешне сохраняю добродушное выражение лица:

— Наверное, ваша добавка белка, господин.

— Я спрашиваю, что это такое, дура! — он вскакивает на ноги.

И тут же еще двое мужчин вскакивают тоже.

— И у меня червяки.

— Фу, какая гадость. У меня тоже.

Они кидают ложки на стол, устраивают шумиху, а я чуть отступаю к прилавку, чтобы лучше всех видеть и меня не окружили.

Смотрю, как другие гости в смятении ищут в своих тарелках гостей.

— Госпожа, у кого-то кроме этих троих есть в тарелках червяки? — громко спрашиваю я.

Мужчины с червяками пытаются меня перекричать, но я поднимаю руку вверх.

— Вы же хотите разобраться в ситуации, верно? — спрашиваю у них я.

Они закрывают рты, переглядываются.

— Гости, кто-то еще видит у себя в тарелке червей? — повторяю свой вопрос.

Посетители заметно напрягаются в поисках гостей среди лапши, поглядывают на меня с замешательством.

— Посмотрите, ни у кого, кроме этой троицы в лапше нет лишнего. Черви — живые существа. Если бы их добавляли в кипящую воду — они бы сварились. У вас же они подвижные, словно вы их только что из кармана достали и приправили себе супчик.

— Да как ты смеешь! — первый возмутитель спокойствия достает пальцами из супа червяка и кидает прямо в меня.

Он шлепается мне на грудь, начинает извиваться, и я вздрагиваю, но держу себя в руках. Пальцами убираю червяка с себя, держу его, чтобы показать, что не боюсь, хотя сама внутри содрогаюсь от омерзения.

— Прошу выбрать трех свидетелей, которые проверят остатки супа в кастрюле. Пусть это будут люди с тракта, которые не были в таверне и не имеют ничего общего к ситуации, — говорю я.

— Да что ты мелишь? Опростоволосилась — так и скажи. Сейчас друзей позовут, они соврут с три короба. Вот нас троих в свидетели и бери.

— Голиком возьму, — пожимаю я плечами.

— Что?

— А что? Если у вас спрятана коробка с червяками, вы легко добавите и в мою кастрюлю жителей. Разве не так?

— Сама готовит кое-как, а нас обвиняет? Нет, вы слышали? Мы тут пострадавшие, а не ты!

Ага, пошел переход на ты. Значит, дальше будет одно сплошное хамство.

Я смотрю на парней из охраны. Не зря же им плачу. Но они почему-то не спешат даже ближе подойти.

Неужели, Марио и их подкупил?

Тогда мне придется тяжело.

— Дорогие гости! — громко обращаюсь я ко всем. — Вы знаете, я работаю честно и на совесть. Прошу у вас справедливости. Оставайтесь на своих местах, а я вынесу кастрюлю.

Я отдаю распоряжение двум помощницам, которые приносят в зал кастрюлю и ставят на стол. Следом по моему распоряжению ставят стопку тарелок.

Гости с червяками спешат подойти ближе, но я их останавливаю:

— Прошу остаться на своих местах!

И я зачерпываю половником суп, наполняю тарелку за тарелкой. В итоге набирается еще двадцать порций, после чего я показываю всем абсолютно пустую кастрюлю.

— А теперь попрошу каждого здесь присутствующего проверить и сказать, если ли тут червяки. По одному! Начиная вот с этого столика.

Я прошу подойти постоянного гостя — он должен быть самым лояльным.

— Развернитесь лицом в залу, пожалуйста, — прошу я, чтобы он не загораживал собой тарелки и все видели и как он проверяет, и что он ничего не подкидывает.

Мужчина неловко бултыхает ложкой в каждой лапше, но смотрит внимательно.

— Ничего, — наконец говорит он.

— Следующий, — зову я по очереди столов, оставляя любителей червяков напоследок.

— Ничего, — озвучивает вывод тот, посмотрев все тарелки.

Следующие гости ничего не находят. Приходит черед того скандалиста.

И я вижу, как странно он держит широкий рукав.

— Червяк! — кричит он, а сам из рукава закидывает туда одного.

Я ловлю его за руку.

— Видели? — говорю я. — Он только что подкинул его туда. У него должны быть припрятаны еще!

И тут мужчина резко дергает рукой, попадая локтем мне по лицу.

Звезды в глазах на миг затмевают все вокруг, а потом я чувствую, как медленно отекает скула.

Глава 17. Часть 2

Агрессивного мужчину тут же скручивают двое парней из охраны. Зря я на них плохо думала. Немного недогадливые оказались, но как физический конфликт увидели, так тут же вмешались.

— Спустите по одному по лестнице каждого из этой червистой троицы, — прошу я громко.

И тут же двое других ретируются из чайной.

— То-то же! Будут еще на честных людей наговаривать! — говорю я.

И чувствую, что с лицом творится что-то неладное. Внизу глаза отекает так, что я вижу эту шишку.

Кошмар!

— Госпожа, — один из гостей поднимается с места. — Вам нужно приложить к лицу что-то холодное.

— Да-да, спасибо! — говорю я. — Рикки…

— Я присмотрю! — тут же приходит он мне на выручку, выскакивая из-за своего прилавка травника.

Поворачиваюсь к помощницам:

— Слушайтесь Рикки, — прошу я.

Они кивают.

А я иду в жилую часть чайной, закрываю за собой дверь и подхожу к зеркало.

О, мой бог!

Шишка уже огромна! Будет настоящий фингал.

Ну, Марио! Ну, погоди. Я отомщу тебе за это.

Как же я привыкла за эти два месяца, что могу спокойно, даже с удовольствием, смотреться в зеркало. И как же теперь содрогаюсь от вида отекшего лица.

Сразу вспоминаются те времена, когда я забежала домой с ожогом на лице, надеясь, что не все так страшно. Что все еще можно изменить. Что мне помогут мази.

И тот шок, когда в больнице сняли бинты, и я первый раз посмотрелась в зеркало.

Мне снова предстоит вернуться в изуродованное тело.

Внутри меня душа скручивается в тугой узел. Мне так горько, что сил нет проглотить комок в горле. Я медленно сажусь на пол, обхватываю ноги и меня прорывает — слезы текут рекой.

Вроде бы пустяк, через две недели пройдет. Но эти две недели — половина отведенного мне оставшегося срока с нормальным лицом. А потом я вернусь в свой мир, где все отводят глаза и смотреть на меня без содрогания не могут.

Мне так плохо, что даже мысли о том, что в чайной все хорошо не спасают. Мне хочется выть.

Я слышу, как дверь тихо щелкает. Кто-то заходит.Садится рядом, и я ощущаю запах, который так давно не чувствовала — дерева и металла.

Это Зверь!

Я слышу его дыхание, чувствую его всем существом. Когда он рядом его энергетика заполняет собой все вокруг.

— Алисия, — зовет он.

(function(w, d, c, s, t){ w[c] = w[c] || []; w[c].push(function(){ gnezdo.create({ tizerId: 364031, containerId: 'containerId364031' }); }); })(window, document, 'gnezdoAsyncCallbacks');

Я не хочу, чтобы он видел меня такой страшной, поэтому прячу лицо за руками, крепче обхватываю колени.

— Алисия, посмотри на меня, — требует он.

— Нет, — качаю головой я.

И чувствую, как он едва касается моей руки.