Хозяйка чайной (СИ) - Буланова Наталья Александровна - Страница 16

— Вы серьезно? Это просто замечательно! Даже если разных текстур, в лоскутной технике будет выглядеть очень атмосферно. А вам… Вам точно они не нужны?

Альдо засиял: улыбка осветила его грязное лицо обаянием. Я сразу подумала, что он гораздо моложе, чем мне показалось на первый взгляд. Просто очень серьезный.

Он отвечает:

— Я выкидываю их. Не до возни мне с ними. Буду рад, если вам пригодятся для дело. Все-таки соседи.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Как классно! Чем я могу вас отблагодарить? Давайте, выберете чай или травяной напиток на свой вкус?

— А можно я буду изредка заглядывать на чай?

— Конечно! Нужно.

На том и порешили.

Когда он заканчивает работу, у меня как раз готов суп. Я не спрашиваю будет ли Альдо есть, молча накрываю стол в жилой части дома на троих.

— Что вы! Что вы! — говорит Альдо, как только получает приглашение присоединиться к нам за едой.

— Суп слишком скромный для вас? — Я знаю, как его взять.

И он садится.

Мы едим так быстро, словно все не ели дня три, не меньше. Наши тарелки мгновенно становятся пустыми.

— Я помою посуду! — говорит Рикки.

Все это немного напоминает мне типичный семейный ужин. Такой тихий и уютный: муж чинит, жена готовит, ребенок бегает в магазин и помогает с мытьем посуды.

Вот только сердечко у меня не стучит, когда я смотрю в сторону мастера. А он на меня смотреть не смеет — взгляд отводит постоянно.

Альдо приносит мне лоскуты через два часа. У меня в чайной ни одного посетителя, зато мне есть чем себя занять до глубокой ночи.Как хорошо, что у Алисии был швейный набор, в котором было много ниток. И неплохо, что на уроках труда я успешно шила фартуки, прихватки и ночнушки для себя, так что могла применить навыки в деле.

И я берусь за работу. Иголка ловко порхает у меня в руках, нитка сшивает лоскуты за лоскутами. Шитье для меня открывается медитацией — я расслабляюсь, забываю о своих трудностях, ловлю дзен.

Рикки тихонько засыпает в кровати, а я любуюсь первым лоскутным куском для обивки стульев.

— Глазам. Своим. Не. Верю, — слышу я от двери голос Зверя.

Глава 7. Часть 3

Все внутреннее спокойствие, что я обрела, тут же испаряется. Мое тело сжимается в ожидании скандала, но Зверь смотрит на сшитые лоскуты в моих руках с выражением лица, больше похожего на немое удивление с примесью задетых чувств.

— А мне и дырку на штанах зашить не могла, когда жили вместе.

Я кладу полотно на ноги, но не отпускаю.

Как же так? Ведь набор у Алисии был, хотя и на вид почти нетронутый. Она не умела шить?

Но ведь могла научиться, не правда ли?Я говорю:

— Чувствовала, что купить тысячу таких можешь, вот и не зашивала. Зачем пожаловал?

Зверь молча смотрит вокруг. Особое внимание уделяет отремонтированным стульям и дверному проему с дверью. Смотрит раздраженно, но не агрессивно. Не так, словно хочет все снова крушить.

— Почему отказалась от мебели?

— Мне не нужны твои подачки. И да, деньги, что дал Рикки, я верну. Все до горна. Он просто уже потратил, но я быстро заработаю.

Зверь ведет головой так, словно не верит своим ушам. Мышцы лица то напрягаются, то расслабляются, словно его терзают совершенно разные по настрою мысли, и он никак не мог определить, что испытывает.

— Отказываешься от денег, Алисия? Ты? — переспрашивает он.

Ого! Да мужик привык, что его любимая меркантильная до мозга костей. И из того, что я видела в воспоминаниях, у него есть все основания так полагать. Но ничего, никогда не поздно исправлять положение вещей!

— Знаешь, говорят, что женщина по разному раскрывается с каждым мужчиной. С одним она колючка, с другим хрупкий цветок, — недвусмысленно намекаю я.

— Что ты хочешь этим сказать?

Как истинный мужчина, Зверь намеков не понимает.

— Хочу сказать, что сам виноват, что не зашивала. Если отдавать деньги на сторону, когда у самого на попе дыра, то ты заслужил проветривание одного места, чтобы дурацкие мысли вылетели из головы.

— Я поддерживал те семьи, которые еле сводили концы с концами. Мне было в чем ходить.

Звучит благородно, конечно. Но мне надо держать оппозицию.

Я всплескиваю руками:

— Какое лицемерие! У самого денег девать некуда — строит на стороне благодетеля. Наверное, еще и в лагере сыто ел, да? А сам любимую по кругам бедности проверяет: сможет ли сварить три блюда на один горн, зашить дырявые штаны. Следующая стадия — только лизать камни, чтобы излечиться от всех болезней, вместо того, чтобы купить лекарства. Согласна — отлично просто!

Конечно, я выворачивала все в одну сторону. Я уже знала, что Алисия велась на деньги весьма некрасиво, но Зверь тут краше всех. Поэтому я не должна ни намека оставить, что между нами что-то может быть.

— Это обычная проверка на вшивость, Алисия.

— Так я ее не прошла! Зачем женился-то? Зачем пять лет мучил?

Зверь молчал. Я думала, что он снова взорвется, но он как-то слишком сосредоточенно смотрел на лоскуты на моих коленях.

Сказать бы ему, что он свою любимую не спас, а на верную смерть отправил, да нельзя. По факту Алисия теперь неприкаянной душой болтается, и кто знает, какой исход ждет нас двоих.

Спасу ее — спасу себя? Она останется здесь, а я обратно в свое страшное тело?

Как подумаю об этом, все внутри сжимается от боли. Я снова не смогу смотреть в зеркало. Стоит ли того жизнь?

— Кто починил дверь и стулья? — спрашивает Зверь, вырывая меня из своих грустных мыслей.

Я не хочу подставлять мастера — вдруг, влетит еще. Попадет под горячую руку.

— Альдо? — Зверь сам догадался.

— Не порть доброму человеку жизнь за хороший поступок. Ладно? — прошу я.

— Кто я по-твоему?

— Зверь.

— А ты кто? — Он подходит ближе, берет стул и ставит его напротив моего.

— У нас уговор. Я отдаю тебе деньги за чайную, если ты не переступаешь порог, — напоминаю я.

— Я не соглашался. Пока по всем документам это моя собственность, которой я, по доброте душевной, позволяю тебе пользоваться.

Какое же жуткое ощущение у меня внутри! Меня словно душат. Ненавижу быть кому-то обязанной.

— Давай заключим договор аренды.

— Незачем.

— Есть зачем. Иначе я тут и дня не останусь.

Зверь подается вперед. Смотрит внимательно мне в глаза:

— Да? И куда же ты пойдешь? Ты, которая привыкла спать на лучшем матрасе фабрики Курье, постельном белье от Азиру и есть десерты от магической кондитерской?

Он не знает, что это все не про меня. И что настоящая я — запросто. У меня дури хватит. Точнее, жизненной закалки.

— На улицу. Наймусь к Марио в таверно посудомойкой.

— Ты? Белоручка? Даже когда у тебя крошкаа на обед была, ты не хотела идти ни официанткой, ни поломойкой, ни посудомойкой. Что это с тобой случилось?

— Жизнь помотала! — отвечаю громко, глядя ему прямо в лицо.

Зверь окидывает меня внимательным взглядом с головы до ног.

— Это на тебя так прыжок в воду повлиял? Не пойму, что с тобой случилось.

— Я решила начать новую жизнь. Без тебя.

— Без меня у тебя не выйдет. Со мной. Ты — моя жена.

— Я жена рыжего.

— Официально, ты замужем за мной. А какую личину я надевал — это уже второе дело.

Нет, что что за беспредел? У них тут паспортов нет? Это же какие махинации тут так можно проворачивать!

— Кстати, об этом. Нам нужно развестись. Ты обещал.

Рикки мне рассказывал, что когда муж застал за изменой и сразу сюда отослал, кричал, что пришлет бумаги о разводе. Так вот где они, мои бумаги? Где развод?

Зверь опирается локтями на колени, подавшись вперед, и говорит:

— И не надейся так легко от меня отделаться.

Та-а-ак, а тут только по мужской инициативе разводят? Заявление от женщины принимается? Надо узнать прямо сейчас!

(function(w, d, c, s, t){ w[c] = w[c] || []; w[c].push(function(){ gnezdo.create({ tizerId: 364031, containerId: 'containerId364031' }); }); })(window, document, 'gnezdoAsyncCallbacks');

— Тогда я сама подам на развод.

— Тогда, согласно брачному контракту, ты не получишь ничего. Ни-че-го, госпожа Алисия Госси.