Несущие грозу - Гамильтон Дональд - Страница 6

Я поднялся и повел его в дом. Когда я вернулся, Руфь Штейнер сидела, прижимая обе руки к голове, и раскачивалась из стороны в сторону.

- Кроткий! Вы бы его видели, он тянулся к моему горлу. Если бы я не всунула сумочку ему между зубов, он бы меня загрыз!

Я засмеялся.

- Мэм, у вас был пистолет в одной руке и что-то новое и интересное в другой, правда? Хэппи подумал, что вы собираетесь выстрелить и бросить это что-то, чтобы он принес это обратно, как я учил его. Я стреляю холостыми и бросаю специальный мешок, но откуда же он знал, в чем разница. Вы выстрелили и ничего не бросили, поэтому он потерял терпение и прыгнул за тем, чем, как он думал, вы его дразнили. Ему вовсе неинтересно ваше горло, все, что ему было нужно, - это ваша сумочка. И на будущее, миссис Штейнер, если вы еще раз попытаетесь стрелять в мою собаку, то я попробую на вас другой конец моего ружья.

Она резко сказала:

- Теперь понятно! Для вас собака ценнее человеческого существа, учитывая то, как вы и ваши дружки обращаетесь с людьми!

Секунду я смотрел на нее.

- Какие дружки?

- Сами знаете какие! Один из них и сейчас сидит напротив вашего дома. Будьте вы прокляты, прокляты, все прокляты! Почему вы не оставите нас в покое? Вы заставляли жить нас в грязной пустыне, где ветер никогда не перестает дуть и вечно приходилось жевать песок. Но теперь я начинаю жалеть, что мы переехали в этот грязный, примитивный городишко!

Я сказал:

- Вы неправильно меня поняли, миссис Штейнер. Я не знаю, где вы жили раньше и почему вам пришлось оттуда уехать. А если кто-то из моих друзей припарковал машину возле вашего дома, то они мне об этом не рассказывали.

Она сердито рассмеялась.

- Это вы так говорите. Разве вы не знаете, что Марк просто обманулся в вас, когда вы завязали с ним знакомство в стрелковом клубе прошлым летом, а потом так беспомощно вели себя со своим ружьем, что он просто не мог не пригласить вас к себе домой и не починить его. Вы - плохой актер, и когда Марк понял, что за нами следят, стало очевидно, что это вы все организовали. Почему вы смеетесь?

- Не обращайте внимания, - сказал я. Конечно, я смеялся потому, что подозрение Марка Штейнера по отношению ко мне было то же, что я чувствовал по отношению к нему. К тому же, тут еще появилась Мадлен с ее подозрениями, и если Приведешки, кто бы они не были, пытались натравить нас друг на друга, то они в этом прекрасно преуспели. Я услышал, как возле ворот остановилась машина, взял маленький Лама и вышел во двор. Кем бы ни был Марк Штейнер, он не будет держать у себя дома плохой пистолет. Кто-то попытался открыть ворота, а потом начал стучать. Я подошел и перед тем, как открыть, спросил:

- Пароль?

Нетерпеливый мужской голос ответил:

- "Ляпис", черт бы тебя побрал! Открывай.

Глава 6

Первый, кто вошел, был одет в дорогие, специально вытертые джинсы, в короткую куртку из того же материала и темно-синий гольф. Я подумал, что это всего лишь маскировка, потому что через одежду проглядывал человек, который носит только костюмы-тройки. Джинсы были тщательно выглажены - никто из тех, кто живет на Западе, никогда не прикоснется к джинсам утюгом. Его выдавало все - и белые, ровные, отлично вычищенные зубы, и аккуратно подстриженные и уложенные светлые волосы, и сияющее, как будто только что выбритое, лицо.

Пистолет у гостя был в кобуре под правой рукой, наверняка девятимиллиметровый автоматический парабеллум.

- Где она? - сквозь зубы процедил он.

- Вон там, - сказал я, показав головой на женщину, которая сидела на земле и наблюдала. Это был смазливый парень, типичный американский мальчик из колледжа, который неплохо устроился в какой-нибудь государственной конторе. Не знаю почему, но с первых же секунд, как я его увидел, я понял, что он работает на Вашингтон. Как говорят, рыбак рыбака видит издалека.

- Штейнер сказал тебя зовут Хелм?

- Правильно. А вы кто?

Он помахал у меня перед носом каким-то удостоверением, но так быстро, что я не успел прочитать, что было выгравировано внутри на фоне золотого щита.

- Правительство США, - сказал он. - Нам сообщили, что это срочный случай, что женщина тяжело ранена, без сознания и что требуется госпитализация. На нее это не похоже. Если это какая-нибудь глупая шутка... Проверь ее, Майк.

Второй был ниже ростом, и его черные волосы были немного длиннее. На нем был спортивный костюм, но небольшая выпуклость под рукой говорила о том, что пистолет он носил там же, возможно, такого же калибра и марки. Он подошел к жене Штейнера и аккуратно осмотрел голову. Его напарник сказал мне:

- Дай пистолет.

Я посмотрел на холеную руку, которую он протянул за оружием. Не было никакой причины не отдать ему пистолет Руфи Штейнер, и в то же время, чего ради я должен был отдавать? В розницу пушка стоит где-то триста баксов. Он ошибся, думая, что пистолет мой, но в любом случае, это было не его оружие. Чего ради я должен дарить ему или кому-нибудь другому из правительства США три сотни баксов и не ждать за это никакой благодарности? Я сказал:

- Смелое заявление. У меня пистолет в руке, а твой в кобуре под мышкой. Как ты собираешься проводить конфискацию?

Он уставился на меня, шокированный моей наглостью. Как представитель правительства США он, конечно, не ожидал отказа.

Я продолжал:

- Вы пришли за женщиной, мистер, забирайте ее и выметайтесь!

- Послушай, ты! - Он замолчал, глядя мне за спину. Я услышал голос Мадлен:

- Мэтт, у нас гости?

Я ответил, не поворачивая головы:

- Федералес, мэм. По идее, они пришли за миссис Штейнер, но этот парень, похоже, готов спереть все, что плохо лежит. Сейчас он хочет пистолет, но наверняка ему понравится и мебель, а потом прощай и газовая печка, и раковина, и холодильник, и телевизор. Его зовут Эль Омбре Син Номбре[1], поскольку он очень скромный и как его зовут, не сказал, если у него вообще есть имя. Второй - более самостоятельный, его зовут Майк. Посмотри, пожалуйста, не нужно ему помочь?

Мадлен подошла к Майку и миссис Штейнер. Он прокашлялся, что значило, что она произвела на него впечатление, и сказал:

- Если вы поможете мне, мы доведем ее до машины, мисс...

Мадлен вытащила руку из сумочки, но было ясно, что там есть что-то тяжелое.

- Рустин, - сказала Мадлен. - Мадлен Рустин. А вы доктор?

- Мигель Ортиц, к вашим услугам, мисс Рустин. Нет, я не врач. Я, как они говорят, делаю мелкий ремонт, пока не вызовут настоящего врача.

- Как она?

- Сейчас трудно сказать, но она не потеряла много крови, так что беспокоиться не о чем. Я бы прописал ей постель, рентген, чтобы узнать, нет ли перелома черепа, и как можно больше спать. Давайте поднимем ее.

Пока они трое медленно и неуклюже шли к машине, я спросил парня, который все еще стоял передо мной:

- Что дальше, мистер Большая Шишка?

Он посмотрел на меня тяжелым взглядом, который он наверняка отрабатывал перед зеркалом.

- Ты это все уже забыл. Ты уже забыл пароль, который мы использовали. Это понятно?

- Это понятно, - сказал я. - И этого не будет. Только потому, что у тебя красивое удостоверение, которое я толком не прочитал. Ты возьмешь то, за чем пришел, а я забуду то, что мне захочется. Пока.

Он начал было что-то говорить, передумал, отвернулся и вышел, даже не извинившись перед Мадлен, с которой он столкнулся в воротах.

Через некоторое время мы услышали противный писк моего электронного дверного звонка. Жаль, что сейчас никто не вешает у своих дверей простых колокольчиков. Я сказал:

- На этот раз это должен быть Марк Штейнер. Может, он знает про Приведешек больше, чем мы.

Звонок снова нетерпеливо заверещал. Я засунул маленький испанский пистолет себе за пояс и вышел.

- Мэтт, впусти меня. Если нужен пароль, то вот - "Ляпис", хотя я за это буду гореть в аду.