Нежеланная императрица, или Постоялый двор попаданки (СИ) - Мэо Ксения - Страница 9

Для себя и сотрудников готовлю обычную яичницу. Из последних яиц. Затем собираюсь на разведку в деревню. Бетти помогает мне найти в вещах теплые шерстяные чулки.

Из невзрачной шкатулки на дне сундука моя фрейлина достает серебряную брошь для крепления плаща — кольцо и отдельная длинная игла. Кажется, это называются фибула. Некоторое время рассматриваю необычное украшение. На кольце устроился изящный дракон, расправивший крылья, каждая чешуйка воинственно вздыбилась, пасть открыта, и даже можно рассмотреть зубы и язык. Настоящее произведение искусства!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Бетти умело закалывает мой плащ, а я, вспоминая картины и гобелены, которые мельком увидела в императорском замке, поражаюсь, насколько местная знать повернута на драконах. Впрочем, будто в моем мире было иначе.

За главного оставляю Виктора, которого предварительно хорошенько расспросила о местности. В сопровождении Джейкоба и верной Бетти, закутанная в шерстяной плащ так, что торчит лишь нос, отправляюсь в деревню.

Деревня — это громко сказано… Правильно выразился мой постоялец — дыра, да и только… Над домами висит густая тишина. Лишь иногда вскукарекнет невидимый петух, тявкнет собака или протяжно замычит корова. В воздухе, как и вчера, держится тошнотворный затхлый запах. Сегодня ещё и туман опустился, непрогляднейший.

Идем к дому, который на фоне остальных выглядит не таким покосившимся и ветхим. Тут живет староста. Джейкоб уже заносит руку, чтобы постучать. Но дверь отворяется сама, и из дому вываливается мужчина средних лет с мясистым лицом, в холщовой рубахе, коричневых штанах и темной жилетке — ну прям наряд Шрека. Сходство усиливает зеленоватый оттенок кожи. Староста держится за косяк и вяло рассматривает нас, а потом кланяется и с сипло говорит:

— Ваше Величество! А я думал, когда же вы нас посетите? Пит вчера доложил о вашем прибытии. И что же вы забыли в наших-то краях?

Джейкоб гневным голосом грохочет на пол-улицы:

— Не твоего ума дело, по какой надобности тут императрица.

Староста вжимает голову в плечи, бледнеет и затравленно смотрит на моего спутника. А я милостиво улыбаюсь и сообщаю:

— Любезный, извините, не знаю вашего имени. Я приехала помочь вам и остальным жителям деревни. Требуется полное ваше содействие.

Староста настороженно смотрит на меня, словно ожидая какого-то подвоха. Я же стараюсь держаться уверенно и упираю в крестьянина серьезный взгляд. Пусть видит, что я не шучу. Староста расслабляется и сипло говорит:

— Я Вильям, Ваше Величество! Готов помогать во всех вопросах… Да что же вы на ветру стоите? Проходите! В тепле же лучше обсуждать серьезные вещи.

Мы проходим в темную убогую комнатушку, в которой вопреки словам старосты довольно зябко. Хозяин дома пододвигает мне единственный стул. Благодарю и сажусь. Приступаю сразу к делу:

— Итак, во-первых, я бы хотела познакомиться с жителями. И среди них найти плотника и поставщика продуктов. Для таверны необходимы хорошие овощи, мясо, молоко, сыр, яйца и крупы. А также вода. Хорошая чистая вода, которую можно пить.

Стоит мне озвучить перечень проблем, как бедняга Уильям сдувается, горбится и начинает нервно тереть ладони. Он поднимает на меня испуганный взгляд и дрожащим голосом мямлит:

— Госпожа, тут такое дело…

12

Староста стоит рядом и выдавливает из себя каждое слово, с трудом сдерживая волну отчаяния.

— Всё плохо, Ваше Величество, — говорит он трагично, вздыхая через слово. — Плотник болен, лежит в лихорадке. У нас тут все болеют. Колодец, вы, наверное, заметили, зацвел. Родник уже пару недель как завалило буреломом. Деревня плавает в грязи.

Я сжимаю губы. Каждое его слово пробегает по коже ледяным ознобом. Проблемы в деревне поистине огромные, и, похоже, решить их по щелчку пальцев невозможно. Но я же не из тех, кто сдается! У меня в руках какая-никакая власть и, главное, знания, которых нет у местных. Я должна действовать!

— Вы про провизию говорите, — с сожалением продолжает староста. — Продуктов нам самим не хватает. Если бы не я, то и не выжили бы, наверное…

Он скромно опускает голову, будто ему стыдно за то, что деревня такая беспомощная, а между тем приписывает себе заслугу по спасению жителей. Хитрый жук.

Я молчу, позволяя ему выпустить весь поток отчаяния, а у самой внутри растёт чувство невыносимой решимости. Я не позволю этой деревне загнуться.

— Я не позволю нашей Зеленой деревне погибнуть, Вильям. Мы будем действовать, — говорю я уверенно, стараясь не выдать своих мыслей, чтобы не развеять надежды. — И от вас мне потребуется полное содействие. Готовы?

Староста выглядит так, как будто не верит в мои слова, но я не собираюсь отступать. Проблемы тут, конечно, ужасные, но решение найдется.

— У меня есть план, — продолжаю я. — Сейчас проводите меня к дому плотника.

Староста кивает и указывает на дверь. Он еле тащит ноги. Вроде не старый, а похож на обессиленного старика. Так выглядят отчаявшиеся и потерявшие надежду люди.

Дом плотника находится почти в самом конце единственной широкой дороги в деревне. Заметно, что тут живет рукастый человек. Конек под крышей резной. Ставни тоже украшены резными башенками. Но и тут царит запустение, один угол дома проседает, из-за чего дверь не закрывается до конца, оставляя щелку.

Жена плотника встречает нас подозрительным взглядом, но пропускает внутрь, когда Джейкоб говорит, кто к ней пожаловал. Она суховатая женщина лет сорока с землистым цветом кожи и ранними морщинами, представляется Матильдой.

— Ваше Величество, — говорит она настороженно. — Мы бы рады вам помочь с ремонтом… Вы же поэтому пришли? Но Джон болен. Он в лихорадке и не в состоянии работать.

Она говорит это с таким видом, будто я ей нож к горлу приставила и заставляю её мужа пахать на меня. Кто-то ей уже донес о том, что я начинаю наводить порядок.

— Нет, Матильда, я пришла познакомиться с вашим мужем и я очень сочувствую, что застала его не в здравии.

Я подхожу к его кровати. Мужчина действительно выглядит неважно — бледное, лоснящееся от пота лицо, запавшие глаза, темные круги под ними. У кровати стоит лохань с рвотными массами, от одного вида которой поднимается тошнота, не говоря уже о запахе. Ещё в гостиной дома пахло затхлостью и грязью, а тут вонь невероятная.

— Что за хворь? — спрашиваю я у Матильды.

Она с болью в глазах отвечает:

— Да мы сами не знаем… — в ее голосе явственно звучит печаль. — Так вся деревня, Ваше Величество. Уже давно. Кто-то выздоравливает, но кто-то вновь заболевает. И все по кругу.

Я начинаю анализировать симптомы. Все указывает на ротавирус. Он проявляется лихорадкой, тошнотой и слабостью.

— Матильда, придворный лекарь сталкивался с таким заболеванием и рассказал мне, как его лечить, — произношу доверительным тоном, и в глазах женщины вспыхивает огонек надежды. — Слушайте внимательно.

Под видом умных мыслей светилы дворцовой медицины я рассказываю ей о методах лечения ротавируса, которые знаю сама. Пить больше жидкости, чтобы снять симптомы интоксикации. В еду только отварную крупу или картофель, максимум допускается овощной суп. Никакого переохлаждения, и менять мокрую одежду, не допуская остывания. Как придет в себя, компресс с чабрецом и ромашкой на лоб, снять головную боль.

— Но, Матильда, это очень важно, — фокусирую на себе её внимание и продолжаю: — Воду давать только после того, как она пробурлила на огне. Вы понимаете?

— Прокипятить сначала? — догадывается женщина. Какое счастье, что они в курсе, что это такое. Непонятно только, почему раньше никто до этого не додумался!

(function(w, d, c, s, t){ w[c] = w[c] || []; w[c].push(function(){ gnezdo.create({ tizerId: 364031, containerId: 'containerId364031' }); }); })(window, document, 'gnezdoAsyncCallbacks');

— Прокипятить, остудить, давать пить мужу как можно больше, — пронзительно смотрю ей в глаза. — И ни-ка-кой сырой воды, ясно?

Матильда кивает с благодарностью во взгляде.

— Если будете делать, как я говорю, Джон поправится. И не нарушать ни одного пункта! — добавляю с напускной серьезностью. — И обращайтесь за помощью, если понадобится. Не стесняйтесь.