Малахитница (сборник) - Корбут Янина - Страница 8

Василько высыпал на ладонь камушки смарагда, вся изба осветилась зеленым мерцанием.

— Боюсь людям показать, — говорит он Талинке. — Уйдет под ломом и киркой вся эта красота. Сами будем любоваться-радоваться.

Вскоре сыграли свадьбу Талинки и Василька. Гуляли всей деревней целый день. Накрыли столы под ясным небом, гусей нажарили, пирогов напекли, квасу, меду нанесли. Мужики да бабы, ребятишки — все радовались за молодых.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Посреди свадьбы приползла незаметно змейка, забралась на березу над столом и оттуда смотрела на жениха.

Поднял Василько голову и встретился со змейкой глазами, опустил, запечалился. И уже больше не смеялся и не пел. А на громкое «горько» лишь коснулся губами невесты своей.

Наутро, когда все разошлись по домам, а Василько вышел за околицу, подползла к нему змейка: «Будь счастливым и удачливым, любимый мой, а про меня забудь. Теперь я никогда не смогу девичий облик принять. Такую цену заплатила я батюшке, чтобы память тебе вернуть».

Свернулась в последний раз у него на ладони клубочком, а потом сползла и исчезла в траве.

Миновало уж лет десять с той поры. Василько в гору пошел, все самоцветные жилы новые находил. Давно купил он жене своей вольную. Детей народила Талинка, расцвела, живет за Васильком — поет.

Только когда жена засыпает, Василько выходит на крыльцо и смотрит на Дальние Горы, Синильгу свою ждет.

Вера Наумова. ПОСЛЕДНЯЯ В РОДУ

Марьюшка Сизова стояла на берегу реки Поленовки. Солнце почти скрылось за вершинами деревьев, а луна еще не взошла. Уходить не хотелось. Век стояла бы, речку слушала. Скорее девице не хотелось домой. Батюшка еще не вернулся из поездки на дальний прииск, а дома Марьюшку ждала только мачеха Авдотья Федоровна да Аглая, злокозненная сводная сестра. Марьюшка вздохнула, взяла корзину с постиранным в реке бельем и направилась к дому. По пути Даниловну, слывшую в поселке ведуньей, успела навестить: не надо ли чего одинокой старухе?

— Что ж ты затемно? — накинулась на нее мачеха.

— Да что мне сделается, маменька? — попыталась возразить Марьюшка.

— Лихие люди по лесам шастают, старателей обирают. Аль не слыхала? Да брось белье, к ужину поспеть надоть.

Марьюшка накинула передник и стала накрывать на стол. Аглая, сидя в углу с куделей, следила за ней взглядом из-под белесоватых, но длинных ресниц. Всем взяла Марьюшка: телом ладная, глаза синие, как дальнее озеро, голос звонкий, словно ручей весенний.

— Отец вернулся? — спросила Марьюшка.

— Задерживается, — ответила Аглая и отвернулась к окну.

В горнице пахло свежезаваренным чаем и овчиной, деревом и дымом от трубки, которую недавно курил урядник Иннокентий Васильев.

— Поселок у нас маленький, все друг друга знают, — произнес Васильев, наливая чай приехавшему из Екатеринбурга исправнику Андрею Марфину.

— Так неужто никто ничего не видел? — исправник взял кружку и обернулся к хозяину прииска Михайле Барышеву. — Кто знал, что Сизов на прииск с деньгами поедет?

— Только я, — кивнул Барышев.

— Он часто ездил с такими суммами? — спросил исправник.

— Первый раз, — ответил Барышев. — Обычно я возил деньги рабочим. А тут…

— Мог сбежать с вашими деньгами? — вмешался в разговор Васильев.

— У него семья в Поленовске. Жена и две дочери.

— Уверены в его честности? — не унимался урядник.

— Как в себе. Более пятнадцати лет безупречной службы.

— Может, медведь сожрал? Шатун, — задумчиво произнес исправник.

— Сразу видно, что вы городской человек, — ухмыльнулся в бороду Васильев. — С коляской и кобылой? Хорош медведь. Да и для медведей не бескормица нынче. Не весна, чай…

Исправник размешал сахар и поглядел в окно. Было видно, что разговор утомил его. Следствие по исчезновению управляющего владельца прииска за эти дни не продвинулось ни на шаг. Впрочем, владелец прииска вызывал у исправника странное чувство. Вроде человек перед ним приличный, а что-то не договаривает.

— Оружие было при нем? — спросил Васильев.

— Конечно, — произнес Барышев. — Тут лихих людей полно.

Когда дверь за Барышевым закрылась, исправник вопросительно поглядел на Васильева. Тот не заставил себя долго ждать:

— Из простых лабазников — да в тузы! Везучий черт. А может, душу дьяволу продал. Чует, где золотишко водится. Другие вон годами породу моют — и ничего.

Исправник понял, что Барышева в поселке недолюбливают. Вот и урядник туда же.

— Дочь его нам поможет! — вдруг сменил тему Васильев. — Толковая девка. И окрестности знает.

Незнакомец вырос словно из-под земли прямо на дороге. Кобыла, на которой ехала Марьюшка, чуть не сбила его с ног.

— А ты красавица, — произнес он и двинулся к Марьюшке.

В руке мужчины блеснул нож.

— Ну-ка прочь от нее, — из-за ближайшего дерева на поляну выскочил Егорий Меркулов.

Незнакомец резко обернулся и набросился на Егория, тот еле успел уклониться от сверкнувшего лезвия. Но он был выше и сильнее нападавшего, поэтому через пару минут злодей лежал бездыханный в траве.

— Не жилец, — сказал Егорий, наклонившись над телом.

— Что ж теперь будет? — всплеснула руками Марьюшка.

— Что-что… Он напал — я защищался.

Марьюшка от неожиданности потеряла дар речи.

— Ты нож его видела?

Егорий вытер окровавленное лезвие пучком травы и обшарил карманы убитого. Карманы были пусты, но к поясу был привязан кожаный мешочек, в котором что-то позвякивало.

— Судя по одежде, не из наших. Из лихих людей. Искать никто не будет, — уверенно произнес он.

— Зачем ты шел за мной? — спросила девушка.

— Боялся за тебя, — ответил парень. — Мало ли. Ну-ка, помоги мне. Надо похоронить, хоть и душегуб был. До прииска нынче — вместе.

Егорий и Марьюшка добрались до прииска, когда почти стемнело. Их встретил Матвей, давний приятель Сизова, слывший опытным рудознатцем. Он рассказал, что ждали в назначенный день Барышева, но так и не дождались. Решили, что приедет позже. В отличие от Барышева, к Сизову трудяги относились хорошо.

— За что не любят Барышева? — спросила Марьюшка.

— За жадность. Он не был таким, когда затевал здесь добычу, — ответил Матвей. — И везло ему в начале. Говорят, с Каменной Девкой у него уговор был. Не знаю, так ли это. Только недра стали быстро истощаться. Год за годом золота меньше. Рабочие ропщут. Кое-кто увольняется.

— А что, с Каменной Девкой можно договориться? — спросила Марьюшка.

— Старики сказывают, можно. Дак Барышев не из тех, кто обещания выполняет.

— Может, отец мешал ему?

— Бобер хитер. Но убивать управляющего… Глупость, — Матвей закурил трубку.

Они сидели на крыльце хибарки. Ветер играл листьями деревьев, с неба глянули первые звезды.

— А Каменная Девка… как ее найти? — поинтересовалась девушка.

— Искать ее не надо. Нужно пойти на гору, что выше других, там пещера есть, в коей подземная река протекает. Посмотреть на воду и позвать: Хозяйка Медной горы, дело есть к тебе.

— Сам-то пытался? — спросила Марьюшка.

— Что ж я, совсем из ума выжил? — спохватился Матвей. — Она ж, ведьма, плату потребует.

(function(w, d, c, s, t){ w[c] = w[c] || []; w[c].push(function(){ gnezdo.create({ tizerId: 364031, containerId: 'containerId364031' }); }); })(window, document, 'gnezdoAsyncCallbacks');

— И высока плата?

Матвей кивнул.

На обратном пути молодым людям пришлось заночевать в горах. В прежнее время — до нападения — Марьюшке это бы и в голову не пришло. Но сейчас с ней был Егорий, с ним не было страшно. Раз уж защитил ее от разбойника (она так и не поняла, что тому надо было, сережки в ушах — дешевые, сама бы отдала!), то и в горах не бросит. В пещере было холодно. К полуночи развели костер, собранные сухие поленья весело потрескивали, напоминая о тех временах, когда все было хорошо. Марьюшка сидела рядом, склонив голову на его плечо.