Его нежная птичка (СИ) - Сумцова Марина - Страница 15

— И как вообще начать?

— Начни с малого, — советует Лев. — Например, скажи ему, что тебе не нравится, когда он не отвечает на сообщения, игнорирует звонки или уходит от разговоров. Это может открыть дверь к сближению.

“А может ещё сильнее оттолкнуть,” — читаю в его взгляде. Но, кажется, без этого шага ничего не сдвинется с мёртвой точки. Значит, говорить обязательно нужно.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Спасибо.

— Всегда рад помочь, — отвечает Лёва и игриво щёлкает меня пальцем по носу. — Помни, что важно быть честной с собой и с ним. Особенно с собой!

Горный встаёт с дивана, лениво потягивается и с улыбкой признаётся:

— Вообще-то мне уже пора. Нужно успеть заскочить к брату, он в этом районе живёт. Если станет грустно и захочешь поболтать — не стесняйся, пиши. Хотя скоро сессия, и нам обоим будет не до скуки.

Я улыбаюсь и чувствую, что на сердце остаётся приятная теплота.

— Это точно, надо готовиться.

Он одевается в коридоре, болтает и продолжает шутить, обещает познакомить с братом, рассказывает о нём, о своей семье. Даже за пять минут сборов он успевает выболтать всё на свете.

Я уже собираюсь попрощаться с Львом, как вдруг в дверной замок с обратной стороны вставляют ключ.

Два поворота. Щелчок. Звон металла. И шокированный взгляд открывшего дверь Димы.

Глава 11

Сложно понять, зол Дима или просто устал, но смотрит он на Льва настороженно и с презрением. Зато Горный ничего не замечает и уверенно протягивает руку вошедшему в свою квартиру мужчине.

— Здравствуйте! Вы, наверное, дядя Алисы? — нервно тараторит Лев и широко улыбается.

Дима не отвечает ему тем же. Он хмур, сосредоточен и суров. В какой-то момент мне даже кажется, что он не ответит на жест Горного и не пожмёт руку. И что вообще даст в морду, ведь на лице Димы именно это и написано: “Хочу начистить тебе рожу, малец!”

Но он медленно скидывает сумку на пол и жмёт руку одногруппника.

— Наверное, — цедит мужчина и косится на меня. А я отчего-то краснею и прячу взгляд, хотя на самом деле ничего непристойного между мной и Львом точно не было. И всё же стыдно, что они встречаются вот так. — Дядя Дима.

— Лев, — гордо представляется парень.

Улыбка постепенно сходит с его лица, когда он понимает, что хозяева совсем не рады неожиданно нагрянувшим гостям. Горный высвобождает ладонь и беспомощно оглядывается на меня.

— Ну что, Алис, я пойду. До свидания, дядь Дима, — он осторожно, по стеночке, просачивается на выход и коротко машет рукой с лестничной клетки. — Пока!

Как только дверь за Горным закрывается, мужчина немного расслабляется. Но совсем капельку. Он резко скидывает обувь вместе с курткой и влетает в гостиную, внимательно осматривает диван, досконально изучает его и недовольно поджимает губы.

Дело плохо. Дима прячет ладони в карманы штанов защитного цвета, перекатывается с пятки на носок и грозно молчит.

Наши взгляды наконец встречаются. Но его глаза — потемневшие от усталости и гнева — не предвещают ничего хорошего.

— Кот из дома, мыши в пляс, — тихо рычит мужчина.

— Он просто… — мямлю и нелепо пытаюсь оправдаться. А в голове уже звучат закономерные вопросы: Просто что? Если бы я не хотела проверить свои чувства, то он бы не оказался тут! Если бы я ничего не ощущала по отношению к Льву, то не пустила бы его на порог. Или вообще отказалась бы общаться. Но нет. Мы переписывались, причём долго. Это ли не повод считать, что парень пришёл не просто так?

И я уже сама сгораю от стыда, что всё так получилось. Невовремя. Вот бы провалиться сквозь землю…

— Знаешь, это почти как в любой истории про жену, любовника и внезапно вернувшегося из командировки мужа, — бурчит мужчина и мотает головой, прогоняет лишние ассоциации. Ведь в такой картине я представлялась женой, а он буквально ненавидит меня. — Мне казалось, что ты понятливая девочка. Но приезжаю пораньше и что я вижу, Алиса? Какого-то охламона! Ещё и соврала ему, что живёшь с дядей, просто чудесно!

На глазах наворачиваются слёзы обиды и отчаяния, дышать нечем. Я чувствую, как покрываюсь красными пятнами, но не могу остановиться. Хочется крикнуть что-нибудь до ужаса обидное или оправдаться, только горло стянуто спазмом, и ни один звук не вырывается наружу.

— Скажи сказу, мне нужно вызывать клининг для чистки дивана? — цедит зло Дима.

Единственное, на что хватает сил — судорожно помотать головой.

— Уверена? — уточняет сухо, без всяких эмоций.

Киваю и до боли кусаю губы, стараюсь не думать о том, насколько обидно и противно слышать такое. Я же никогда и ни с кем, а тут… Но мужчина продолжает.

— Я взял на себя большую ответственность, Алиса, когда помог тебе и позволил остаться тут. Понимаешь?

Снова киваю. Это строгое “Алиса” режет до глубины души. Давно уже замечаю, что Дима называет меня странным прозвищем “Птичка” или вообще пропускает обращение. А тут… так официально и непривычно.

Мне хочется разреветься и закрыться в своей комнате, но я только мну руками своё домашнее тёплое платье, купленное Димой, и держусь из последних сил.

— Надеюсь, ты не принесёшь в подоле через девять месяцев, — грубо бросает мужчина, резко разворачивается и спешно уходит в свою комнату. Я же буквально осядаю на пор и не сдерживаю горьких слёз.

***

Я сижу на полу, обхватив колени руками, и всхлипываю, не в силах прекратить истерику и спрятать чувства под замок. В голове всё перемешивается отвратительным коктейлем: слова Димы, его презрение, которое так и сочилось из мужчины, а также обида на саму себя. Начинаю ненавидеть себя за глупость и за то, что позволила Льву зайти в квартиру. Надо было отказать. Закрыть дверь перед носом. Да что угодно сделать, но не доводить до такой крайности.

Теперь я чувствую себя предательницей, хотя по факту ничего не произошло. Но в глазах Димы мой поступок выглядит низко. И от этого мне ещё хуже.

А потом всё резко катится к полному краху.

Ещё в первый день я плачу на кровати, обнимаю подушку и жду, когда же придёт Дима, чтоб сказать, что внизу уже ждёт такси обратно в унылую страшную жизнь с дядей, побоями и вечной нехваткой денег. Но он не приходит. Более того, он больше вообще не попадается мне на глаза. А я в ответ прячусь в своей комнате и не высовываю носа. Готовлюсь к экзаменам и настраиваю себя на мысль, что нужно отпустить Диму.

Только каждый раз, когда я бросаю взгляд на дверь в комнату мужчины, сердце сжимается от тоски. Мы живём под одной крышей как соседи, будто находимся в разных параллельных мирах.

Дима специально уезжает рано. Я стараюсь успокаивать себя мыслью, что он просто много работает, хотя в глубине души понимаю — он просто не хочет меня видеть и слышать. В квартире теперь висит тишина, заполненная только моими невысказанными чувствами и запоздалыми объяснениями.

Даже когда мы случайно сталкиваемся в коридоре или на кухне, Дима делает вид, что меня нет. Спешно убегает к себе в комнату или вообще уходит из дома. Возвращается он всегда поздно, а иногда и вовсе не приходит ночевать. В такие моменты в голове всплывают слова Ули о том, что у него есть женщина “для здоровья”.

Наверное, он ездит к ней. Наверное, с ней ему лучше.

— Ну и ладно, — рычу бессильно в один из дней. На часах уже два, Димы всё ещё нет, а у меня завтра первый экзамен. Специально пишу Лёве, когда замечаю, что он онлайн, и немного отвлекаюсь от бесконечных страданий.

Если уж Дима не хочет общения, то я найду его в другом месте.

И действительно нахожу. Лев отвечает почти моментально, он как раз готовится к экзамену и усиленно учит. Мы какое-то время бессмысленно болтаем о всяком, пока разговор не заходит на скользкую дорожку. Точнее, парень спрашивает, решилась ли проблема у меня на личном фронте.

(function(w, d, c, s, t){ w[c] = w[c] || []; w[c].push(function(){ gnezdo.create({ tizerId: 364031, containerId: 'containerId364031' }); }); })(window, document, 'gnezdoAsyncCallbacks');

— Не только не решилась, ещё и сбежала, — обиженно шиплю на телефон, хотя отвечаю совсем другое. Просто отмазываюсь и перевожу разговор на другую тему. Лев очень понимающий, так что охотно поддаётся.