Вторая жизнь Арсения Коренева книга четвёртая (СИ) - Марченко Геннадий Борисович - Страница 53

— Короче, завтра в семь вечера мы с Жорой будем ждать тебя в «Арагви», — продолжил он. — И поверь, если ты вдруг решишь нас кинуть… Я знаю, где живёт твоя невеста, эта смазливая генеральская дочка.

— Ах ты сука…

Нет, я не бросился на него, пытаясь вырвать кадык, понимая, что всё равно не успею этого сделать. Да и не вырывал я никогда кадыков, если уж на то пошло. Я процедил это сквозь зубы, прищурив глаза.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Ну-ну, полегче, — криво усмехнулся он. — Понимаю, неприятно такое слышать, но я ведь не шучу. Всё на полном серьёзе. Так что подумай, стоит ли надувать щёки, если твои яйца в моём кулаке. И стоит ли кому-то рассказывать о нашем разговоре. Провернём дельце – и свободен. Не забудь – завтра в семь вечера.

Они ушли, а мне предстояла бессонная ночь. Творю ж мать, и дёрнул меня нечистый связаться с этим жирным грузином… Спасибо, Коля, удружил! И что теперь делать?

Позвонить в Питер Кузьмину? Думаю, Геннадий Матвеевич может за меня впрячься, но не окажется ли так, что потом я буду должен питерскому пахану?Так-то, конечно, за то, что вытащил его с того света. Он мне сам должен быть благодарен по гроб жизни, но…Какое-то внутреннее чутьё подсказывало мне, что с этой публикой лишний раз лучше не связываться. Даже если она будет клясться в вечной дружбе.

Один против Жоры… Да что там Жора, Георгий Большой – это дутый тип, а вот этот. Что поджидал меня с амбалами в подъезде – это реально опасный персонаж. Опять же мне моя чуйка подсказывала, что он вполне способен привести свои угрозы в действие. То есть нанести вред Рите. А этого допустить было нельзя.

Но и идти на поводу у этой мрази совершенно не хотелось. А значит, нужно посоветоваться с кем-то, кто может деть действительно годный совет, или вообще помочь разрулить эту ситуацию.

Практически до самого утра ломал голову над этим вопросом, поспать удалось часа полтора. А в половине восьмого утра, предполагая, что генерал ещё дома, набрал номер Лебедевых. Трубку взяла Ольга Леонидовна, но по моей просьбе пригласила супруга.

— Сергей Михайлович, хочу обсудить с вами очень важный вопрос. Он касается в том числе и вашей дочери.

— Маргариты? Хм, давай обсудим. Приезжай сегодня вечером к нам…

— Сегодня вечером не могу, у меня в это время назначена встреча, которую проигнорировать не удастся. Но именно из-за неё я вас и беспокою. Получится пересечься где-то на нейтральной территории?

— На нейтральной? Хм… А что так.

— Не по телефону. Нужно какое-нибудь место, где не будет свидетелей. И желательно до вечера. Потому что вечером мне назначили встречу, от которой я не жду ничего хорошего.

Повисла пауза, только секунд пять спустя Лебедев ответил:

— Через час-полтора можешь подъехать ко мне в Академию?

— В принципе, могу позвонить в отделение, что задерживаюсь, наврать что-нибудь про институт…

— Вот и хорошо. Давай в 10 часов буду ждать тебя в своём кабинете. Пропуск на тебя я выпишу. Только паспорт не забудь.

Кабинет у Лебедева был просторный. И стол большой, и кресло удобное, а сзади со стены на посетителей смотрят Ленин и Брежнев. Именно в этом кабинет он должен застрелиться 19 апреля, всего лишь через месяц. Но я питал надежду, что теперь этого выстрела не случится.

— Присаживайся, — предложил генерал после обмена рукопожатиями, кивком указывая на мягкий стул с высокой спинкой. — Чай будешь? Или кефир? А то я после вчерашних возлияний и то, и другое употребляю всё утро.

— Лучше чай… С лимоном.

— Можно и с лимоном.

Он нажал кнопку селектора:

— Аллочка, сделайте пожалуйста чай на двоих. С лимоном.

— Хорошо, Сергей Михайлович.

— И пока у меня посетитель – никого не впускайте.

— Хорошо, Сергей Михайлович, — как робот, повторила Аллочка.

Отпустив кнопку, Лебедев поднял глаза на меня. Побарабанил в своей излюбленной манере пальцами по столу.

— Ну, Арсений, рассказывай, что стряслось?

— У нас сколько времени в запасе?

Сергей Михайлович посмотрел на часы.:

— Минут сорок точно есть. В одиннадцать у меня совещание.

— Тогда успею рассказать всё с самого начала.

И я поведал про подаренные супругой видного деятеля правящей партии Народной Республики Конго за спасение мужа часы «Ролекс». Про то, как решил их выгодно толкнуть, и как продавец из комиссионного посоветовал мне некоего Георгия Большого по фамилии Джапаридзе, который любит ужинать в ресторане «Арагви».

— Я продал ему часы, а ещё он пожаловался на проблемы со здоровьем, что врачи ему с этим не могу помочь, только временно притупляя симптомы. Я и тут ему помог, причём, как я и обычно это делаю, совершенно безвозмездно. Георгий Зурабович был впечатлён, после чего по прошествии некоторого времени вышел на меня с предложением лечить богатых людей, которых он мне будет поставлять, а прибыль делить пополам. А помимо этого некоторых по его наводке предлагал не лечить, а напротив, под видом лечения наносить вред их здоровью, — слегка изменил я реальный ход событий. — Я отказался, напомнив ему, что за деньги я не лечу, и уже тем более никому вреда наносить не намерен. Его это явно задело, но я был непреклонен. На том и расстались.

Я отхлебнул уже чуть остывшего и светлого от лимонной дольки чая.

— Думал, Джапаридзе вроде бы как смирился. Но, как выяснилось, это я так думал. Вчера вечером в подъезде моего дома, когда мы с вами попрощались, на меня напали трое. Напали неожиданно, когда я уже отпер дверь своей квартиры, я ничего не успел предпринять. Одним из них был тот безымянный бугай, что я сопровождал в «Арагви» Джапаридзе. В общем, мне было сказано, что я поступил опрометчиво, отказавшись от предложения Георгия Зурабовича, и теперь в любом случае выполню его указания, только уже буду получать треть, а не половину. А если что-то пойдёт не так – они знают, где живёт моя невеста…

Лицо Лебедева как-то слишком уж быстро налилось кровью, я даже испугался, не хватит ли его удар. Но он всё же справился с эмоциями.

— И что дальше?

— Старший вчерашней троицы назначил мне сегодня встречу в ресторане «Арагви», велено прийти к семи вечера. Я так думаю, там мне дадут конкретные установки, скажут, кого лечить, а кому навредить. И почему-то мне кажется, что у них долгоиграющие планы, что они собираются доить меня долго, шантажируя моими близкими. А мне не хочется быть их дойной коровой. Всю ночь не спал, думал, как поступить, в конце концов решил спросить совета у вас.

Наступила пауза, которая тянулась едва ли не минуту. Лебедев, подперев кулаком левой руки подбородок, пальцами правой выстукивал на полированной столешнице какую-то мелодию и задумчиво смотрел в окно, где мартовское солнце подтапливало последние сугробы на газонах, куда не добралась снегоуборочная техника. Его высокий лоб прорезали глубокие морщины, свидетельствовавшие о напряжённой мыслительной деятельности.

— М-да, ситуация, — вздохнул он, наконец переводя взгляд на меня и перестав барабанить пальцами по столешнице. — Так, говоришь, сегодня вечером в «Арагви»?

Я кивнул. Генерал откинулся на спинку кресла, сцепив пальцы в замок. По выражению его лица я понял, что он что-то придумал. Надеюсь, что-то, что может реально сработать.

В 18.50 я стоял у входа в ресторан «Арагви». На мне под пальто был серый костюм, а под рубашкой на поясе сзади крепилась коробочка записывающего устройства, передающая звук через встроенную антенну на принимающее устройство, которое находилось в «РАФике», стоящим в соседнем с рестораном дворе. Миниатюрный микрофон был стилизован под запонку. Всего их, естественно, было две, но только одна из них являлась микрофоном, от которого шёл тонкий проводок к коробочке записывающего устройства. Старт записи давала маленькая кнопочка на запонке, выполненная в виде ромбовидного белого камешка я ля бриллиант.

(function(w, d, c, s, t){ w[c] = w[c] || []; w[c].push(function(){ gnezdo.create({ tizerId: 364031, containerId: 'containerId364031' }); }); })(window, document, 'gnezdoAsyncCallbacks');

— Поаккуратнее с аппаратурой, — наставлял меня техник, помогая экипироваться. — Вещь импортная, таких на всю Москву всего две, вторая, кстати, у комитетчиков. Что случится – всю жизнь расплачиваться будешь.