Вторая жизнь Арсения Коренева книга четвёртая (СИ) - Марченко Геннадий Борисович - Страница 4

Я клятвенно пообещал не отлынивать и зарабатывать.

Кандидатский минимум я и ещё двое ребят сдавали на Делегатской, на кафедре истории КПСС. В минимум входили научный коммунизм, язык и специальность. На научном коммунизме чуть не погорел, но обошлось. Как-никак что-то ещё помнил с прошлой жизни, а кое-что пришлось подучить ещё в Пензе, а перед самой сдачей повторить.

Так что уже на следующий день я получил студенческий билет с фотокарточкой, в котором я значился как аспирант Арсений Ильич Коренев. С этим билетом я теперь мог бесплатно ездить в общественном транспорте и всякие музеи-галереи посещать со скидкой. Здесь же мне вручили направление на работу от Горздравотдела, далее я собирался отправиться в общежитие по адресу улица Вучетича д.10, строение 1. Естественно, с соответствующим приказом ректора на руках, иначе хрен бы меня куда заселили.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Заодно проинструктировали, как добраться до 32-й больницы по адресу улица Красная Пресня-16, где мне предстоит трудиться в отделении кардиологии при кафедре госпитальной терапии. Ну и до кучи я встал на учёт в профсоюзной и комсомольской организации, а также на военной кафедре, будучи лейтенантом запаса.

Комендант общежития Тамара Андреевна оказалась полноватой женщиной лет пятидесяти. Действительно, строгая, но указание шефа выполнила без вопросов. Мы отправились в ближайшее отделение милиции, где имелся паспортный стол, там мой паспорт взяли на оформление, сказали, займёт с пару недель, взамен выдали временную справку с фотографией, которую я сделал в фотоателье заранее, ещё в Пензе.

Далее я отправился в 32-ю больницу, представлявшую собой новое 5-этажное здание, в котором мне предстояло работать несколько лет, пока «печётся» диссертация. Зашёл в приёмную главврача, сунул старенькой секретарше направление из ММСИ, та моё направление занесла шефу, потом вернула мне с его подписью, и я отправился на третий этаж в отделение кардиологии, к которому был теперь приписан. Заведовал отделением профессор Гольдштейн Яков Михайлович – чернявый и худой живчик с очками в роговой оправе.

— Говорил мне о вас Юрий Александрович, рекомендовал как весьма перспективного специалиста, — сказал заведующий отделением, потирая руки, словно был хирургом и мыл их перед операцией. — Надеюсь, мы с вами сработаемся. С какого числа вы к нам на работу выходите?

— Кандидатский минимум я вчера сдал и официально принят в аспирантуру. Так что хоть с завтрашнего дня. Но давайте уж для ровного счёта я приду 1 августа. Тут ещё всякие бытовые проблемы надо решить.

Не говорить же, что у меня и паспорта на руках нет.

— Понимаю, понимаю, — закивал Гольдштейн. — Ну первого так первого. Кстати, Юрий Александрович сказал, вы собираетесь вести контрольную группу по иглорефлексотерапии, подготавливая материал для кандидатской. Однако предупреждаю, что всё только с согласия самих пациентов и их лечащих врачей.

— Само собой, — согласился я. — Яков Михайлович, для чистоты эксперимента хочу взять пациентов с похожими диагнозами. То есть на иглоукалывание из своих палат брать буду, но с учётом того, что в отделении лежат больные с таким же или похожим диагнозом.

— Логично, — кивнул Гольдштейн. — Тихонов ещё говорил, вам понадобится помещение для сеансов. Пойдёмте, покажу, что мы можем предложить.

Это была небольшая, но уютная комнатушка с застеклённым (правда пустым) шкафом, кушеткой и парой стульев. В принципе, мне и шкаф не нужен – набор игл я всегда носил в портфеле. Мало ли, вдруг и дома пригодятся. Да и бутылёк со спиртом и вату я тоже носил в портфеле. Так что был готов к процедурам в любой момент и в любом месте, если только портфель мой был со мной. Главное, что имелась кушетка с подушкой, хоть пока и без простыни, и без наволочки. Но это дело я в то же посещение больницы с помощью завотделением решил с сестрой-хозяйкой.

Мне выделили две палаты по 6 человек в каждой, одна в мужской половине отделения, вторая – в женском. Собственно, без разницы, с кем работать, мужчинами или женщинами, потому что неадекватных пациентов на моём жизненном пути в прошлой жизни – да и в этой тоже – хватало с избытком. К нам, кардиологам, с заболеваниями-сердечно сосудистой системы попадают преимущественно пожилые люди, а пенсионеры и люди предпенсионного возраста зачастую обладают скверным и склочным характером. Жизнь, как говорится, помотала. И нам, врачам, в таких случаях приходится выступать в роли психолога. И не только кардиологам.

Я не стал откладывать дело в долгий ящик, пообщался с коллегами, благо что все в послеобеденное время собрались на чаепитие в ординаторской, не было только отдежурившего сутки и утром отправившегося домой врача Кислова. Возможно, тот факт, что при разговоре присутствовал Яков Михайлович, поддержавший мою инициативу, никто не возразил. Даже вроде как с энтузиазмом восприняли эту идею.

Из больницы, уставший от поездки и сегодняшнего метания по Москве, я вышел в пятом часу вечера, и поехал к Ларину. По дороге заглянул в парочку магазинов. Отстояв в очередях, взял сосиски, «Пошехонский», кефира, сметаны, пельменей в картонной пачке, батон «Нарезной», и даже три пачки «Индийского» чая со слонами. Хоть и I сорт, но всяко лучше нашего «Грузинского» или какого-нибудь «Краснодарского».

Ларин был дома, меня тот отправил в ванную, а сам принялся готовить ужин. За ужином, не спеша, нам было о чём поговорить.

— Вы рады, Арсений, что так всё сложилось? — спрашивал меня профессор. — Только честно.

— Честно? Пожалуй, что и рад. Москва всё-таки, новые горизонты, так сказать. Так вот подумаешь, какие перспективы могут открыться – и дух захватывает.

Ларин понимающе улыбнулся.

— Когда-то и я таким же вот, молодым и готовым впитывать в себя всё новое, как губка, приехал покорять белокаменную. Как же давно это было…

На следующий день, как и обещал, заготовку диссертации показал Тихонову. Тот проникся, дал несколько полезных советов, и выразил надежду, что я найду возможность поработать в стенах Центральной научной медицинской библиотеки.

— Желательно поработать с каталогом, заказать литературу, сделать литературный обзор отечественной и зарубежной печати по теме диссертации, — говорил Юрий Александрович. — В диссертации обязательно надо будет указывать данные советских и зарубежных учёных работающих в этой тематике. К диссертации нужны результаты медицинских исследований пациентов. У вас, как вы говорили, будут две контрольных группы – одна с обычным лечением, вторая – с применением иглоукалывания. На каждую нужно будет выводить статистику. Показатели при поступлении, в процессе лечения и при выписке. Это напрягает, но нужно. Хорошо бы медсестёр заинтересовать, чтобы те лишний раз сделали анализы, ЭКГ и прочие исследования. Все эти данные систематизируются в таблице, которые находятся в тексте диссертации. Собственно, чем вы и в Пензе занимались, насколько я знаю. Плюс в обязательном порядке написание статей в отечественной медицинской периодике, с промежуточными данными. Ну и куда же без оппонентов! Им также своевременно надо будет отсылать все данные.

В общем, загрузил по полной, хотя я и так уже ещё из прошлой жизни знал, как пишутся диссертации. Но делал вид, что внимательно слушаю и мотаю на ус.

Выйдя из института, я сел в машину и отправился в эту самую библиотеку. Действительно, на абонемент записали без вопросов. Для начала пару часов поработал с каталогом, и нашёл, к своему удивлению, не только книгу на английском, посвящённую иглоукалыванию, (в примечании подписанную «с иллюстрациями, издания 1956 года»), но и докторскую диссертацию некоего Орлова А. В. По ИБС и стенокардии напряжения. Неужто мой нынешний завкафедрой?! Выписал и его. Затем отдал список библиотекарю, и с полчаса спустя получил на руки искомое. Точно, Андрей Викторович, к тому времени уже завкафедрой ММСИ. Можно будет и на этот труд сослаться, сделаем реверанс в сторону руководства.

(function(w, d, c, s, t){ w[c] = w[c] || []; w[c].push(function(){ gnezdo.create({ tizerId: 364031, containerId: 'containerId364031' }); }); })(window, document, 'gnezdoAsyncCallbacks');

Ну и до самого вечера сидел в читальном зале, штудировал литературу, поскольку на руки её не выдавали. Мне в этой библиотеке предстоит провести как минимум пару-тройку дней, прежде чем будет готов материал для литобзора. Всё это надо конспектировать, отдельным докладом оформить, потом зачитать на кафедральном совещании… Чем больше первоисточников, вплоть до монографий, я укажу, тем кандидатская будет ценнее. Все увидят, что я реально в теме.