Вторая жизнь Арсения Коренева книга четвёртая (СИ) - Марченко Геннадий Борисович - Страница 39

В назначенное время я был в фойе гостиницы «Москва» у стойки с сувенирной продукцией. Самые разные матрёшки, шкатулки с палехской росписью, жостовские подносы, значки… Было что предложить иностранному туристу, хотя лет через десять на том же Арбате ассортимент значительно увеличится. Шапки с кокардами, майки с гербом СССР, павлопосадские платки, самовары, магнитики на холодильник, до которых у отечественных производителей сувенирной продукции руки ещё не дошли… А может и не будет всего этого арбатского, если удастся избежать Афгана, Перестройки и прочих Горбачёвых с Ельцинами.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Доброе утро!

Я обернулся на голос. Передо мной стоял невысокий, мне до подбородка росточком, мужчина средних лет с щегольской полоской усиков над верхней губой и физиономией закоренелого прохиндея.

— Вы Арсений Коренев?

Говорил он с заметным акцентом, добавляя шипящих звуков, как и подобает носителю польского языка.

— Да, я, здравствуйте! А вы, вероятно, пан Шпак?

— Совершенно верно, — растянул он в улыбке тонкие губы. — Пани Герман ждёт вас в своём номере.

Номер-люкс пани Герман располагался на 13-м этаже с видом на площадь 50-летия Октября и Кремль. И был весьма просторным, включая в себя гостиную, спальню, лоджию с арочным сводом… Санузел, судя по двум дверкам в коридоре, был раздельным. Обстановка тоже была далеко не аскетичной, впрочем, и без лишних изысков. Притягивал взгляд здоровенный цветной телевизор «Горизонт».

Впрочем, это я оценил чуть позже, а сначала не отводил глаз от открывшей нам дверь Анны Герман. Первое, что бросилось в глаза – её рост. Она была даже выше меня, примерно на полголовы, хотя я никогда не относил себя к коротышкам. Да, я подсознательно помнил, что Герман была высокой, вполне себе за 180[3], но только столкнувшись с ней вживую, сумел оценить данный факт.

Белокурые волосы падали на плечи, на лице почти нет косметики, только чуть подкрашены ресницы. Герман не была красавицей в общепринятом смысле этого слова, черты её лица имели некоторую угловатость, но при всём этом от неё исходил какой-то животный магнетизм, заставляющий мою мужскую составляющую трепетать и чувствовать себя кроликом перед удавом.

И она, глядя на меня сверху вниз, улыбалась. Через силу, через боль, но улыбалась.

— Знакомься, Анна, это и есть тот самый чудо-доктор, Арсений Коренев, — представил меня Шпак.

— Очень приятно, — улыбка её стала чуть шире, а я отметил, что говорит она с лёгким акцентом. — Проходите.

Она посторонилась, я же первым делом расшнуровал ботинки, выпростав из них ноги в полосатых, весёленьких оттенков носках… Герман продолжала улыбаться, теперь уже глядя на мои носки. А что, импортные, между прочим, хотя, конечно, на них не написано, что они родом из ГДР.

А вот Шпак так и попёрся в ботинках. Ну да они у него чистые, он же на улицу не выходил. Я же не парился, что пришлось разуться, так как пол в коридоре был застелен ковровой дорожкой, а в гостиной – чем-то вроде паласа.

— Вы голодны? — неожиданно спросила Анна. — Я сама ещё не завтракала, после вечернего приёма болеутоляющих уснула за полночь, а встала минут сорок назад. Только собиралась завтрак в номер заказать, как вы пришли.

— Спасибо, я дома плотно перекусил не так давно. Если только чайку.

— Прекрасно, я тоже выпью чаю. Только я пью с молоком, а вы?

— Просто чёрный чай и сахар. Люблю, знаете ли, сладкое.

Не то что я его так уж сильно люблю, тут же подумал, просто так уж повелось с получением ДАРа, что именно глюкоза хорошо восстанавливает мою «ци». Надеюсь, сахарный диабет II типа я всё же не заработаю.

— Ежи, позвони, пожалуйста, на ресепшн, сделай заказ на две персоны. Чай, сахар, молоко, и какой-нибудь выпечки.

Пока Шпак общался с дежурной, Анна предложила мне сесть в кресло у журнального столика, а сама расположилась напротив.

— Арсений, не могли бы вы немного рассказать о себе? И заодно о вашем методе, который, если верить Элеоноре, общавшейся с Ежи, может облегчить мой состояние.

— С удовольствием! Родом я из славного города Пензы. Наверное, не доводилось там бывать?

— Увы, — смущённо улыбнулась она, немного разведя руки в стороны.

— Ну, какие ваши годы, — с позитивом в голосе заверил я её. — Пенза находится в 600 километрах от Москвы, ночь на поезде – и вы уже бродите по историческому центру города, по его набережной… А можно и в «Тарханы» съездить, у нас многие известные гости посещают музей-усадьбу, где прошло детство великого русского поэта Михаила Юрьевича Лермонтова.

— О, Лермонтова я люблю! У меня в репертуаре есть даже романс на его стихи, я его сегодня вечером буду исполнять, называется «Выхожу один я на дорогу»… Ох, простите, что я вас прервала.

— Ничего страшного, — одарил я собеседницу одной из самых своих ослепительных улыбок. — Будет возможность – приезжайте, полные залы гарантирую, и поездку в «Тарханы» обеспечим.

Дальше я рассказал про отца, как решил пойти по его стопам, но с уклоном в кардиологию. Как закончил Саратовский медицинский, поработал в Сердобской районной больнице с командировкой в Куракино, где когда-то жили великие князья, и уда тоже можно съездить, поглазеть на развалины усадьбы и обалденную природу. Как вернулся в Пензу, как познакомился в Москве с профессором Лариным, обучившим меня иглорефлексотерапии, заодно вкратце пересказав биографию Германа Анатольевича. Мол, не какой-нибудь самоучка, а у целого китайского мастера человек учился, так-то вот. И что теперь, переняв эстафету у профессора, я на практике доказываю эффективность этого метода. Для убедительности привёл несколько примеров, даже врать не пришлось, ну разве только в том, что к иглам я периодически добавлял ещё и мощь ниспосланного небесами браслета.

Пока я рассказывал – принесли завтрак, и мы принялись пить чай. Шпак нас покинул, пообещав появиться чуть попозже.

— Вы думаете, ваш способ поможет снять боль в спине на какое-то время? — спросила Герман, делая небольшой глоток из своей с виду фарфоровой чашечки.

— Ну это минимум, а максимум…

Я сделал многозначительную паузу, и в её серо-зелёных глазах мелькнула осторожная надежда. Надежда – мой компас земной…

Я сделал последний глоток и с довольным видом откинулся на мягкую спинку стула, сцепив пальцы на животе.

— Спасибо, чай был изумительный.

Она поставила на блюдце свою чашку с остатками молочного чая, встала.

— Ну что, я готова к вашим чудесным процедурам. Ежи просил его пригласить, когда всё начнётся.

— Бога ради, — я тоже поднялся. — Только мы с вами уединимся в спальне, а он пускай в гостиной останется, ни к чему ему глазеть на то, чем мы с вами будет заниматься.

В последний момент подумал, что прозвучало как-то двусмысленно. Но Анна не обратила на эту деталь ни малейшего внимания, либо просто интеллигентно сделала вид, что не поняла этой самой двусмысленности. На самом деле в 1979 году человек вполне мог реально не обратить на это внимания, не будучи ещё настолько морально испорченным, как его потомки в 21 веке.

Пришёл Шпак, я повторил просьбу обождать нас в гостиной, и мы наконец уединились с Герман в спальне.

— Пока я буду готовить иглы, снимайте халат и ложитесь на живот. Заранее предупреждаю – бояться не стоит. Никаких болезненных ощущений вы не почувствуете. И вот ещё что… Помимо иглоукалывания я дополнительно использую способ, усиливающий целительный эффект. Вы почувствуете тепло там, где моя ладонь коснётся вашей кожи, может быть, даже будет немного горячо, но не более того.

— Тепло будет как от скипидарной мази?

(function(w, d, c, s, t){ w[c] = w[c] || []; w[c].push(function(){ gnezdo.create({ tizerId: 364031, containerId: 'containerId364031' }); }); })(window, document, 'gnezdoAsyncCallbacks');

— М-м-м… Ну примерно.

Я не успел отвернуться, как она без всякого стеснения распустила на талии поясок, который змейкой скользнул на покрытый уже практически настоящим ковром пол, и сняла халат, оставшись передо мной в одних ажурных трусиках явно не отечественного пошива. Я невольно сглотнут слюну, залюбовавшись высокой и стройной фигурой с небольшой, чуть обвисшей грудью.