Вторая жизнь Арсения Коренева книга четвёртая (СИ) - Марченко Геннадий Борисович - Страница 33

Я достал из кармана кольцо белого золота с небольшим изумрудом, купленное в ювелирном на Арбате, почти напротив театра Вахтангова.

— Рита, выйдешь за меня?

Она переводила изумлённый взгляд с меня на кольцо и обратно, и наконец пролепетала:

— Ой… Ой, Сенечка… Ты мне делаешь предложение?

— Вроде как да, — пожал я плечами.

— Да! — выдохнула она после небольшой паузы. — Да, любимый!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Она взяла у меня кольцо и медленно надела его на безымянный палец левой руки. Фух, колечко пришлось впору, а то я слегка переживал, что не угадал с размером.

— Какое красивое. Спасибо тебе!

Она кинулась мне на шею, а монах с улыбкой заметил:

— Это правильно, что предложение перед Господом нашим делаете, значит, он вас и благословит.

А мне и правда показалось, будто Рафаил с и коны смотрит на нас одобрительно, того и гляди его маленький рот с красиво очерченными губами расползётся в улыбке.

— Что-то я проголодался, — сказал я, когда мы выжгли на свежий воздух.

— И я, — согласилась счастливая, сияющая Рита. — Хорошо, что у нас в машине термос с чаем и бутербродами.

— А то ресторан вон как раз напротив лавры, — подсказал превратившийся в нашего гида брат Ферапонт.

— И как там, хорошо кормят? — спросил я.

— Не бывал, — с немного извиняющейся улыбкой сказал монах. — Но слышал, что неплохо.

— Тогда заскочим, — решил я. — Только сначала зайдём в церковную лавку, а потом нужно набрать святой воды, зря, что ли, канистру с собой везли.

В лавке я поинтересовался наличием образов архангела Рафаила, и в итоге стал обладателем маленькой иконки, которую можно было носить в кармане. Образок изображал молодого безбородого мужчину с белыми крыльями за спиной, в левой руке он держал чашу, а в правой что-то вроде пестика. На большой иконе в храме он выглядел почти так же, во всяком случае, с теми же атрибутами в руках.

— Зачем он тебе? — спросила Рита.

— Покровитель врачевателей, — пояснил я. — Пусть небеса мне тоже помогают. А теперь за водой.

В этом плане нам помог расцветающий буквально на глазах брат Ферапонт. Рассказал и про Пятницкий колодец, и про Успенский, и про Источник Саввы Сторожевского в оврагах за монастырскими стенами. К последнему, вспомнив совет коллеги по работе, решили не ходить, ещё ноги переломаем на скольких склонах. Попробовали воду и из Успенского колодца, и из Пятницкого. Из Пятницкого показалась чуть вкуснее, тем более, как подсказал брат Ферапонт, именно этот источник появился молитвами Сергия Радонежского здесь первым, а значит, вода в нём поистине чудодейственная.

Потом попрощались с монахом, которому я на прощание дал свою визитку (мало ли, кому-то из братии плохо станет), и направились в ресторан. Тут питалась иностранная делегация из дружественной Польши, но свободные столики ещё имелись, за одним из них мы и расположились. Жареный карп с картошкой оказались выше всяких похвал, мы в итоге заказали ещё по порции. Только наевшись до отвала, кряхтя, вылезли из-за стола, на скатерть которого я положил десятку – с неё чаевых чуть ли не пятёрка набегала. Ну а что, официантка улыбчивая, симпатичная, дело своё знает туго… В общем, заслужила.

Наконец, исполненные благости, мы покинули лавру. Отъезжая, я увидел в зеркале заднего вида нашего монаха, стоявшего у ворот с наружной стороны лавры, и как он осеняет нас крестным знамением. Что ж, с Богом!

Рита всю дорогу сияла, как начищенный пятак. Оно и понятно, не каждый день тебя замуж зовут, да ещё и такие подарки делают.

Первым делом завёз невесту домой. Вся семья была в сборе, даже Андрей. Я завалился к ним с канистрой, и сразу отлил половину родниковой воды в трёх и двухлитровую банки. Пообещал сегодня же напечатать снимки из поездки, а послезавтра, когда в институте будет собрание, найти Риту и передать ей фотографии. Пусть украсят семейный альбом. Себе тоже напечатаю в ателье фоток.

— Ой, а что это за колечко? — спросила Ольга Леонидовна, глядя на безымянный палец дочери.

Мыв с Ритой переглянулись, и я выпалил:

— Сергей Михайлович, Ольга Леонидовна… Мы с Ритой знакомы почти полгода, и я понял, что рядом с ней… Рядом с ней мне хорошо. В общем, это кольцо я ей подарил сегодня, попросив руки и сердца. Она дала согласие. Теперь я прошу руки Риты у вас.

В зале повисла немая сцена. Длилась она секунд пять-шесть, после чего Ольга Леонидовна как-то странно охнула, всхлипнула и зачем-то бросилась мне на шею. Отстранившись, всплеснула руками:

— Господи, как всё неожиданно! Серёжа, что ты молчишь?

— А что я? — смущённо крякнул тот. — Здорово

Одним словом, Ольга Леонидовна тут же собрала стол, и мы уселись обсуждать за чаем наше с Ритой будущее. И когда свадьбу лучше играть, в каком заведении Москвы, чтобы и по деньгам не слишком, и в то же время престижно… Я скромно заметил, что насчёт денег можно не беспокоиться, намекая на свои авторские гонорары.

Когда дошло до вопроса, где молодые планируют жить, я заявил, что собираюсь присмотреть кооперативную квартиру где-нибудь не слишком далеко от центра. Тем более московская прописка у меня имеется, пусть и в общежитии, где я появляюсь раз в месяц, чтобы мою физиономию не забыла комендантша, которую я по традиции задабриваю не слишком дорогими, но хорошими подарками.

По итогу Лебедевы-старшие согласились с моим и Риты предложением, что свадьбу нужно играть следующим летом, когда невеста получит диплом и трудоустроится. Думаю, трудоустроится в Москве, как обычно при распределении бывает с москвичами. Да и папа не последний человек, поможет, если что, в хорошее местечко попасть. Может, в какой-нибудь госпиталь МВД пристроит или вообще в 4-е управление.

Понятно, что год с лишним ждать не слишком весело, но для любящих сердец это не срок. К тому же мы будем часто видеться, а когда выгорит дело с квартирой, то и жить вместе, наплевав на все предрассудки. Зато Рита заранее испытает себя в роли домохозяйки, привыкнет к быту, от которого никуда не деться даже самым прожжённым романтикам.

Домой, полный эмоций от событий этого дня и уставший, как собака, я попал в семь вечера. По пути с переговорного позвонил маме и сообщил, что сделал своей студентке предложение руки и сердца. Она согласна и её родители тоже дали добро. Последовали расспросы о невесте и её семье.

— Да я ж тебе вроде про неё уже рассказывал…

— Два слова сказал и всё, а мне хочется подробностей.

В общем, три раза продлевал разговор с помощью 15-копеечных монет, прежде чем мама удовлетворилась моими ответами. Но на прощание потребовала ей сообщить, когда и где будет свадьба.

Не успел раздеться в прихожей своей съёмной квартиры, как раздался телефонный звонок.

— Алло?

— Арсений Ильич, здравствуйте! Это Соколов. Вы говорили, через месяц попробуете вылечить мою аневризму. Месяц прошёл.

Вот же… Совсем из головы вылетело. Так-то я, конечно, периодически вспоминал о Соколове, но не в последние пару дней точно. А ведь действительно месяц прошёл.

— Да-да, сам хотел вам звонить, — соврал я. — Врачи-то подтвердили?

— Подтвердили. Я же на обследовании лежал целую неделю. Сосудистый хирург предлагает операцию – заменить расширенный участок аорты на синтетический протез. Я попросил отсрочку, на вас надеюсь.

— И это правильно… А что у вас с работой? Помните наш договор?

— Перевёлся в главк, — с каким-то даже облегчением выдохнул Юрий Константинович. — Вы не представляете. Чего мне это стоило…

— Расскажете при личной встрече. Давайте-ка… М-м-м… Скажем, 15-го, в четверг, часов в 8 вечера у меня. Устраивает?

(function(w, d, c, s, t){ w[c] = w[c] || []; w[c].push(function(){ gnezdo.create({ tizerId: 364031, containerId: 'containerId364031' }); }); })(window, document, 'gnezdoAsyncCallbacks');

— Конечно, обязательно буду.

Положив трубку, посмотрел на часы. Через час пятнадцать должна появиться Елена Владимировна. Она позвонила ещё в пятницу, мы договорились, что хозяйка придёт проверить состояние квартиры в семь вечера воскресенья, к этому времени я как раз уже должен был вернуться из поездки. Хорошо, что ничего не сломалось по дороге, а то мог бы и опоздать. А прибрался я ещё вчера, так что, на мой взгляд, придраться было не к чему.