Триумф Боло - Эванс Линда - Страница 28

Много времени он проводил с собаками-няньками, которых разводила мать Калимы. Работа с животными нравилась ему. Одна из молодых самок, родившаяся на судне, до прибытия Калимы с матерью в Мир Думмера, недавно ощенилась, и у него появилась возможность работать с новорожденными щенками. Они развивались медленнее, чем обычные щенки, дольше оставаясь в том возрасте, когда собаки легче усваивают новое, быстрее обучаются. К весне щенки-недоростки уже владели «языком», с помощью которого общались со своими подопечными, детишками.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Почти все свободное время он проводил теперь в детском саду, наблюдая собак, которые следили за детьми. Ему нравилось играть и с теми, и с другими. Старшие братья и сестры малышей перестали называть его свиньей, охотно слушая рассказы о войне с Денг и о последней битве колонистов.

Значительно улучшилась успеваемость Брэдли по истории и биологии.

Его «отец» по-прежнему не упускал возможности ударить его, но такая возможность возникала очень редко, так как дома Брэдли почти не бывал.

Весна перешла в раннее лето, и высокая трава покрыла изрытые воронками поля, когда Калима появилась в детском саду.

— Брэдли!

Он удивился, услышав ее голос:

— Да-а...

— М-м... Потолкуем?

— Конечно. — Он кинул мяч маленькому Джои Мартину и сказал Ганеше:

— Я пошел. Поиграй теперь ты.

Собака с энтузиазмом бросилась за мячом, изображая «собачку».

— Ну, что случилось?

Ничего не ответив, она повела его через рощу, вывела на гребень, отделявший новую колонию от старой, разрушенной, и направилась к Боло.

— Калима!

— Я думала, почему ты больше не просишь провести тебя внутрь. Ну и решила предложить сама.

— Серьезно? Ты не шутишь?

Она взглянула на него:

— Я никогда не шучу относительно Боло шесть-семь-ноль ГВН.

— Я хотел сказать — спасибо.

Молча они подошли к рухнувшей стене, под которой чуть не погибли.

— Я слышала твои рассказы о нем, — нарушила она наконец молчание.

Он покраснел и уставился под ноги:

— Я читал кое-что.

Понимаю. У тебя хорошо получается. Малышам нравится. Мне тоже нравилось слушать.

Брэдли не мог припомнить, чтобы кто-то хвалил его. А тут Калиме понравилось что-то, что он делал. Ему даже стало жарко.

Подойдя к разбитым воротам, они посмотрели на Боло.

— Он больше, чем мне казалось.

Она перевела взгляд на него:

— Ты больше сюда не приходил?

— Ты же сказала, что он меня не знает. Я ведь не тупой...

— А вот что ты тупой, я никогда не говорила. Пошли, — Она схватила его за руку, и они подошли ближе. — Шесть-семь-ноль ГВН, это Брэдли Долт. Он мой друг.

Громадные «Хеллборы» шевельнулись. Брэдли еле сдержался, чтобы не удрать, но пушки тут же остановились.

— Это салют, — прошептала Калима.

— А-а...

Он неловко высвободил свою ладонь из руки Калимы и приветственно поднял ее:

— Брэдли Долт, сэр. Очень приятно познакомиться. И э-э... благодарю вас за то, что вы спасли мне жизнь прошлой зимой, помните...

— Кислород.

Все ясно.

— Да, сэр. Спасибо, сэр.

— Шесть-семь-ноль ГВН, я поднимусь на борт с Брэдли Долтом для наблюдений.

— Держать. Держать.

Брэдли ухмыльнулся:

— Спасибо, сэр.

Они полезли вверх, Калима — первая. Люк открылся плавно, без скрипа.

— Ты работаешь над ним.

Она кивнула:

— Любую свободную минуту. Читаю, что могу найти. Отец оставил много литературы, в библиотеке есть кое-что. Но бóльшая часть засекречена. Он в очень плохом состоянии, я не могу всего исправить.

Они залезли в башню, и у Брэдли захватило дух.

Внутри Боло выглядел не так, как он ожидал. Ему казалось, внутри будет обширное пространство, мигающие огни, консоли и панели индикаторов и инструментов. На самом же деле внутри было очень тесно, только протиснуться. Маленькая каютка для пассажира в центре, под башней. Лазы доступа для передвижения ползком. Даже в глубине Боло были видны следы разрушений: почерневшие выгоревшие платы, вырванные с корнями разъемы, свисающие кабели. Дневной свет просачивался сквозь эксплуатационный лаз, упиравшийся в пробоину.

— Да-а. Здорово ему досталось. Не зря его наградили.

Калима приютилась у выхода из лаза, предоставив ему место в кресле наблюдателя.

— Шесть-семь-ноль ГВН, активируй экраны наблюдения.

Замигали, засветились два экрана. На одном видна была долина в полном цветовом представлении, с цифровыми и цифро-буквенными данными по краю, в них Брэдли ничего не понял. Другой экран, заднего вида, представил разбитый компаунд, который Боло защищал когда-то.

— Как во сне! — вырвалось у Брэдли. — Потрясающий сон!

Калима ухмыльнулась:

— Точно так же и мне показалось, когда я увидела это впервые.

— Я боюсь что-нибудь тронуть, — смущенно признался он.

— Знаешь, я тоже. Я учусь как одержимая, потом задаю ему вопросы и пытаюсь сообразить, что он ответил, прежде чем до чего-нибудь дотронуться. Сам понимаешь, если вдруг бабахнут «Халлборы» или я что-нибудь в нем сожгу...

Есть надежда, что он заговорит?

Она с несчастным видом показала рукой:

— Посмотри.

Он пригнулся и последовал за ней к свету, проникающему в корпус снаружи.

— Видишь? — Она показала на полкубометра спутанных проводов и обломков.

— Да-а. Ничего себе...

— Здесь и его речевой процессор.

— Ужас.

— Может быть, когда-нибудь я и смогу его восстановить... — Она безнадежно покачала головой.

— А нет опасности, что он... ну, взбесится, как рассказывают о Боло?

Она закусила нижнюю губу:

— Если б я знала... Его командный центр цел, поэтому я надеюсь, что нет. Но все равно боюсь. Он мой друг, Брэдли. Я не хочу потерять еще и его. — Брэдли понял, что она подумала об отце.

— Ну, ты хоть знаешь, кто у тебя отец. А я своего не знаю.

— Извини. — Она шмыгнула носом. — Он еще бьет тебя?

— Бывает.

— Ты должен на него заявить.

Брэдли уставился на одно из повреждений машины.

— Он нужен колонии. Они отправят его на перевоспитание, и колония на год останется без хирурга до прибытия следующего корабля.

— Все равно надо заявить. Бить подростков — уголовное преступление.

— Не помру. Хочешь рисковать раком груди без хирурга?

Нижняя губа ее оттопырилась, напомнив ему фото ее отца в учебнике по новейшей истории.

— Давай сменим тему, ладно? Мне с ним всего четыре года осталось, а дома я бываю нечасто. Давай я не буду задавать дурацких вопросов о Боло, а ты не спрашивай о нем. Идет? — Он протянул ей руку.

Нерешительно она взяла ее. Последовало крепкое рукопожатие. Сделка заключена. Давно он не чувствовал себя так хорошо.

— Хочешь щенка Суфи? — спросила она вдруг.

— Как? — недоуменно спросил он.

— Ну, одного из ее щенков?

— Но... — он сдержал себя, чтобы не выдать, как он хотел получить одного из этих великолепных щенков, — но они же очень дорогие!

Мама сказала, что один мой. Вот ты его и получишь. Ты с ними лучше обращаешься, чем я. К тому же неплохо, когда такая нянька оберегает тебя. Не думаю, что даже Дэвис Долт осмелится тебя удалить, если между ним и тобой будет собака размером с Суфи. К тому же он не осмелится ударить одну из собак моей мамы. Они оторвут ему ноги, и никто в колонии их за это не осудит.

Брэдли даже не смог улыбнуться. Щедрость предложения так ошеломила его, что он смог только выдавить Из горла, в котором отчаянно першило:

— Спасибо.

— Ну, тогда пошли. Попрощаемся с Боло шесть-семь-ноль ГВН и пойдем, возьмешь свою собаку.

Когда они вышли из массивного корпуса Боло на открытый воздух, Брэдли казалось, что он летит, как птица.

— Ужас, что здесь творится, Уммер. Я перерыла все в архивах колонии, все, что осталось от отца по Боло, по психотронике, но это...

(function(w, d, c, s, t){ w[c] = w[c] || []; w[c].push(function(){ gnezdo.create({ tizerId: 364029, containerId: 'containerId364029' }); }); })(window, document, 'gnezdoAsyncCallbacks');

Калима замолчала. Пять лет упорной учебы и работы позволили ей восстановить многое, но приниматься за речевой процессор было страшно.