Секреты прошлого (СИ) - Солейн Анна - Страница 9

Я что, сказала это вслух? Черт, так не хотелось признавать этого даже перед самой собой.

— Я предложил тебе все, — рявкнул король, вставая и нависая надо мной. — Статус моей невесты, а затем — супруги. Тебе этого недостаточно?

Подняв голову, я прищурилась. Захотелось встать, чтобы быть с королем на равных, но делать этого не стоило. Намертво вбитая за время переговоров привычка: если не хочешь быть ведомым в разговоре, нельзя быть ведомым даже на уровне жестов. Поэтому я упрямо осталась сидеть.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Наше… соглашение, — произнесла я, с трудом подобрав определение, — остается в силе. Но это не меняет того, что Сорин де Драго мне… не безразличен.

— Больше, чем я? — внезапно капризным тоном спросил король и поморщился, вдруг из устрашающего дракона становясь похожим на избалованного мальчишку.

— Да.

— Это ненадолго, — бросил он. — Скоро ты поймешь, что я намного лучше Сорина де Драго.

Он снова сел на кресло, а потом вдруг вздохнул, и я увидела у него на лбу бисеринки пота. А он хорошо себя чувствует? Бледность, дрожь в руках, потливость. То, что пару дней назад во время прогулки по саду он не смог добыть ни одной искры пламени.

Впрочем, ему это не помешало сделать с Сорином… что-то с ним сделать. По доброй воле он бы не замолчал. В этом мы похожи.

— Ваше величество, — мягко начала я. — Где Сорин? Как мне его увидеть?

— В тюрьме, — дернул головой король. — Я думаю, ему там будет намного лучше. В конце концов, он уже присягнул мне на верность, и все придворные это видели. Больше он мне не нужен.

Глава 13

Вздрогнув, я досчитала про себя до десяти. Не паниковать, главное — не паниковать. Это повредит ребенку, как минимум. Как максимум… ладно, не буду думать о плохом. Тюрьма не самое приятное место в нашем мире, и вряд ли в этом все по-другому. Сорин! Никогда не умеет промолчать и схитрить!

Впрочем, чья бы корова мычала. Ладно. Может, король его вот-вот выпустит и это что-то типо ареста за хулиганство?

Твердо решив не думать о плохом, я тут же я спросила, как будто желая расковырять свежий порез посильнее:

— Вы что-то с ним… сделали?

— Всего лишь показал, что со мной стоит считаться, — небрежно махнул рукой король.

В этой нарочитости было много того, что показалось мне странным: голос был неправдоподобно мертвым, глаза смотрели в сторону камина, а не на меня, плечи даже под тяжелой одеждой казались задубевшими от напряжения.

Или я вообще ничего в этой жизни не понимала, или небрежность короля была такой же ложью, как дружелюбная улыбка прокурора.

— Почему здесь так холодно? — воскликнул он и поежился. Щелкнул пальцами, как будто выбрасывая в камин искру, и — ничего не произошло. Он повторил это еще и еще, а потом белое лицо короля стало серым.

— Велю повитухе топить получше, — сказал он.

Мне хватило ума отвести глаза и сделать вид, что я ничего не заметила. В затуманенной от некстати нахлынувшей слабости голове лихорадочно крутились шестеренки.

То есть, тогда, в саду, это была не случайность: драконья магия отказывается повиноваться его величеству. В городе несколько месяцев назад все было в порядке, значит, с тех пор что-то произошло. Это первое. А второе — то, что он сделал в зале суда с Сорином, было ведовством. Тем самым, запрещенным. Должно быть, это выглядело как-то безобидно, иначе придворные наверняка бы отреагировали. Моя повитуха, например, боялась ведовства как огня, она бы точно заорала.

— Смотри на меня, когда я с тобой разговариваю, — холодно сказал король и, когда я подняла на него взгляд, вздохнул, потер рукой лоб. — Как ты себя чувствуешь?

Голос его снова зазвучал мягко. От перепадов настроения короля мне хотелось сбежать куда-нибудь подальше. Ненавижу иметь дело с тем, чего не понимаю и что не могу предсказать! А король, однозначно, относился к этой категории явлений.

— Нормально, — настороженно ответила я.

— Хорошо, — ответил он и откинулся на спинку кресла. — Душно, — пожаловался он и потянул расшитый серебром воротник камзола в сторону.

— Открыть окно? — предложила я.

Температура в комнате была совершенно обычной и самой что ни на есть комфортной.

— Не нужно, ты не должна простудиться. — Взгляд его величества опустился на мой живот, и я с трудом преодолела желание закрыть ребенка руками. — Как это ощущается?

— Что?

— Носить ребенка.

Я моргнула от внезапного перевода темы.

— Обычно, — соврала я, а потом решила ответить честно: — Странно. Я всю жизнь этого хотела. В смысле, иметь ребенка, а не быть беременной. Но сейчас все так сложно… Это ощущается… Как живая рыбка внутри, наверное. Довольно крупная рыбка. Такая, которая иногда меня пинает или устраивает фейерверки, если я проголодалась.

В голове пронеслись картинки из навеянных пламенником видений, где у меня из рук выхватывают ребенка. Я сглотнула.

— В зале суда по твоим пальцам пробегали огненные искры. Это от голода? Позвать служанку?

Король поднял два пальца вверх — так делал Сорин, чтобы отправить на кухню огонек-послание — и опустил. Сжал руку в кулак. Ну конечно, если драконья магия ему недоступна, то недоступен даже такой традиционный способ общения.

Магией в жизни драконов было пропитано абсолютно все, от каминов и фасадов до порталов и писем. В поместье Сорина это было не так заметно, потому что кроме меня там было много людей, но во дворце я остро почувствовала свою… Не хотелось бы употреблять слово “неполноценность”, но это была именно она.

И все-таки, что с королем случилось? И заметил ли это кто-то кроме меня?

— Это от страха, — ответила я. — За Сорина. Я не хочу, чтобы он был в тюрьме.

Темные широкие брови короля взлетели вверх.

— Ты мне не врешь.

— Я уже говорила, что не враг вам, ваше величество. К чему мне вам врать?

Наши взгляды встретились, черные глаза короля как будто пытались прочесть что-то в моей душе, а затем он кивнул.

Вдруг поднял руки, положил ладони на корону и потянул ее вверх. Жесты его были такими, как будто корона была невыносимо тяжелой и почти приросла к голове. Светлые волосы под ней оказались примятыми. Король положил корону на резной столик у кресла, украшенный огненным узором, потянулся к застежке мантии, а затем — стянул белоснежные перчатки. Все это происходило в полной тишине, будто какое-то таинство.

Наконец он откинулся на спинку кресла и облегченно выдохнул, прикрыл глаза.

— Сейчас бы горячего шоколада.

Что ж, это всегда хорошая идея. В конце концов, он никогда и никому еще не мешал.

— Позвать служанку?

— Не надо, — знакомым жестом отмахнулся король. — Не хочу никого видеть. — Он посмотрел на огонь в камине. — Знаешь, я всегда представлял, что дети у меня появятся не так.

— Не от чужой виры? Не чужие дети? — жестко спросила я, потому что в душе шевельнулось что-то, похожее на сочувствие.

Король молчал, черные глаза были стеклянными и пустыми.

— Когда я был ребенком, я представлял, что мой собственный ребенок родится от моей жены. И что мы будем друг друга любить. — Он перевел взгляд на меня. — А еще полгода назад я думал, что вообще никогда не обзаведусь наследниками. Но тебе, должно быть, об этом уже рассказали.

— Рассказали о чем, ваше величество? — невинно хлопнула ресницами я.

Он поморщился.

— Ты только что заявила, что не собираешься мне врать.

— Это не вранье, а разумная предосторожность. Мне много чего рассказывали, — опустила я взгляд и разгладила складки длинной юбки.

Ткань была темно-красной, но сейчас, когда успело стемнеть, при свете висящих под потолком огней и камина, казалась черной. А холодные белоснежные одежды короля, наоборот, приобрели теплый оранжевый оттенок.

(function(w, d, c, s, t){ w[c] = w[c] || []; w[c].push(function(){ gnezdo.create({ tizerId: 364029, containerId: 'containerId364029' }); }); })(window, document, 'gnezdoAsyncCallbacks');

Король хмыкнул.

— То есть, ты не знаешь о старухе, которая явилась на пир и заявила, что я — проклятое колено? Что детей у короля не будет рождаться, пока настоящий наследник не взойдет на престол, и что случится это после того, как кошка, прибывшая в этот мир верхом на драконе, появится при дворе?