Неожиданное приобретение Виттории Флорабелио (СИ) - Ролдугина Софья Валерьевна - Страница 7

– Ну, люди при всей их сволочности не всегда лгут. Иногда они заблуждаются от чистого сердца, то же самое касается и чудовищ. Однако наивно предположим, что он прав… Тогда я вижу только один вариант: книга и её нынешний владелец защищены мощными чарами, скорее всего, замешанными на крови и смерти.

Витторию пробрало морозцем. Она на мгновение потеряла равновесие и едва не навернулась со злополучного стула, если б Лобо вовремя не подхватил его и не вернул в нормальное положение.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

– А почему ты так решил? – спросила она хрипло, глядя на него снизу вверх.

Предок тоскливо поскрёб шею и отвернулся к собственному портрету.

– Некто завладел колдовской книгой, таящей в себе огромную мощь. Это раз. Два – он до сих пор не стал её полноценным владельцем. И, наконец, три… Своё присутствие он сумел скрыть от тебя. И от Белого Лиса, а тот, похоже, парень не промах, ему мозги ерундовыми фокусами не затуманишь. Нужно что-то сильное и простое, а значит, запретное.

В дальних залах загалдели – видимо, приехала группа туристов. Лобо грязно выругался и выразительно посмотрел на пожарную сигнализацию в противоположном углу; сначала ничего не происходило, потом галдёж сменился нечленораздельными воплями, среди которых изредка проскальзывало вполне узнаваемое «холодно», «мокро» и «грёбанный душ».

– И не жалко тебе экспонаты? – риторически поинтересовалась Виттория. Предок бессовестно уткнулся в нечитаный выпуск «Мотодевок». – Ладно, мне-то что. Слушай, а если книгу спрятали запретным колдовством, то искать её тоже надо, ну… – она запнулась.

– На кой ляд, мы же хорошие люди, – хмыкнул Лобо, не отвлекаясь, впрочем, от журнала. – Чтобы противостоять грязным методам, не обязательно тоже мараться. Есть и другой путь – запарный.

– Э-э…

– А чего ты хотела? Быть добрым и честным вообще та ещё головная боль.

Достопочтенный предок не соврал – метод действительно был запарным, но таким хитровывернутым, что даже кровавое запретное колдовство оказалось бы перед ним бессильно. Чтобы выполнить все условия, требовалось изрядно побродить по городу – и, что хуже, посетить два места, куда Витторию чисто теоретически и близко не подпустили бы при других обстоятельствах.

На склад, где убили рабочего, и в антикварную лавку, откуда могли привезти «Багряные сказания» вместе с остальными вещами.

Начать она решила с простого – с лавки.

Белый Лис зря так снисходительно отзывался о наследниках почившего антиквара. Действительно, лавка располагалась в центре города, но не на оживлённой торговой улочке, а в глубине жилого квартала. Продажа предметов старины там вряд ли принесла бы дилетантам солидный доход, так что пустить помещение с молотка было самым рациональным поступком. Новые же хозяева справедливо рассудили, что одним искусством человек сыт не будет, и вообще люди – существа приземлённые, а потому решили устроить на месте бывшей антикварной лавки небольшой супермаркет с эко-био-нано-продуктами, круглосуточную аптеку и цветочный магазин.

Всё это любезно рассказал свежеиспечённый владелец помещения, который подъехал взглянуть, как идёт ремонт.

– Вот тут я хитро придумал, да? – басил толстячок в твидовом костюме. – Всё путём, ничего лишнего, для нормальных людей. Подъезжаешь сюда на своём красном «цонге», паркуешься тута, в магазине берёшь вино и конфет, ну типа элитных, ручной работы, эко-био-шоколад, не хухры-мухры, не для бедноты. Потом цветочков берёшь, побогаче таких, в аптеке – сама понимаешь… – и он многозначительно подмигнул. – В общем, всё что нужно людям для производства новых людей, хе-хе. Или наоборот, непроизводства. Так хитро?

Виттория ничегошеньки не поняла, однако с умным видом кивнула.

– Очень тонко продумано. Скажите, я могу написать в своей статье, что у вас прекрасная деловая хватка, или это будет слишком, гм…

– Да пиши, пиши! Чем больше пишут – тем лучше, реклама лишняя не бывает! А, только добавь ещё обязательно, что у меня не дунь-плюнь тут, а эко-био-продукты! Прямо от фермеров, у которых, это, коровы на картины смотрят и музыку слушают, когда их того, нано-доилками нано-доят!

На вопрос об источнике информации вертушка любезно указала на этого толстяка, и тогда это показалось удачей: разговорить его было несложно. С фальшивой корреспонденткой газеты «Белый Лис», к тому же молодой и симпатичной, он болтал с удовольствием. Однако дальше дело не шло: на строительную площадку Витторию новый владелец пускать не стал, оставаясь поразительно глухим к любым намёкам и даже к открытым просьбам.

А ей позарез надо было попасть туда, причём до той поры, как от старого интерьера ничего не останется, а значит – как можно скорее. И выход был один: прийти сюда снова, но тогда, когда поблизости не будет ни владельца, ни рабочих.

«Видимо, предок был прав, – мрачно подумала Виттория, параллельно пытаясь распрощаться с привязчивым толстячком. – Добро лучше делать во мраке ночи, чтоб не мешали».

Домой возвращаться не хотелось, но пришлось; вещи уже три дня как должны были доставить назад из общежития Высшей Школы, а список подружек, у которых можно перебиться полдня или переночевать, стремительно подходил к концу. Через сад она проскользнула тихо, как мышка, холл тоже миновала без проблем… А вот в галерее столкнулась с тем, кого хотела видеть, пожалуй, меньше всего.

– Милочка! – дядя Армандо, в семье ласково прозываемый «Дуду», широкоплечий и приземистый, как гном, выскочил навстречу. – Наконец-то! Ты не отвечала на мои звонки, я уж грешным делом подумал…

Виттория наклонила голову и ускорила шаг, прижимая сумку к груди, как щит. Дядя был невыносим. Все его речи, как бы они ни начинались, сводились к двум предметам: какая «милочка Тори» беспомощная и какой у него, у Армандо, замечательный и заботливый сын, который уже давно поглядывает на…

На этом моменте терпение у Виттории традиционно заканчивалось, что приводило к самым разным последствиям, но неизменно ещё больше уверяло дядюшку в мысли, что по старшей линии у Флорабелио что-то неладно с психикой.

– Я с мамой созванивалась.

– Ты же знаешь, что Лаис не разговаривает со мной! Мы все очень волновались, в твоём возрасте уже нельзя беспечно…

К счастью, уже показалась спасительная дверь спальни. Виттория юркнула внутрь и поспешно закрылась на ключ. Из темноты сочувственно вылупился подкроватный монстр – мохнатая клякса с глазами, как плошки, и с множеством цепких рук. Дядя снаружи продолжал бубнить что-то укоризненное; разом навалилась неимоверная усталость и глупая, детская злость на отца, который отчего-то продолжал терпеть семейку сводного братца под своей крышей, вместо того чтобы выставить их.

«Такое чувство, что Дуду с жёнушкой и сыном ему дороже собственной дочери», – подумала Виттория – и сама на себя рассердилась за эту мысль.

Конечно, отец любил её – а братца не выносил, иначе гораздо чаще бывал бы дома и не пропадал бы в академии все будни, выходные и даже праздники.

– Тяжёлый день, – зачем-то вслух оправдалась она перед подкроватным монстром, который пялился уж совсем понимающе. – Мне надо хоть несколько часов отоспаться перед ночной вылазкой. Буду благодарна, если посторожишь… я тебе пончиков потом куплю, – добавила она, вспомнив Летицию.

Глаза у монстра стали откровенно голодными. Он выполз из-под кровати, перетёк через комнату и просочился под дверью. Дядя снаружи сбился с ритма, ругнулся под нос на сквозняки и дурное самочувствие – и потопал к лестнице.

Виттория перевела дух.

Родная спальня, порядком захламлённая коробками из общежития, казалась совершенно чужой. Шесть лет она пустовала; шесть лет здесь кто-то убирался, регулярно менял постельное бельё, поливал цветы на окне, перекладывал с места на место книжки и безделушки на письменном столе… Ждал, что Виттория вернётся наконец и проведёт тут не одну ночь, а много, может, даже останется навсегда.

(function(w, d, c, s, t){ w[c] = w[c] || []; w[c].push(function(){ gnezdo.create({ tizerId: 364029, containerId: 'containerId364029' }); }); })(window, document, 'gnezdoAsyncCallbacks');

А она, неблагодарная, приезжала только по выходным. И сейчас, когда счастливые школьные деньки закончились, опять планировала куда-то слинять – всё равно куда, на самом деле, лишь бы подальше.