Начальник Культуры (СИ) - Гуров Валерий Александрович - Страница 10

Ответом стало густое тягучее молчание и вздохи.

— Отлично. Молчание — знак согласия. Работайте, коллеги. От вас к завтрашнему дню подробный расклад по состоянию текущих дел и предложения. Список первоочередных мер по улучшению наших позиций в сфере культурной деятельности района.

Подчиненные разявили рты, видимо не поняли и я решил пояснить:

— Ну, в общем, идеи от вас жду ценные, товарищи специалисты отдела. Как стать передовиками в культурном смысле. Боградский район обскакать нужно. Да и Воронцовский в спину дышит. В области мы должны быть у-ух! А не э-эх! Ясно?

Присутствующие закивали. Без энтузиазма, но уже более менее энергично.

Я сел за стол и открыл первую папку. Сверху торчал лист с датой, написанной шариковой ручкой задним числом. Типичная схема.

Я планировал начать с Кая Метова, и я понимал, что если здесь не будет моих порядков, то из этого болота нашему району никогда не выбраться. Что ж, мне не привыкать, а остальные привыкнут.

***

Дверь здания администрации за моей спиной захлопнулась с глухим бухом. Сегодняшний день можно было называть удачным. Завтра будет новый день, новая война Я понимал, что так просто никто не захочет принимать поражение и новый уклад. Просто так никто не уступит свои позиции. Но я привык воевать — всю жизнь в политике.

На улице вечернее небо сгустилось тучами, фонари плевались тусклой желтизной, атмосфера грустная. Рядом у рынка собирали палатки торгаши — как шатры кочевники разбирали.

Завтра разберёмся со всеми — с липовыми отчётами, культурой, схемами, где двойник певца — норма, а реальную звезду сюда никто и не позовёт. Всё завтра. А сегодня я вернулся в свою съёмную комнату — один из тысяч горожан, которых жизнь окунула в эту провинциальную жизнь нулевых.

Подъезд встретил запахом старой мешковины, мокрого картона и кошек — классика старых хрущёвок. На стене у почтовых ящиков висело новое объявление, написанное крупным размашистым почерком:

«Сегодня в 19:00 собрание жильцов по вопросу ремонта крыши. Присутствие обязательно!».

Подписано было жирной, как в старых партпротоколах, подписью Семёныча. Ну не менялся мужик — таких даже время боится.

О управдоме Семеныче мне кое-что удалось разузнать. Он вернулся с войны, сразу вступил в партию, а с 90-х, когда понял, что коммунисты уже никому не нужны, стал председателем дома. Сам себе председатель, сам себе прокуратура и следак. Где надо Семеныч продавливал ЖЭК сам и давал пинка, а где надо вызывал ментов и поднимал общественность. Мужик из тех, кто знает у кого что в холодильнике и чем в кастрюлях пахнет.

Я вздохнул, поправил воротник и поднялся на этаж, где у своей двери меня ждал сюрприз.

Газета «СПИД-Инфо» приморозилась на двери явно на супер-клее, криво, поперёк глазка. На первой полосе пьяная рожа некогда популярного артиста и заголовок: «Водка до добра не доводит».

Но заинтересовало меня другое - рядом с заголовком газеты маркером было написано: «Здесь живёт стукач».

Я срывать не торопился, ученый на такого рода фокуса. Потрогал пальцем край газеты — приклеена намертво. Под дверью увидел жирную массу из ливерной колбасы, о которую, судя по всему, я должен был подскользнуться. Рядом с порогом валялся обглоданный куриный окорочок, явно из мусорного бака.

Ну привет, панки…

вошел в квартиру, на столе записка: «Курочка в духовке. Мусор вынесешь, обещал»

Я ухмыльнулся — обещать не значит жениться, но вынесу. А вообще как баба разогналась, сразу меня взяла в оборот.

Открыл духовку, на противне аппетитные окорочка с ломтиками картошки в янтарном жирке плавают. Чуть слюной не подавился. Ай да Люда….

с удовольствием поужинал, попил чай с бутером с «Рамой». Та еще гадость, но в России продавалась, хотя гораздо в меньших объемах, чем в девяностые, когда по ящику крутили бесконечные рекламные ролики и вещали о сомнительной пользе этого непонятного продукта. Но сейчас я мазал его на хлеб с огромным удовольствием, ведь это был символ моей молодости. Я по этому маргарину (а ныне, его переименовали в спред) соскучился, оказывается.

Плотно поужинав, направился в свою комнату. Проходя мимо двери хозяйки обнаружил, что она забыла прикрыть дверь, а она обычно ее запирала на замок. Одним глазом заглянул внутрь и среди прочего увидел рядом со столом швейную машинку «Чайка». На диване лежала недошитая блузка. Люда оказывается ещё и шьёт…

От наблюдений меня отвлек звонок в дверь. Причём кому-то не терпелось — звонок буквально зажали. Я пошел открывать, по пути заглянув на кухню и прихватив скалку, чтобы при надобности по мордасам дать, так истерично звонить могли только панки. Нет, план мести у меня был поизощреннее обычного мордобоя, но и по роже скалкой тоже неплохо. Особливо если несколько раз.

Я открыл дверь и уже собрался делать шаг назад и бить (лучше в лоб, там череп крепче и не убьешь) но скалка осталась неподнятой. Я чуть не присвистнул, глядя на человека, застывшего на пороге.

Куртка «Аляска» оранжевеет финским подкладом, кепка набекрень, морда чуть отёкшая, чемодан с облезлыми уголками. Рожа ухмыляющаяся, но сытая до нельзя — как у тех, кто на бюрократических дрожжах вырос.

— Здорово, сосед! — ухмыльнулся он и покосился на предмет в моих руках. — Ты всех гостей со скалкой встречаешь?

Я медленно опустил скалку, но не убрал её совсем. Он меня не знал и не мог знать — в этой жизни я с ним не пересекался. А вот я его знал до каждой складки на его самодовольной роже. Хапуга, вор, прирождённый бюрократ. В прошлой жизни выбился в Москву, когда таких вот пройдох ценили. Но сейчас передо мной стоял тип — такой же лоснящийся и самоуверенный, как и тогда, хотя явно ещё не дорвался до больших должностей. И с тем же липким взглядом, каким он всегда оценивал всё, что можно прибрать к рукам.

Интересно, как его сюда занесло? Слишком быстро для простого совета жильцов или районной программы, наверное, спустили из областного центра. И хозяйка ведь предупреждала, что подселят ко мне кого-то. Значит, знала?

— Меня на прорыв культуры направили! — с важностью сообщил Дима, расправляя плечи. — А ты, как я понимаю, пока что тут начальник отдела культуры новый? Временный…

Я только хмыкнул. Вот он — старый Дима, мастер набивать себе цену даже там, где и цены-то нет.

— Что-то я думал, вас с такими прорывами отдельные квартиры дают, а не по комнатам расселяют, — с невинным видом заметил я.

Дима развёл руками.

— Да как-то быстро всё, даже не разобрались толком. Надо было срочно где-то остановиться — вот первый вариант и взяли.

— Взяли? — я поднял бровь. — Мы? Как государь всея района?

— Да не-е! — хохотнул Дима, протягивая мне липкую лживую руку. — Я не один, с чикой на побывку!

Из-за плеча Димы выглянула она. Танька. Всё та же девчонка, хоть и моложе на пару десятков лет сейчас. В прошлой жизни он её любил без памяти, тягал за собой по всем командировкам, мечтал жениться. А она пользовалась этим, строила карьеру и в итоге выскочила за богатенького в Москве. Причём тоже поехала туда за Димой. Сейчас они только в начале своего пути, но её взгляд уже говорил, что она привыкла брать от жизни всё. И если сейчас я её к себе не пущу — через день окажется в моей комнате сама, только без Димы. Мда… Они друг друга стоят.

— Ну, проходите, — кивнул я. — Хозяйка предупреждала, что подселят соседа. А ты, значит, с напарницей сразу?

Дима развёл руками. Он скользнул взглядом по комнате и тут же заглянул в мою, словно уже прикидывая, куда чемодан поставить.

— А других мест разве нет? — я сделал вид, что удивился, хотя прекрасно знал, что Дима всегда любил понты. Ну а комната в квартире это немного про другое.

— Да не, есть, конечно, — поторопился он оправдаться. — Просто пока здесь уютно… ну ты понял. Но здесь, я смотрю, можно неплохо устроиться, — с намёком добавил он. — Комнатка — все что надо в одном месте. Мебель удобная, места много. Мы бы тут с Танюхой… У-ух.