Возвращение Безумного Бога 11 (СИ) - "Архимаг" - Страница 4

— Да-да, конечно, — в искаженном механическом голосе Босса прозвучала снисходительная усмешка, — Ты ведь мирмеция — существо коллективного разума. Лилия хорошо поработала над вами, ваша раса славится своим терпением. Вот только… — он сделал паузу, — Ты не совсем обычная мирмеция, верно? В тебе в отличие от сестер слишком много… индивидуальности.

Перчинка напряглась. Она не ожидала, что пленник настолько хорошо осведомлен о природе мирмеций.

— Давай не будем отвлекаться, — она взяла со стола одну из склянок. Внутри переливалась золотистая жидкость — особый нектар, способный развязать язык даже самому стойкому пленнику, — Ты так и не ответил на мой вопрос.

— О, снова твой чудесный нектар? — Босс слегка наклонил голову, — Знаешь, он действительно восхитительный. Напоминает мне… — он вдруг осекся, словно едва не сказал что-то лишнее, — Впрочем, неважно.

Перчинка уловила эту заминку. Что-то в его голосе на мгновение изменилось — промелькнула какая-то странная нотка. Тоска? Ностальгия?

— Раз тебе так нравится, — она сделала знак своим людям, притаившимся в тенях, — Может, попробуешь еще? На этот раз с некоторыми… особыми добавками.

Из темноты выступили двое — мужчина с изрезанным шрамами лицом и высокая женщина в капюшоне. В их руках блестели некие медицинские инструменты жуткого вида. Они молча приблизились к пленнику, готовые выполнить любой приказ.

Босс даже не шелохнулся:

— А ты неплохо устроилась, — в его голосе появилось что-то похожее на одобрение, — Собственная база, преданные последователи… Интересно, твой отец знает о масштабах твоей… деятельности?

— Не впутывай сюда моего отца, — резко ответила Перчинка, — Ты даже имени его не имеешь права произносить.

— О, я задел больное место? — Босс чуть подался вперед, — Прости, не хотел. Просто… знаешь, в чем твоя главная проблема? Ты пытаешься быть безжалостной, но при этом постоянно оглядываешься на папочку. «А что бы он сказал? А одобрил бы он такие методы?»

Её призрачный хвост дернулся, готовясь к удару. Женщина в капюшоне — Ирма — напряглась, но Перчинка остановила её жестом.

— Ты ничего не знаешь ни обо мне, ни о моем отце, — процедила она.

— Не знаю? — в механическом смехе Босса появились странные нотки, — О, дорогая моя. Я знаю куда больше, чем ты можешь представить. Например… — он снова сделал паузу, словно примериваясь, — Я знаю, как сильно ты боишься его разочаровать. Как отчаянно пытаешься доказать, что достойна быть его дочерью. Что можешь защитить семью, если вдруг с ним что-то случится… Ведь он такой мягкий и беспечно снисходительный к врагам…

— Заткнись, — прошипела Перчинка. Её хвост угрожающе качнулся.

— И при этом, — продолжал Босс, словно не замечая её реакции, — ты прекрасно понимаешь, что он не одобрил бы твои методы. Все эти пытки, допросы, тайные эксперименты… Ай-ай-ай, что бы сказал папочка?

Жало метнулось вперед быстрее, чем кто-либо успел среагировать. Острие пробило защитный костюм Босса, впиваясь в плечо. По телу пленника прошла судорога — яд начал действовать.

— Ох, как грубо, — выдохнул он, — Хотя… техника впечатляет. Этот коктейль… дай угадаю — нейропаралитик с примесью чего-то галлюциногенного? И капля твоего нектара для усиления эффекта?

— Ты… как ты это понял? — Перчинка нахмурилась. Её уверенность впервые дала трещину, — Этот состав…

— Засекречен? — в его механическом смехе появились нотки искреннего веселья, — О, деточка. Я знаю о ядах больше, чем ты можешь вообразить. Кстати, советую в следующий раз добавить чуть больше нектара — усилит эффект.

Ирма и шрамированный переглянулись. Они никогда не видели, чтобы кто-то так спокойно реагировал на пытки их госпожи.

Перчинка медленно выдохнула, пытаясь успокоиться. Её гордость была уязвлена — этот человек каким-то образом знал состав её секретных ядов. Более того, он давал советы по их улучшению!

— Знаешь что? — процедила она, — Может, хватит этих игр? Я ведь могу и всерьез разозлиться.

— Всерьез? — Босс склонил голову набок, — Нет, милая. Ты пока только играешь. Потому что в глубине души прекрасно понимаешь — отец не одобрит настоящую жестокость.

В его голосе появились какие-то новые нотки — словно он точно знал, куда бить, чтобы причинить максимальную боль.

— Заткнись, — прошипела Перчинка.

— А знаешь, что самое забавное? — продолжал Босс, — Он ведь и правда не одобрил бы. Потому что, несмотря на всю свою силу, на связь с Бездной… в глубине души он остается тем еще идеалистом. Таким… благородным.

Каждое его слово било точно в цель. Перчинка чувствовала, как её тщательно выстроенное хладнокровие рассыпается под этими ударами.

— Последний раз предупреждаю, — процедила она, — Заткнись.

— И вот ты здесь — пытаешься быть жестокой, беспощадной… Пытаешься защитить семью любой ценой. А в глубине души знаешь — он бы не одобрил. Никогда.

Что-то внутри Перчинки словно взорвалось. Призрачный хвост метнулся вперед быстрее молнии, пробивая ладонь пленника насквозь. Босс даже не вскрикнул — только чуть дернулся от удара.

— Я же сказала — ЗАТКНИСЬ! — прорычала Перчинка.

Она с яростью обрушилась на пленника, замелькали хитиновые кулаки. Удар, еще удар — с нечеловеческой силой мирмеции. Трещины на противогазе стали глубже, по защитному костюму Босса расползались разрывы.

Ирма и шрамированный испуганно переглянулись и отступили в тени. Они никогда не видели свою госпожу в таком состоянии.

— Не смей! — рычала Перчинка, продолжая бить, — Не смей так говорить о моем отце!

С каждым ударом её голос становился все более яростным. Все накопившееся напряжение, все сомнения и страхи прорвались наружу подобно лавине.

— Думаешь, я не знаю, что он не одобрил бы? — новый удар, — Думаешь, знаешь больше всех? — еще удар, — Я делаю то, что должна! Чтобы защитить их всех!

Только когда на бетонный пол упали первые капли крови, Перчинка замерла. Её грудь тяжело вздымалась, все четыре руки дрожали от напряжения.

«Что я делаю?» — пронеслось в голове, — «Что за позор? Спокойно! Без эмоций. Голова должна оставаться холодной…»

К её изумлению, избитый Босс рассмеялся. Его смех, искаженный динамиком противогаза, эхом отразился от стен подвала. Пробитая ладонь уже затягивалась — регенерация у него была впечатляющая.

— Кхе-кхе… Вот это уже лучше, — одобрительно произнес он, словно учитель, похваливший способную ученицу. Из трещин в противогазе сочилась кровь, — Наконец-то настоящие эмоции! А то все эти холодные пытки… такая скука.

— Да чтоб тебя… — процедила Перчинка, но в её голосе уже не было прежней уверенности.

— Знаешь, — продолжал Босс, — Тебе не в чем себя винить. Меня уже когда-то пытали. О, это было настоящее искусство! Мой самый главный враг… умел находить очень… изысканные способы причинить боль.

Он подался вперед, насколько позволяли цепи:

— Представь себе существ, способных разорвать саму реальность. Они вытаскивали мою душу по кусочкам, как нитки из старого свитера. А потом собирали обратно… неправильно. И так раз за разом, пока я не забыл, как должно быть правильно.

В его механическом голосе зазвучала такая глубокая ненависть, что Перчинка невольно отступила на шаг. По её спине пробежал холодок — она вдруг поняла, что все её пытки для этого существа были не более чем… разминкой?

— И знаешь, что самое забавное? — Босс чуть наклонил голову, — Я выжил. Более того — я стал сильнее. Как и ты сейчас.

— Что? — она нахмурилась.

— О да, — в его голосе появились почти отеческие нотки, — У тебя определенно есть талант. Эта ярость, эта сила… Просто нужно научиться их контролировать. Направлять.

— Ты, кажется, бредишь, — но в её голосе уже не было прежней злости. Только усталость.

— А знаешь, что самое забавное? — продолжал Босс, словно не слыша её, — Ты ведь даже не представляешь, кто я на самом деле. Хочешь узнать?

Что-то в его голосе заставило Перчинку насторожиться. По её антеннам пробежала дрожь — она ощущала какие-то странные колебания в воздухе.