Ведьмы.Ру (СИ) - Демина Карина - Страница 12

Кто сейчас приданым обзаводится? Времена ведь иные. Просвещенные и равноправные.

— Я и отдала.

— Документы?

— Документы? А… и их, конечно. Тут главное в ином. Мы своё не бумагами, силой держим. И сердцем. И если отдаём по слову, доброю волей, то в полное владение.

Тоже не очень понятно. Вопросы Ульяна попридержит.

На будущее.

— Я думала, что жить она тут станет. С мужем своим. С семьёю… а она вон… вывернула.

— Как?

— На свадьбу нас она пригласила, конечно, — бабушка хлопнула Никитку по руке. — Другим оставь, оглоед.

Никитка надулся.

Но пирожок стянул. Другой рукой. И поспешно, словно опасаясь, что добычу отберут, отвернулся.

— Мы и отправились. Я вон, и подружки её, с которыми она в детстве гуляла…

Это, стало быть, матери Никитки и Игорька?

И Ляли?

— Ещё, помню, удивилась очень. Приехала, а нас не в дом зовут, а в какую-то гостиницу. И главное, юлит, заразина, что, мол, оно так ныне принято. Что и супруга её будущего родичи тоже в гостинице. Что для всех сняли, чтоб могли пообщаться и познакомиться…

Слушать интересно.

Очень.

И снимки Ульяна попросит, раз уж они существуют. И обидно, что мама не сочла нужным сохранить их.

— Мы тогда добирались тяжко… всё ж ныне дороги полегче будут, а тогда… — она махнула. — Умаялись все… да и то… вот представь. Две девки с пузом уже… у одной маленькое, а у второй — почти на нос лезет. Я им пыталась сказать, что какая свадьба-то при таком пузе? Но разве ж послушают… наоборот. Размечтались. Погуляют. Посмотрят. Прикупят чего для деточек. А беременным, коль чего в голову втемяшится, то уже никак. С ними мужья их, которые тоже не больно-то радые, но сами понимают, что перечить — себе дороже. Супруг мой поехал. Женька…

В общем, прибыли веселым кагалом.

— Ехали неделю. Когда на поезде, когда машинами. Я уж сама взвыла почти… добрались и в дом этот. Упали, прям шевелиться сил не было. На другой день — стилисты, менеджеры какие-то, визажисты и косметологи. Что-то там шить надо, подбирать. Девки-то радые. Молодые. Сил много, по ним и не скажешь, что в дороге были, а меня прямо перекорёжило всю. Ещё удивилась тогда крепко. Решила, что это ж надо было так притомиться-то… два дня лежала пластом. Ну на свадьбу уже и встала…

Бабушка тяжко вздохнула и глянула этак, виновато.

— Она ещё пела, мол, отдохнуть надобно… ни к чему ни в церковь там, ни в загс соваться, толпу устраивать, тем паче мне так дурно. Вот в ресторацию сразу, матушка дорогая, и приходи. Она в усадьбе, за городом, так оно всем легче будет… у меня ж голова раскалывается. И дышать-то через раз выходит. Если б что другое, плюнула бы и домой подалась. А тут вот…

Слушали все.

Только Никитка при этом жевал пирожок, изо всех сил стараясь не чавкать.

— Я уж думала, что вовсе не встану, но… как-то вот стыдно стало. Там родня всё ж. И так не знакомые, а тут и на свадьбе дочку опозорю. Поднялась кое-как. И сила, главное, тягучая, неподатливая. Я думала, что из-за города оно… мы не жалуем города, детонька.

Это Ульяна уже поняла.

— Так вот… стоило выйти из комнаты той, как разом полегчало. Вот тут бы мне остановиться, подумать, да… спешила. Только, как выяснилось, всё одно не успела. Пока одно, другое… до ресторации той, которая тоже в глуши, добралась. Что сказать… жениха я до той поры и не видела. То есть снимки мне показывали, рассказывали, какой он добрый да славный, но лично познакомиться не довелось. Я ж в глуши. Сама выезжаю редко. А он — человек занятой…

Она помолчала и добавила:

— И замороченный.

Это про папу?

То есть…

— Как замороченный?

— Чёрною волшбою, — со вздохом добавила бабушка, будто это что-то объясняла. — На крови она заговор сделала, дура.

Глава 7

Об отцовской любви, заботе и жизненных перспективах

Глава 7 Об отцовской любви, заботе и жизненных перспективах

Чернигов в 10–15 веках был центром услуг: гостиницы, дворы и потусторонние заведения.

Новый взгляд на историю

— Дело… такое… — отец зачем-то подошёл к двери и, приоткрыв её, выглянул наружу. Потом дверь прикрыл и вернулся к кровати. — Ты как, соображаешь хоть что-то?

— Что-то, — осторожно согласился Данила. — Точно… что-то соображаю, но как бы… не знаю. В голове шарики.

— Это понятно, что у тебя там не мозги. Но так-то… в общем… когда-то давно…

На заре времён и в далёкой-далёкой Галактике…

— Заткнись и слушай.

Данила опять вслух?

Оно само получается…

— Сам знаешь, род Мелецких никогда не отличался богатством. Титул был пожалован моему деду…

За храбрость и иные полезные качества, проявленные им во время русско-японского конфликта. Ко всему у него ещё дар проснулся, и это тоже сказалось. Семейную историю Данила знал. Благо, была та не сильно длинной и запутанной.

— Примерно так. Но, сам понимаешь, помимо титула и медали ему пожаловали лишь небольшую пенсию. А это… в общем, не то.

Прадед женился, но тоже не особо выгодно, хотя и на купеческой дочке.

Потом пошли сыновья…

И так вот и жили Мелецкие, вроде и дворянами, но не из тех, что от простого народа сильно отличаются.

— Титул… скажем так… если верить легенде…

Легенде?

Отец это… серьёзно?

— Серьёзней некуда, олух. Так вот, началось всё ещё до войны, когда мой дед и твой прадед очень сильно не захотел продолжать дело своего отца и становиться плотником. Будучи четвертым сыном, он сообразил, что ловить в отцовском доме нечего. И отправился к ведьме.

Охренеть.

— Охреневай молча, пожалуйста.

— Да я не специально!

— Или хотя бы потише, — отец поморщился. — Честно говоря, я и сам полагал, что всё это ерунда полная… в общем, он отправился к ведьме, а та пообещала обряд провести, который судьбу переменит. Но за это в свою очередь потребовала платы. И не золота… золота у него и не было.

Не надо думать.

Не пошлости во всяком случае. А то лезет всякое. Данила старается, но оно всё равно лезет.

— Старайся лучше. В общем, договор он заключил. И обязался, когда придёт срок, отдать ведьме то, чего она сама взять пожелает…

А предку не рассказывали об опасности заключать договора с настолько размытыми условиями? Это же… это же даже не беспредел юридический.

— Вот-вот… в общем, ведьма открыла силу. Сила помогла поступить на службу, а там уж он сам не оплошал. Титул получил и детям передал. С зароком, что, когда появится ведьма и попросит платы, то…

— Бред же, — не удержался Данила.

— А то… сказку эту передавали из поколения в поколение. И поверь, мой отец, рассказывая её, был весьма серьёзен. А он, если помнишь, шутить не любил…

Вот тут Данила согласился.

Деда он помнил. Мрачного нелюдимого и напрочь лишённого не то, что чувства юмора, даже намёка на него.

— Он передал долг мне…

— А ты…

— А я вот… помнишь тётку Ефимию? Подругу твоей бабушки, моей дорогой тёщи, — у отца даже щека дёрнулась.

— Нет, — Данила честно попытался, но в голове по-прежнему были шарики. И ещё розовая вата. Мягкая-мягкая. Сахарная. Такую руками рвать весело, а вот думать ватой не получится.

— Будто бы подругу… дражайшая Марта Петровна честно потом пыталась вспомнить эту самую Ефимию, да… — отец развёл руками. — У меня тогда дела… сложно шли.

Вагоны не приходили, а мешки не разгружались?

— Дурень, — произнёс отец, но как-то… устало, что ли. — Компанию я открыл, пополам со старым другом. Надёжным, как мне казалось. Никогда не затевай финансовых игр с надёжными друзьями. И без денег останешься, и без друзей.

Ещё один вздох.

— Денег он взял под контракт один. Поставку. Оплатил… уж больно условия сладкими были. А на деле развели, как мальчишек. Он первым понял, что никакой поставки не будет. А может, и участвовал, но о том думать даже не хочется… в общем, выгреб остатки со счетов, под залог имущества назанимал ещё, где только мог, и сгинул.