Дорога Токайдо - Робсон Сен-Клер Лючия - Страница 50

ГЛАВА 25

Духи и девушки

Шагая по темной дороге, Касанэ сохраняла на своем круглом лице выражение терпеливой покорности судьбе. Вряд ли новый хозяин ведет ее в безлюдное место только затем, чтобы изнасиловать и убить. Касанэ допускала такую возможность, но сомневалась в ней. Она была по натуре застенчивой и скромной девушкой и только в последние несколько дней стала считать себя предметом торговли.

Эту деревенскую девочку убийца пощадил не ради ее прелестей, но ради барыша. Прикинувшись честным владельцем лодки, он утопил односельчан Касанэ в море, а ее с выгодой продал другому негодяю. Сводник дважды продавал Касанэ хозяевам гостиниц, а потом оба раза выкрадывал. Он сделал бы это и в третий раз, если бы в дело не вмешался таинственный и опасный незнакомец. Теперь этот новый хозяин, конечно, тоже использует Касанэ как товар: никто ведь не оставляет лежать без употребления то, что можно обменять на деньги. И не уничтожает зря.

Прежде Касанэ никогда нигде не бывала и не удалялась от родной деревни дальше пределов слышимости ее барабанов. Этот господин не был похож на морского разбойника или сводника. Во-первых, он очень молод, а во-вторых, конечно, большой транжира: хотя луна только начала убывать и висела почти над головой, он зажег фонарь.

Касанэ несла фуросики и этот светильник по пустынной сельской дороге. Она шла теперь впереди Кошечки и держала шест с фонарем на плече, освещая путь новому хозяину. Деревенская девушка только раз позволила себе оглянуться — и страшно испугалась: свет и тени превратили сердитое лицо Кошечки в жуткую маску. Новый хозяин показался Касанэ похожим на князя Эмма-О, повелителя ада.

Заброшенный храм находился за рисовыми полями, среди крутых складок высоких холмов, покрытых слоями густого тумана. Заглядевшись на мелькавшие вдоль дороги силуэты стволов, Кошечка едва не пропустила тонкий гранитный столбик, отмечавший поворот на заброшенную тропу. Когда женщины осторожно ступили на нее, деревья и кусты сомкнулись вокруг них, как ловушка вокруг добычи. Послышалось тявканье лисы. Что-то зашуршало в черной глубине подлеска. Касанэ остановилась так резко, что Кошечка едва не налетела на ее спину.

— Там привидение! — прошептала Касанэ.

— Не стой столбом, простофиля!

В ночной тишине собственный голос показался Кошечке грубым.

Она вспомнила о доброте Мусуи и ощутила себя полным ничтожеством. Ей вспомнился мягкий упрек сэнсэя: «Истинный воин умеет сострадать». Кошечка решила дать девчонке немного денег, когда придет пора распроститься с ней.

В ярком свете луны на щеках Касанэ блестели слезы. Ее губы дрожали. Сжимаясь от страха, деревенская девочка на ощупь пробиралась по темной каменистой тропе. Дунул ветер, и обе девушки услышали звук, похожий на стук кости о кость.

Касанэ вскрикнула и отшатнулась: что-то длинное и высокое выступало из стелившегося по земле тумана. Она скорее почувствовала, чем разглядела в темноте под деревьями другие такие же фигуры.

— Могильные камни, — тихо сказала Кошечка и крепче сжала в руке посох.

Из тумана поднимались ряды каменных памятников, сотни которых теснились на склонах холма. Установленные возле них длинные деревянные похоронные дощечки — их был целый лес — застучали друг о друга под новым порывом ветра.

Кошечка и Касанэ шли сквозь строй гранитных столбов и плит с вырезанными на них оскаленными львами и грозными лицами буддийских царей-стражей. В тумане памятники казались безмолвным окаменевшим войском.

Свет фонаря вдруг сделался ярче, потом пламя светильника заморгало, и через несколько секунд потухло совсем.

— Он сказал, что масла хватит на два часа! — Кошечка была в ярости, низкий торговец обманул ее. Она знала, что негодяй, скорее всего, уже свернул свою торговлю и отправился восвояси, но все равно была готова сейчас же помчаться обратно в Тоцуку, как следует треснуть подлеца посохом по башке и потребовать обратно свои деньги.

Касанэ прижалась к хозяину и ухватилась за его рукав.

— Не будь дурой! — Кошечка почему-то произнесла эти слова шепотом. — Когда наши глаза привыкнут, мы найдем дорогу при луне.

Касанэ не осмелилась сказать, что теперь могучие кедры почти полностью заслоняют от них лунный свет. По-прежнему цепляясь за рукав Кошечки, крестьянка стала озираться по сторонам, пытаясь что-нибудь разглядеть.

— Вы видите это? — прошептала она.

— Да, — пробормотала Кошечка. Она неожиданно ощутила, что соседство Касанэ успокаивает ее.

Вдали вспыхнул огонь, потом светящаяся точка стала менее яркой, расширилась и превратилась в свет фонаря. Могильные плиты отбрасывали внутрь светлого пятна остроугольные тени, которые корчились на земле, словно обрезки ночи.

Три огромные темные фигуры то нагибались, то снова выпрямлялись в этом желтом дрожащем пятне. У них были острые лисьи уши!

— Где? — это слово пронеслось среди могильных камней как призрачный обрывок долетевшего из глубин прошлого разговора.

— Вот здесь! — ответный голос звучал беспокойно и подавленно.

— Свети же, ты, ночной горшок!

— Две за одну ночь — до чего нам везет! — новый голос звучал так, словно его обладатель хватил для храбрости чего-то крепкого, скорее всего, самогона из батата: выговор был слишком груб для человека, который мог позволить себе роскошь побаловаться сакэ.

Кошечка услышала ритмичный стук дерева о камни и увидела, как кривые тени двух мотыг взметнулись вверх и опустились на памятник. Она снова подумала, не вернуться ли в Тоцуку, но отказалась от этой мысли. Гостиницы там уже плотно закрыты до утра деревянными щитами. Даже если она заночует в каком-нибудь сарае, утром ей опять придется соображать, как ускользнуть от людей Киры. Но от мысли, что придется провести ночь рядом с такими подонками, у нее пробежали мурашки по коже. Оставалось одно — прогнать незваных соседей.

Княжна без напряжения сжала посох обеими руками и подняла его как длинный меч — почти параллельно телу и слегка отклонив верхний конец от себя. Чувствуя, как удары сердца громко отдаются у нее в ушах, Кошечка двинулась вперед, ставя одну ногу наискось перед другой — шагом «ножницы на воде», применявшимся в бою на мечах. Она сосредоточилась на том, чтобы упорядочить свои мысли и дыхание, и вдруг почувствовала, как кто-то сильно дернул ее за рукав. Кошечка мгновенно повернулась — и потянула за собой что-то тяжелое. Она нанесла посохом мощный удар назад и вниз, но в последний момент замедлила движение рук. Удар посоха был болезненным, но не причинил вреда Касанэ.

Крестьянка крепко зажмурилась и вцепилась в куртку Кошечки обеими руками. Она решилась скорее умереть от руки своего нового странного хозяина, чем отпустить рукав.

— Отцепись от меня, дура! Жди здесь! — прошептала Кошечка, пытаясь оторвать Касанэ от себя.

— Не покидайте меня, господин! — заговорила Касанэ еле слышным прерывающимся голосом. — Убейте меня, только не оставляйте здесь одну с нечистой силой!

Кошечка увидела, как исказилось лицо крестьянки: девчонка была на грани истерики. Она сильно встряхнула Касанэ за плечи:

— Я вернусь. Я только хочу выяснить, кто там.

— Это черти или привидения!

— Я в этом сомневаюсь. По-моему, это люди, и они занимаются скверными делами.

Кошечка разжала скованные страхом пальцы Касанэ, взмахнула посохом и снова пошла вперед, укрываясь за памятниками. Она медленно поднимала ноги и опускала их плавно на всю ступню — так ложатся на землю осенние листы. Кошечка полагала, что ее противники — смертные люди, но не была в этом уверена.

Касанэ стояла в темноте и смотрела, как от нее уходит единственное более или менее похожее на человека существо. Краем глаза она заметила какое-то движение в черном колодце ночной тьмы за одним из памятников. Волосы зашевелились у Касанэ на затылке. Крестьянская девушка подоткнула подолы своих одежд и, пригибаясь к земле, крадучись двинулась за Кошечкой.