В оковах Судьбы I (СИ) - "Vivian2201" - Страница 85

— Это работа разведки, а не моя. Тем более, что я не желаю иметь ничего общего с проклятым чудовищем… Вот пристрелить его — это я с большим удовольствием…

Тело почти не ощущалось, словно бы я попал под действие станера или бластера в оглушающем режиме. С глазами тоже всё было не гладко — плотная повязка на лице не давала их открыть. Дышать удавалось только благодаря трубкам, что были вставлены в мой рот. Через них подавалась, судя по всему, дыхательная смесь. Причем, как оказалось, я не мог заставить своё даже дышать без посторонней помощи — легкие наполнялись живительным воздухом принудительно.

«Пристрелить? — дошло до меня, сказанное, — Онаси… Знакомая фамилия. Где-то я её уже слышал… Точно! Это один из офицеров Саула Карата, что отказались вместе с адмиралом служить мне… Истеричный ублюдок и лицемерный червь… Помню этого падальщика. Что он тут делает? И где я? Помнится, на „Левиафане“ Онаси не был членом экипажа. А если бы он там появился, то Саул с большим энтузиазмом порезал бы выродка на части своими собственными руками, даже не прибегая к помощи дроидов…»

Постепенно сознание начало проясняться, освобождаясь от действия препаратов, коими меня накачали. Сила, быстро наполняя моё тело, очищала его. Однако, вместе с этим процессом, проступала боль. Обжигающая каждую клеточку моего тела и заставляющая задействовать всю силу воли, дабы не раздавить зубами трубки, подающие кислород в легкие.

Именно боль помогла мне вспомнить что произошло. Крейсер типа «Воспрещающий», носящий гордое имя «Левиафан». Мой флагман. Моя гордость.

Память услужливо подкинула образы громадного мостика с «ямами» пунктов управления боевыми частями корабля, где находились офицеры дежурной смены. А в конце этого великолепия — обзорные иллюминаторы с поднятыми бронестворками, через которые я мог видеть носовую часть «Левиафана». Вокруг крейсера носились звенья патрульных истребительных групп, охраняющие неповоротливого гиганта от возможного нападения москитного флота.

Однако, я никак не мог вспомнить одну важнейшую вещь. Имя. Я не помнил, как меня зовут. Словно бы на этой части моей памяти образовалась невероятная, обжигающая холодом, пустота космоса.

Ясно было одно — я не среди друзей, а те, кто сейчас разговаривают неподалеку — мои враги. Их нужно убить, а самому мне — выбраться из этого местае…

«Нет, — вдруг дошло до меня, — Как и кого я буду убивать в таком состоянии? У меня не даже пошевелиться не получается! Сейчас нельзя ничего сделать. Надо исцелить собственное тело, а уже после этого выбираться. Только, придется действовать осторожно. Стоит использовать Темное Исцеление, как джедаи сразу об этом узнают.»

Очередное знакомое слово, вызвавшее в памяти образ группы мужчин со странным оружием, кажущимся таким родным и знакомым — световыми мечами. Их сияющие голубые и зеленые лезвия были направлены на меня, а лица полны решимости. Впрочем, в этом воспоминании я сам был таким же обладателем подобного клинка — алого. Интересно, почему такая разница?

Однако, долго размышлять над этим вопросом не получилось.

Мерный писк приборов сменился суматошным, а незримые для меня собеседники замолчали. Приближающийся стук каблуков и ощущения именно молодой девушки, показали, что со слухом у меня всё хорошо, а мои враги находились где-то в стороне. Возможно, в другом помещении или в коридоре неподалеку.

«Может, стоит использовать Обман Разума? — подумал я, начав действовать, — Что? Какого…»

Техника не сработала, столкнувшись с мощной плотной аурой, от которой ко мне шел набор каналов и связей. Именно они… Мне не удавалось понять что они делали, но ничего хорошего точно.

— Мастер! Он пришел в себя! — тревожно произнесла девушка, — И начал применять силу! Сюда!

— Что? Препараты должны были… Я увеличу дозировку!

«Ну нет, джедаи! Не выйдет!» — подумал я, концентрируясь на собственной боли и давая ей охватить меня полностью, а затем, подпитывая ею Темное Исцеление.

Сдаваться на их милость в мои планы не входило.

«Справедливый суд джедаев» таковым не был.

Отчего-то понимал я это и делал всё, для того, чтобы если и не уничтожить тех, кто готов меня убить, то, хотя бы, погибнуть как подобает войну — в бою, унося за собой жизни врагов, а не валяясь овощем!

В этот момент раздалось шипение и сквозь уходящую боль, что продолжала поддерживать Темное Исцеление, я ощутил укол в шею.

«Вот оно как, — подумал я, вынырнув из воспоминаний и едва сдерживая ярость, — Карт всё знал! Он был в курсе того, кем я являюсь ещё до того, как об этом стало известно мне самому, а моя первоначальная личность начала восстанавливаться! Он участвовал во всем этом! Тварь! Лицемерная тварь! А, ведь, какая у него была истерика на борту „Эбенового Ястреба“… Как натурально он кричал о своём недоверии…»

Продолжая обдумывать столь лицемерного и двуличного «боевого товарища», которому доверился и которого оставил важнейшее дело — восстановление разрушенных систем Республики и подготовку страны к новой войне, я смог найти элементы внутреннего стрежня, к которым должен быть подсоединён столь большой и комплексный сегмент. А, ведь, эта структура не так проста. В ней есть рефлекторные элементы, привычки, блоки логики и восприятия… И, что важно, Техники Силы, часть которых в моем текущем состоянии, оказалась совершенно незнакома.

Стоило мне подсоединить выбранный комплекс элементов, как он наполнился силой и энергией, а затем притянул к себе несколько более мелких блоков, что собрались вместе с ним в цельную структуру. Пространство моей личности пошло рябью, а затем, словно бы запустилась цепная реакция. Подключенный сегмент, начал активно работать. По внутреннему стрежню от восстановленной части моего «Я» пошел поток импульсов, передавшихся волевому ядру. Мгновение, и несколько десятков каналов разлетелись во все стороны, словно бы что-то ища. Большинство из них не добились успеха, так и оставшись висеть в пространстве, но некоторые таки нашли свои цели. Они подключились к висящим вокруг сегментам памяти, рефлексов и блоков восприятия, а затем, притянув их к внутреннему стержню, замерли, словно бы оставляя место для других структур.

Почти сразу я стал погружаться в воспоминания, беспорядочные, не имеющие связи между собой, но дающие понимание Техник Силы — темных и светлых. При этом, чувство неполноценности и пустоты, что присутствовало всё это время с момента осознания себя в новом мире, которое я не замечал до сего момента, стало значительно слабее.

Стоило процессу остановиться, как было решено взять передышку. Вываливщись из медитации, я открыл глаза на своей кровати в общежитии факультета Гриффиндор.

— Это будет долго, — вырвалось у меня, — И очень трудно.

За один сеанс работы я смог восстановить едва ли одну тысячную часть собственной личности. На это, судя по часам на руке, ушло больше трёх часов, а мой далеко не маленький резерв вдруг показал своё дно. Мышцы гудели, словно бы мне пришлось несколько часов заниматься тяжелыми силовыми тренировками.

— Мне же не хватало серьезных нагрузок для развития дара, — попытался я найти положительную сторону в грядущих мучениях, — Вот она… Интересно, Дамблдор смог развиться до его нынешнего уровня благодаря подобным нагрузкам? Или это у меня — эксклюзивный вариант?

Как бы там ни было, процесс сдвинулся с мертвой мёртвой точки, хоть и шёл с громадным трудом и скрежетом. Медитации по работе со своей личностью и памятью пришлось проводить только субботними вечерами, дабы мой резерв смог восстановиться к утру понедельника.

Именно магическая слабость, возникающая после очередного этапа работы над собой, помноженная на необходимость врасти в магическое общество в качестве равного, вынудила меня полностью отказаться от воскресных занятий в выделенной нам аудитории, посвящая освободившееся время налаживанию контактов с учениками Хогвартса. Дин и Симус оказались этому рады и не спрашивали причин. Зато Гермиона, заметив моё состояние по воскресным утрам, начала задавать вопросы.