Паутина (СИ) - Костадинова Весела - Страница 15

— Уже почти закончила, — ответила она бодро, стряхнув невидимые соринки с белого халата. — Сейчас только подготовлю реактивы для шпиздриков с первого курса и буду свободна, как ветер в поле.

Я улыбнулась, услышав её привычный, лёгкий тон, но внутри всё равно оставалось беспокойство.

— У Роменского завтра здесь пары с утра, — добавила она, закатывая глаза. — А он не любит, когда что-то не готово.

— Заходи, что застыла? — Дарья мотнула головой, жестом приглашая внутрь. В её голосе прозвучало лёгкое удивление, но и нотка настороженности. — Что-то случилось, Лиан?

Я шагнула вглубь лаборатории и опустилась на высокий стул перед идеально чистым лабораторным столом. Поверхность холодила локти, когда я устало навалилась на неё. Внутри всё сжималось в тревожном клубке, но я всё равно не могла решиться заговорить прямо.

За окном опускались осенние сумерки. Бледный свет стекался по стеклу, растекаясь по белым стенам лаборатории, делая её чуть более камерной, почти уютной. Дарья щёлкнула выключателем, и лампы мягко осветили помещение.

— Как тебе работа? — тихо спросила я, вцепившись пальцами в край стола.

Дарья пожала плечами, не подозревая, что я тяну время, пытаясь собраться с мыслями.

— Нормально, — ответила она. — Меня поставили ответственной за эту лабораторию, но преподы особо не лютуют. Главное, соблюдать правила.

Она усмехнулась, протягивая руку к стеклянному шкафу с реактивами.

— Но знаешь, с учётом того, что всех их мы знаем, я уже могу предсказать, кто и что от меня требовать будет. Так что пока без проблем.

В ее голосе я не уловила никаких тревожных нот, напротив, она была довольна. По-настоящему довольна.

- Даш…

- Так, подруга, - голос ее стал серьезным, темные глаза чуть нахмурились, - выкладывай. Знаю я такой твой взгляд: что натворила?

- Я не все тебе рассказала, - закусив губу, ответила я.

Она вопросительно приподняла одну бровь, садясь напротив меня.

- Что именно ты не сказала?

- Даш… во время разговора… когда Роменский подписал твои заявления… он… он очень странно говорил о тебе.

Я судорожно подбирала слова, стараясь, чтобы они звучали ровно и безразлично.

- Стоп, Лиан, - подняла руку подруга. – Как и что именно он говорил обо мне?

- Даш, я могу ошибаться…. Может меня уже глючит, правда. Он сказал…. Что ты – красивая. Яркая. И…. о боже…. Дал понять, что ты - умница.

Брови Дарьи удивленно поползли вверх.

- Даш… наверное, мне стоило сразу сказать тебе это. Но я сама уже не уверенна в своей адекватности…. И может зря….

Внезапно подруга фыркнула и рассмеялась. Звонко и весело, от души.

— Боже, Лиан… — выдохнула она, вытирая слёзы с уголков глаз. — Ты так об этом сказала, что я уже приготовилась к худшему. Думала, он как минимум в извращённой форме восхитился моей жопой!

Я фыркнула, закатив глаза, но не могла не улыбнуться — её заразительный смех начинал развеивать напряжение, которое я носила в себе всю неделю.

— Господи! — продолжала она, качая головой. — Ты из-за этого всю неделю ходила прибитой курицей?

— Да я… просто не могла понять… — пробормотала я, чувствуя, как мои щеки снова заливаются румянцем. — Просто… прости…

— За что? — Дарья всё ещё улыбалась, с искренним весельем глядя на меня.

Я лишь беспомощно пожала плечами.

Она снова фыркнула.

— Вот где-то ты умница настоящая, а где-то ну дура дурой!

— Ну знаешь… — я тоже чуть расслабилась, почувствовав, как от сердца отлегло, — если потом на харассмент налетишь, кто виноват будет, что не предупредил?

Дарья закатила глаза, всё ещё посмеиваясь.

- Это я на харрасмент налечу? – фыркнула она насмешливо. – Я? От Роменского? Лиана, да он же….

Договорить она не успела, в моей сумке звонко и надрывно заверещал телефон.

- Вот, блин…. – я судорожно рылась в вещах, - ну где ж ты, зараза! Да, бабуль.

- Лиана, - в голосе бабушки явственно звучали паника и слезы, что враз выбило из моей головы все веселье, - девочка моя, как ты? Солнышко мое!

- Бабуль, - я соскочила со стула, - бабушка, что случилось?

- Родная моя, - она плакала не скрывая этого, - слава богу с тобой все в порядке. Все в порядке….

- Бабушка, - голос мой оборвался, - со мной все хорошо, хорошо. Что такое? Что случилось?

У дверей лаборатории мне почудилось какое-то движение. Дашка, тревожно смотрящая на меня, тоже повернула голову к дверям.

- Родная моя…. – плакала бабушка в трубку. – Мне позвонили…. Сказали ты попала в аварию…. Лианочка….

Я застыла, сжимая телефон так, что побелели костяшки пальцев.

— Бабуль… — выдохнула я, пытаясь осмыслить услышанное. — Бабушка, я в порядке, всё хорошо!

Но она продолжала плакать, всхлипывая в трубку, её голос дрожал от облегчения, но в нём всё ещё слышался страх.

— Родная моя… Слава Богу… Слава Богу, что это неправда…

— Бабушка, кто тебе это сказал? — я с трудом проглотила ком в горле, в голове шумело, мысли путались. Дашка переводила испуганный взгляд с меня на дверь и обратно.

- Бабушка, кто тебе позвонил?

— Я… я не знаю… — её голос дрожал. — Мужчина… Незнакомый… Он сказал, что ты попала в аварию… что тебя увезли в больницу… И… И что нужна срочно помощь… деньги…

Мир будто качнулся подо мной. Я беззвучно выругалась, проклиная всех мошенников на свете.

- Бабушка, - заставила себя успокоиться. – Послушай. Со мной все хорошо. Я жива, здорова, нахожусь в университете и сейчас приеду домой. Дома буду через пол часа, договорились? Ты меня слышишь?

- Да, родная…. – ответила бабушка.

- Все, жди, еду.

Я нажала отбой и крепко выматерилась.

- Вот же бляди! – прижала руку ко рту, ощущая металлический привкус.

Взгляд Дашки снова испуганно метнулся от меня к двери. Я круто обернулась. И снова едва снова не выругалась отборным матом.

Роменский холодно смотрел на нас обеих.

Как же его стало много!

- Простите, - выдавила сквозь зубы, - пока, Даш.

- Я с тобой! – начала было подруга.

- Нет, - отрезала я, - прости, Даш, но сейчас бабушке не до нас с тобой.

Быстро схватила сумку со стола и пошла к выходу.

Роменский не сказал ни слова, молча отступив на шаг и пропуская меня к выходу. Что было и к лучшему - не уверенна, что не огрызнулась бы, скажи он хоть одно слово.

12

Когда влетела в квартиру, первое, что меня поразило – тишина. Мертвая тишина от которой потемнело в глазах. И только через несколько секунд я услышала тихие, приглушённые всхлипы из кухни.

Бабушка. Моя сильная, мудрая, несгибаемая бабушка… плакала.

В душе поднялась волна ярости — острая, жгучая, невыносимая. Ненависть к тем, кто устраивает такие схемы, кто целенаправленно сеет ужас в чужие семьи, сжимала меня изнутри ледяными тисками. Я сбросила сумку прямо в прихожей, даже не разуваясь, и бросилась к ней.

— Бабушка… — голос дрожал, но я подбежала и обняла её крепко, крепко, как только могла. — Бабуленька моя…

Она вздрогнула, но тут же обхватила меня своими тонкими, похожими на птичьи лапки руками. Я почувствовала, как она дрожит — мелко, едва уловимо, но непрерывно. Я сжала её сильнее, будто могла передать ей своё тепло, свою защиту, своё обещание, что теперь всё будет хорошо.

— Лиана… — её голос был слабым, хрипловатым.

Я посмотрела на неё, и сердце сжалось. Под глазами залегли глубокие тени, кожа была бледнее мела, губы подрагивали. В воздухе висел резкий запах корвалола и валерианки, смешанный с чем-то тёплым, домашним — но даже он не мог скрыть следы пережитого ужаса.

И тут до меня окончательно дошло. Всё хуже, чем я думала. По-настоящему плохо.

Не теряя ни мгновения, я вытащила телефон и сразу набрала номер скорой помощи. Голос на том конце провода был ровным, профессиональным, но я почти не слушала — только сжала трубку крепче, проговаривая адрес и сбивчиво объясняя, что случилось.