Кто ты, Такидзиро Решетников Том 7 (СИ) - Афанасьев Семён - Страница 48

Если Чэнь не подключает в канал сотрудника-билингва, значит, риски утечки через переводчика сегодня намного выше, чем раньше. Либо, как вариант, этот человек сейчас занят чем-то другим — в свете предстоящего выхода большого начальника на пенсию.

Могут быть и третий вариант, и четвёртый, глава Эдогава-кай ещё раз взглянул в глаза товарища — и удержался от любых вопросов. С его родом занятий учить спиной чувствовать невысказанное тоже не нужно.

Китаец, наблюдавший за лицом японца, счёл необходимым заметить:

— Я с тобой даже с нашими разными языками иногда общаюсь лучше, чем тут — с самыми близкими людьми.

Или между строк: ты всё правильно понял и спасибо, что не стал сейчас ни о чём спрашивать.

— Рискну предположить, немолодая перечница, что твои близкие тебе очень часто не по возрасту, — спокойно заключил якудза. — Знаешь, у меня та же проблема. Вроде бы мы ещё и не стары, однако лично меня способны понять хорошо либо ровесники (а их с каждым годом, к сожалению, всё меньше и меньше). Либо — люди постарше — но мне больше полтинника, а заводить активно новые знакомства, когда тебе за пятьдесят? Ну, не знаю. Молодые смотрят как на идиота, особенно девицы, а люди постарше полагают, мне от них что-то нужно.

Хань искренне и жизнерадостно расхохотался:

— В точку. Молодость равно искренность, живой интерес к незнакомцам является естественным. А если в наши годы активно идти на контакты налево и направо… Выглядит специфично и едва ли позитивно.

— Особенно с учётом нашего рода занятий, — подхватил борёкудан.

— Я рад, что ты есть, — без перехода кивнул китаец. — Даже с нашим корявым языковым барьером ты всегда понимаешь меня лучше, чем весь окружающий мир, вместе взятый. Как кажется мне порой.

— Мы одинаково смотрим на большинство вещей в этом несовершенном мире. Прошлое не в счёт, а будущее мы с тобой видим одинаково. И мы способны договариваться друг с другом, а потом эти договорённости соблюдать, любой ценой — несмотря на то, кем были наши отцы и деды.

— Возможно, потому, что мы и стартовали плюс-минус одинаково три десятка лет тому. Хотя и двигались это время в разные стороны, криминальный ты элемент, — хань опять заулыбался.

— В Японии сегодня не оказалось более действенной подпорки Закона, — Мая употребил именно этот синоним, опасаясь, правильно ли будет понят не носителем языка. — Чем Эдогава-кай. Так уж случилось. Не знаю, что будет дальше, но сейчас есть как есть.

Они снова посмотрели друг другу в глаза и опять помолчали.

Хань заговорил другим тоном:

— Возвращаясь к теме и цели твоего звонка. Помню о твоём Ван Бай Ине и контролирую его выход на свободу практически в режиме реального времени! Его доставлю тебе лично, сопровожу, как договаривались: загранпаспорт ему будет выдан в тот же день, когда он покинет тюрьму. В подразделении нашей миграционной полиции получу вместе с ним — проконтролирую, так сказать.

Мая предполагал, что в Поднебесной устроить такое непросто даже из ведомства товарища, поэтому поблагодарил жестом.

— Почему ты звонишь ночью? — поинтересовался хань. — Нужный тебе человек выходит на свободу ещё только послезавтра. Я всё помню, наших договорённостей не отменял.

Половину звуков Чэнь выговаривал неправильно, ещё какую-то часть проглатывал, интонации доставляли параллельно.

Как и достаточно оригинальный выбор лексики. Впрочем, что взять с компьютера. Спасибо и за это — без электронного переводчика даже такой разговор был бы сейчас невозможным.

— Я тебе дам знать, когда придёт время. — С серьёзным видом родил с третьей попытки китаец. — Через двое суток примерно.

Мая мысленно хлопнул себя по лбу: он и не подумал, когда звонил, о просьбе МИДовцев, переданной через дочь в рамках её адвокатской работы на Решетникова.

— Если честно, я не поэтому звоню. Нужна твоя консультация по другому поводу. — Оябун далеко не сразу ухитрился пересказать инцидент между МО и МВД так, чтобы быть понятым в деталях на том конце провода.

По мере развития истории глаза Чэня раскрывались всё шире и шире:

— Почему ты решил, что я в этом что-то понимаю⁈ Совсем не мой профиль!

— В оригинале совет моего консультанта звучал так: «спросите знакомых китайских специалистов». Моя мысль была: даже если это и не твоя специализация по работе, ты можешь либо ориентироваться в вопросе, либо знаешь, кого спросить. У тебя есть ваши знакомые борцы с террористами? Именно специалисты по силовому захвату вооружённого с гранатой? Можешь быстренько поинтересоваться?

— В это время? — Чэнь ехидно щёлкнул по циферблату недешёвых наручных часов. — И с чего ты решил, что я с тем управлением хоть как-то связан? Я совсем по другой части. По секрету: моему управлению те, кого ты упомянул, совсем не друзья. Хотя для всех вас мы носим одну форму и делаем общее дело. Понимаешь, о чём я?

Мая кивнул и озадачился. Да, служебный профиль и специализацию друга в силовых структурах КНР, как и его профессиональную карьеру, они никогда не обсуждали — правила хорошего тона, правила игры. Лишь изредка в кадр при их разговорах попадали то меняющиеся знаки различия на форме товарища, то трансформирующиеся убранства кабинетов Чэня, как и вид из окна.

Порой.

— Я не думал, что победитель таких турниров, как ты, в своей нынешней конторе все эти годы занимался чем-то другим, — откровенно признался борёкудан. — Считал, твоя работа связана со скорейшим выводом противника из строя, в том числе во время непосредственного силового контакта.

Китаец искренне захохотал и веселился как бы не минуту:

— Во-первых, я заканчивал всё же не институт физкультуры, — намёк был более чем прозрачным.

— Нормальный у меня университет! — не понял иронии оябун. — Что тебе не нравится?

— Это он у вас нормальный, у нас рейтинг профессии чуть ниже, — похоже, кое-кто сейчас дипломатично скруглял углы. — Во-вторых, у меня более чем один диплом.

Мая задумчиво почесал подбородок:

— Неожиданно, — признал якудза. — С твоей вовлечённостью и самоотверженностью я всегда думал, что кобу-до — твоя профессия навсегда. Как и где-то у меня.

— Нет и никогда не была. Наше с тобой общее увлечение, благодаря которому мы знакомы, всегда шло по разряду хобби. У меня. Лишь занятие для общего развития в свободное от самоподготовки время.

— Хм.

— Это ты сделал мордобой профессией, я предпочитаю зарабатывать мозгами и другими навыками, хе-хе.

— Уже жалею, что позвонил и потревожил, — беззлобно огрызнулся борёкудан. — Ну, давай, говори, что хотел. Я же вижу по твоей физиономии.

— Это при вашем общественном строе хорошему парню вроде тебя других способов заработать нет. Только размахивать кулаками всю жизнь — поскольку все вершины заняты акулами капитализма. А в Китайской Народной Республике и сыну простых людей открыты все дороги, хе-хе ещё раз. Не то что у вас, — собеседник подмигнул.

— Даже неудобно напоминать тебе после этого всего, чей я внук и чей сын, для начала, по материнской линии, — прямой потомок легендарного Миёси Ямакадзе не обиделся и хохотнул в ответ. — Скажу по секрету: о прозябании в нищете речь никогда не шла, даже родители после войны ни в чём не нуждались. Оба. Я не из простой семьи, а ближе к верхам.

Китаец повторно стал серьёзным:

— Ладно, к делу. Без переводчика отвлечённо общаться грустно и сложно. Давай отложим на два дня, пока я не приеду к вам. Ты же найдёшь переводчика с китайского?

— Да.

— Что ты хотел от меня услышать по этой вашей гранате, если бы я понимал в силовых захватах? — на лице товарища скептицизм уступил место снисхождению.

— Да если б я сам так знал, — якудза без перехода задумался. — Сейчас сформулирую уточнение, подожди.

— Некогда. Не надо формулировать никаких уточнений, зайдём с другой стороны. Для чего тебе эта информация? Для чего тебе понимание ситуации на профессиональном уровне? С кем ты хочешь спорить практическими аргументами спецподразделения, которые планируешь услышать от меня? С отсылкой к методикам Китайской Народной Республики?