Наперегонки с ветром. Идеальный шторм (СИ) - Виннер Лера - Страница 62

Если, конечно, не собирался, как и я, действовать по обстоятельствам.

Стараясь не шуметь, я двинулась вперед, хотя смысла скрываться уже не было.

За раскидистым кустарником горел большой костер, искры улетали в безоблачное и лишенное звезд небо.

Хорошая выдалась ночь, чтобы кому-то умереть.

Оттолкнув ветки со своего пути, я выбралась на поляну и попыталась оценить масштаб проблемы.

Костер оказался и правда огромным. На таких еще лет тридцать назад сжигали ведьм, колдунов и всех, кого церковники только могли заподозрить в ворожбе. Вот только пламя было необычным – широким и ярким, с зелеными прожилками.

Неестественный, возможный только в таком месте и в такую ночь огонь.

Рядом с ним стоял облаченный в черную мантию, – по всем законам кустарной показухи, – Гарри Миголь. Трусоватый и вороватый казначей мэрии – неприметный и ничем не примечательный человек, сумевший, однако, соблазнить, мастерски подставить и сделать виноватым во всем глупого Райана Готтингса.

– Леди Элисон, вы все же нас почтили.

Я не сочла нужным отвечать ему, потому что ко вросшему в землю камню в опасной близости от огня была привязана Женевьева.

– Вот же дура.

– Да. Я сказал то же самое, – Кайл дернул плечом, подтверждая очевидное.

Он стоял в тени, спокойно прислонившись к широкому и старому дереву, и наблюдал.

В его лице не читалось ни удивления, ни недовольства, ни страха. Разве что чисто исследовательский интерес.

Он никоим образом не продемонстрировал, что рад меня видеть, и казалось, вовсе не собирался никому и ни в чем мешать.

Если бы Миголь не доставил мне столько хлопот, я, возможно, ему даже посочувствовала бы.

Слишком хорошо я знала эту манеру держаться – Кайл был настроен убивать.

Не просто прикончить того, кто был слишком опасен живым, а напоить эту ночь его кровью, преподнести обреченную душу ей в дар от нас обоих – в благодарность за то, что мы наконец договорились.

Его или их.

Небрежно помахивая найденным мной кинжалом, Джеральдина обошла Миголя и остановилась между Женни и Кайлом.

– А я-то так надеялась, что ты сдохнешь прямо там. У Райана под боком, – теперь в ее голосе не было ни прежней писклявости, ни раздражающей растерянности. – Это ведь была бы очень красивая история. Очень трагическая. Обезумевший от горя бывший мэр прикончил убийцу своего сына, но его сердце не выдержало, и свершив возмездие, он умер сам.

– Сейчас разрыдаюсь, – я скользнула по ее рукам взглядом, а после снова посмотрела в лицо. – Выходит, не зря мне с самого начала хотелось тебя прикончить.

Джеральдина засмеялась тихо, но очень весело:

– Как Альфреда? Это было неожиданно.

Я улыбнулась ей в ответ так же искренне:

– Но, согласись, стоило того. Ты так искренне о нем печалилась.

Очередной порыв стихшего было ветра едва не сбил меня с ног.

Ударив наугад, я попала в точку, – пусть от бедной глупой Джеральдины и осталась давно одна оболочка, твари, поселившейся в ней, Альфред был дорог.

– Ты… – она двинулась на меня, выставив вперед руку с кинжалом. – Ты понятия не имеешь о том, черезо что мне пришлось пройти. Я так старалась быть ему хорошей женой! Так мечтала зачать от него! Глотала все эти тошнотворные коренья и травы, ходила голой в лес, пытаясь напитаться его силой. Мое предназначение было в том, чтобы подарить ему наследника, произвести кого-то похожего на это чудо, на свет.

Миголь нахмурился, и, не выпуская ее из виду, я ненадолго переключилась на него:

– Ты правда сделал это со своей дочерью? Или она сразу была такая?

Это оказалась нашей с Кайлом общей ошибкой. Увлекшись новыми знакомствами и личными делами, мы оба упустили из виду то, что нельзя было упускать – раздражающую всех и каждого беззлобную и безвредную дуру. Никому из нас не пришло в голову просто узнать, как ее девичья фамилия.

Да, Нечистый бы побрал все на свете, успев заметить, что ударила меня женщина, я была почти уверена, что это Камилла!

Но это оказалась не она.

Джеральдина издала странный, несвойственный человеку звук, нечто среднее между шипением и рычанием.

– Замолчи! Тебе никогда не понять! Он наказывал меня. Всегда. Бил до тех пор, пока я не изменилась. Пока не попыталась хоть немного приблизиться к нему!

Ее голос почти сорвался на хрип, а по лезвию кинжала побежали такие же зеленые языки пламени как те, что резвились в костре.

– Джеральдина, – Миголь предостерег дочь.

Он окликнул ее совсем тихо, но это стало хорошим признаком. Что-то у них уже шло не так.

Та лишь зашипела на него в ответ:

– Не лезь! Я хочу, чтобы она знала, за что сдохнет. За что все они сдохнут здесь.

– Дай угадаю. Ты позавидовала бриллиантовым серьгам леди Женевьевы? – пожав плечами я сделала два маленьких шага вперед, ближе к Кайлу.

Миголь напрягся, а Джеральдина даже не обратила внимания, заходясь жутким потусторонним хохотом.

– Как бы не так!

В этом смехе не было ни веселья, ни истерики, только холод. Люди не умели смеяться так, даже когда смеялись картинно. А вот пытавшиеся копировать их сущности – вполне.

– Ты знаешь, – успокоившись так же резко, как расхохоталась, она замерла, и я тоже предпочла остановиться. – Это повторялось каждый раз. Каждый проклятый раз, когда я чувствовала под сердцем его дитя. Эта мразь вмешивалась.

Она задышала тяжело и натужно, как будто из-за ветра ей не хватало воздуха, и, не давая ей прийти в себя, я кивнула на молча наблюдавшую на нами Женевьеву:

– Эта?

Лицо Джеральдины исказилось в дикой гримасе. Она и правда была в такой ярости, что даже Миголь не осмеливался вмешаться снова.

– Ублюдочный Самуэль. Он истребил весь мой приплод, все потомство Альфреда. Каждого, ты слышишь, каждого из них он прикончил прямо в моей утробе! А эта мерзкая тварь еще смела утешать меня после!

Развернувшись, она со всей силы пнула Женни ногой в бок.

Та дернулась от удара, и одновременно прижатая к моему боку книга начала нагреваться.

Она чувствовала, что время пришло, откликалась на то, что исходило от Кайла и вовлекала его в свою задумку.

Абсолютно дурацкую, но безумие и дерзость ее плана мне нравились.

Тем временем Женевьева сумела поднять голову и прямо посмотрела на существо, которое еще сегодня утром называла своей невесткой.

– Ты не понимаешь, Дина. Так было лучше. Лучше, чем если бы тебе пришлось похоронить младенца, которого ты уже держала на руках. У тебя все равно бы не получилось.

– Замолчи! – Джеральдина перешла на визг.

Продолжая сжимать кинжал в левой руке, она в отчаянии подпрыгнула на месте, и правой вцепилась себе в волосы.

– Замолчи, замолчи, замолчи!

– Джеральдина! – не вынеся этого зрелища, Миголь бросился к ней.

Едва ли ему было жалко дочь. Наскоро прощупав его, я убедилась, что единственную.

Он уже без секундного сожалению пожертвовал ею на своем пути к власти.

В каком-то смысле все содеянное им было даже красиво. Мечтая об этой власти, он затаился и ждал десятилетиями.

Стал верным и доверенным казначеем при очередном Готтингсе. Сыграл на его тщеславии и обольстил, предложив такое простое решение – попросить помощи у потусторонней силы в рождении достойного наследника. Подсунул безутешной Матильде найденную в столице Эмери, как только тот покалечился. Объяснил, как той следует с ней обращаться. После, когда Альфред стал достаточно взрослым, отдал ему в жены свою дочь, а в качестве приданого за ней – живущую в кинжале нечисть, которую нужно было чем-то кормить.

Создать для Фьельдена множество бед, а потом самому же от них его избавить, свалив вину на Района, – почти идеальный план, который мог бы сработать.

Всего-то и оставалось – закончить все сегодня. Переломить в разгар праздника хребет строптивому городу, принеся в жертву Женевьеву. Избавиться ото всех Готтингсов до одного, раз уж дело с моей помощью пошло так гладко.

Сдержанный и любящий, раздавленный исчезновением жены Самуэль не мог и не должен был стать проблемой. Прикончить его в его собственном флигеле было бы проще простого.