Олегархат районного масштаба (СИ) - Номен Квинтус - Страница 16

Однако внезапно оказалось, что ничего пока искать не нужно, Федора Павловича вызвала Председатель Комитета и поинтересовалась:

— Я слышала, что с задачей вы справились неплохо.

— Ну да, приказ-то на премию вы же подписывали.

— Я не о премии, вы с топливом-то разобрались теперь?

— Это было непросто.

— Сама знаю, но теперь-то вы представляете, как его можно использовать?

— Более чем: засыпай его в приемный бункер и ни о чем больше не беспокойся.

— Меня очень радует столь глубокое понимание процессов со стороны инженера-конструктора. Поэтому я хочу вам предложить следующую задачку. Но сначала минутку подумайте: технически возможно сделать на этом котел для ста десяти атмосфер?

— Ну, вообще-то ничего невозможного в этом нет…

— Мне нужен котел на сто десять атмосфер под калужскую турбину, вот ее описание, чтобы котел в одиночку мог обеспечивать паром турбогенераторы от двадцати четырех до тридцати двух мегаватт. Беретесь?

— А срок когда?

— Понятно же, что еще вчера.

— Ну, теоретически тут понятно, что и как делать, но нужно будет все как следует просчитать. Но я могу уже сразу сказать, что на том заводе, который в Красном Холме строится, такой котел вряд ли изготовить получится. Думаю, что если получится договориться с каким-то серьезным заводом, например с «Красным котельщиком»…

— Я помню, что вы родом из Таганрога, но — нет. Поэтому одновременно с разработкой конструкции котла готовьте и предложения по оснастке котельного завода: то, что там сейчас строится — всего лишь первая его очередь.

— Понятно. За работу я берусь, но насчет сроков пока ничего сказать не могу: там действительно многое придется пересчитывать, да и топливо не самое простое. Боюсь, что просто людей на необходимые исследования…

— Сейчас в вашу группу набирается еще три десятка инженеров. И пока им место в здании Комитета хватит — но на следующее лето ваше КБ в любом случае придется из Москвы убирать. Сделаете котел — даже если не захотите в Красный Холм переезжать, рекомендацию к Рамзину я вам дам, но об этом мы вообще через год поговорим. Вот стандартный контракт, внимательно его изучите и, если вопросов по нему у вас не будет, подписывайте не позднее, чем завтра к обеду. Просто времени у нас нет, так что приходится спешить…

Откровенно говоря, мне было очень жалко, что четырнадцатых Илов там мало было сделано. И в «Местные авиалинии» их всего два десятка передали после ремоторизации, а в основном авиакомпания обеспечивалась волоколамскими «МАИ-10». Тоже неплохой самолетик, но медленный, в тот же Красный Холм или в Бежецк на нем лететь долго. То есть целый час, а не сорок пять минут. А уж если нужно дальше куда-то летать, то на нем это было невыносимо долго. Поэтому я старалась основные проекты реализовывать поближе.

Очень вовремя «вспомнила», как мама мне рассказывала про бешеный ажиотаж, возникший, когда СССР закупил в Италии дешевенькие плащи, которые советские спекулянты продавали по двойной цене (не двойной итальянской, а двойной, установленной советской торговлей) — и в начале августа организовала в Комитете еще одну группу разработчиков. На этот раз группу, состоящую из знакомых мне химиков, с которыми еще в СНТО получилось тесно повзаимодействовать, и нескольких человек из института совершенно текстильного. От химиков особо многого я не требовала, просто поручила им реанимировать установку, которую они в рамках того же СНТО собрали на Московском нефтеперерабатывающем заводе. Все же лень — действительно двигатель прогресса, заводчане просто поленились эту установку разобрать и сдать в металлолом, а теперь на ней готовились ежедневно производить по несколько тонн ценнейшего полипропилена. Причем буквально «из отходов производства»: другая группа, состоящая уже из выпускников МВТУ, поставила на заводе установку по разделению газа, который раньше сжигался в факеле — и теперь из этого газа ежесуточно выделялось чуть больше тонны чистого пропана. Немного, но после пропускания его через собранную когда-то студентами установку получалось около тонны полипропилена. Тоже немного по сравнения с мировой революцией, но если из этого полипропилена изготовить синтетические нити…

Вообще-то в СССР считалось почему-то, что «настоящие болоньевые плащи» делались из капрона, но капроновые — после того, как готовую ткань пропитывали силиконом — были просто ужасными: шуршали громко, мялись, и в целом были отвратительными. И — дорогими и довольно тяжелыми. А оригинальные плащи делались как раз из полипропилена, и они были «беззвучными», мягкими, почти не мялись и весили раза в два легче капроновых. А кроме того, такая ткань получалась очень дешевой — и большая команда членов СНТО сразу из четырех институтов занялась срочной разработкой всех необходимых для изготовления такой ткани техпроцессов.

Что же касается использования пропана из избыточного газа Московского НПЗ, то это не было какой-то необходимостью, просто тут пропан получался «вообще бесплатным», да и установка на заводе уже стояла — а так пропана в СССР добывали уже много и по деревням массово ставились газовые плиты, работающие «на баллонах». Так что в принципе полипропилена можно было наделать очень много, всю страну в плащи одеть проблемой не стало бы — но мне этот «ценный полимер» хотелось заполучить совсем для другого. Однако желания самой заниматься его производством у меня ни малейшего не было, ведь есть же специально обученные люди и специально учрежденные министерства. Однако чтобы этим людям и министерствам руководство дало весомый направляющий импульс, нужно было руководству что-то полезное показать — а полипропиленовую ткань, по моим расчетам, можно было показать быстрее, чем что-либо еще. Так что в СНТО студенты с преподавателями работали изо всех сил, получая за свою работу довольно приличные деньги, и я надеялась, что еще до зимы смогу показать тому же товарищу Патоличеву очень симпатичный и полезный результат. А для простоты заказала (через того же Николая Семеновича) ткацкий станок венгерского производства. Один — для демонстрационных целей больше и не требовалось…

В середине сентября в очень торжественной обстановке строители сдали сразу три жилых дома для сотрудников Комитета. Почти триста новеньких квартир, поэтому у меня немедленно состоялся скандал с московским руководством. Правда, скандальчик получился довольно скромным, как только в райсовете потребовали «передать району половину жилья», я накапала про это Лене — и дальше скандалить стало просто некому. Правда, два десятка квартир пришлось отдать, но уже исключительно в результате очень вежливой просьбы и на основании взаимного уважения: для своих сотрудников жилье попросил предоставить Александр Иванович Михайлов — директор ВИНИТИ. А с ним у Комитета отношения были именно очень дружескими: товарищ Михайлов чуть ли не первым осознал пользу вычислительной техники для хранения и распространения научно-технической информации и у себя специальный отдел организовал, который занялся разработкой нужного для таких целей программного обеспечения. А еще он и Комитет взаимно уважил: у меня тогда избытка средств не было, так что он группу моих инженеров взял к себе в институт, где они занялись очень нужной мне работой. Хотя формально эта работа и для ВИНИТИ могла оказаться полезной.

Простая была работа: разработка и изготовление средств связи между вычислительными машинами, расположенными очень далеко друг от друга. Вообще-то для Советского Союза эта работа не казалась ни новой, ни особенно даже высокотехнологичной: первая межмашинная линия связи была выстроена еще в конце пятьдесят седьмого года и соединяла она вычислительные машины полигона Тюратам с вычислительным центром ЦНИИМаша в Подлипках. Хорошая была линия, с пропускной способностью в два мегабита в секунду — но меня аппаратная часть интересовала мало. То есть вообще не интересовала та часть, которая относилась именно к линиям связи, а вот та часть, которая относилась непосредственно к вычислительным машинам, меня интересовала более чем серьезно. Как «продвинутого пользователя» интересовала, то есть мне и тут было абсолютно наплевать, как она там внутри устроена, мне нужна была просто связь. Потому что как раз в сентябре одну небольшую «бухгалтерскую» машину (только уже «нового поколения») я поставила у себя дома. То есть поставила их две, потому что была убеждена, что драться с мужем за компьютер — дело контрпродуктивное и лично вредное: я же его просто покалечу и потом меня вообще в тюрьму отправят.