Я - твое наказание (СИ) - Юнина Наталья - Страница 16

— Если обещаешь, что доживу до свадьбы, то давай.

Когда я последний раз был паинькой целых семь дней подряд? Никогда. На каком-то интуитивном уровне чувствую, что Настя только и ждет, когда я сорвусь, чтобы соскочить. Хрен тебе, деточка.

Если не сегодня, то в ближайшие дни станет самой что ни на есть настоящей женой. Перевожу взгляд в зеркало. Ну что ж, губа зажила, можно получать следующий укус.

— Да, красивый, красивый.

— Будь добр. Вечером исчезни из дома куда-нибудь.

— Ты расчлененку планируешь или оприходовать жену? — пропускаю мимо ушей очередную провокацию Руслана.

— Ты живность покормил?

— Покормил и подоил. Соскучился по сисечкам. Кстати, я приготовил вам подарок своими руками.

— Не пугай меня.

И без того поводов для ранней седины прибавляется с каждой минутой все больше и больше. Если честно, спустя полтора часа, я был уверен на сто процентов, что Настя меня бортанула.

Уже переглядываются все, кому не лень. И ведь знал же, что нельзя потакать ее желанию ночевать не дома, и все равно повелся.

Не припомню, когда испытывал такое облегчение. Разве что, когда удалось выбраться из гроба.

И хотелось бы придраться к свадебному платью или банту на голове, но смотрится в нем Настя идеально. Этакая миниатюрная, несмотря на пышность юбки, кукла. Нет, не так. Скорее, принцесска. Сейчас в ней идеально все.

— Где потерялась?

— Передумала выходить замуж и ушла из дома.

— И почему вдруг оказалась здесь?

— Попросила Боженьку дать какой-нибудь знак, если надо выйти замуж.

— Ну и?

— Поскользнулась на собачьей какашке и упала, разбив коленку. И вот я здесь, — и вот хрен поймешь, врет или шутит.

— Это, видимо, к деньгам.

— Ага. Кстати, про них. Все, что заработается нами, будет лежать в общей кучке, у меня.

— Не припомню, чтобы я такое обещал.

— Ну, я не могу представить, как можно жить в браке и не ложить деньги в одну кучу.

— Мне тоже сложно представить, как можно ложить деньги в одну кучу, учитывая, что их туда нужно класть. Ладно, малыш, хорош придуриваться. Нас уже и так заждались.

Не знаю как я себе представлял день собственной свадьбы, но одно знаю наверняка, я не ожидал увидеть такой подарок от родного брата. Одно радует: издалека не всем видно, как выглядит этот «каравай».

— С каких пор на каравае изображают женские половые органы? — не сдерживаюсь в ответ на Настин смех при виде этого безобразия.

— Ну, это типа была розочка. В общем, хотел приготовить охуенный каравай, а получился…пиздатый. Жрите, дети мои. Кто больше откусит, тот и будет рулить.

Глава 13

Учитывая, что я сутки не ела, откушу как минимум половину. Пусть знает, кто в доме хозяйка. Только хочу наклониться, чтобы откусить кусок, как Вадим наклоняется к моему уху и шепчет:

— Даже не вздумай, малыш, — серьезно? Да меня это еще больше подначит. Дурак.

Кажется, еще никогда я так широко не открывала рот. Откусываю смачный кусок, еле прожевывая, к счастью, не сухую булку. Ни за что не поверю, что этот белоручка осмелится сделать такой же укус на людях.

Вадим откусывает небольшой кусок, даже не стараясь отхватить побольше, чем вызывает легкое огорчение. Но когда до меня доходит, что он делает, мое огорчение улетает в неизвестном направлении. Этот гад делает так, что его маленький кусь тянет за собой весь край по окружности.

И он-таки съедает добротную часть каравая, под возгласы аплодирующих людей. И не подавился же от такого количества булки. Так и хочется сказать какую-нибудь обидную гадость про то, что столько жрать углеводов в его возрасте чревато сахарным диабетом, но слова застревают в горле, когда едва проглотив каравай, Вадим наклоняется ко мне и припечатывает мои губы своими. Знает, гад, как заткнуть мне рот.

Редко когда мне удается видеть его веселым. Усмешка, чаще всего с надменностью — да, а вот чтобы так — нет. И это, черт возьми, подкупает. В голову тут же лезут радужные пони, подкидывающие приятные варианты исхода нашего брака. Ну ведь женятся люди просто так, а потом опа и любовь. Окрыленная такими мыслями, как только мы садимся за свой стол, я поднимаю бокал шампанского.

— Давай договоримся, три бокала, не больше, — ну серьезно? Я что какая-то алкоголичка?

— Может, ты мне еще будешь указывать, что есть?

— Ну, раз я глава семьи, да, буду указывать, — самодовольно бросает Вадим, поднося бокал с шампанским к губам. — За счастливый союз.

— Ты хотел сказать, за выгодный брак?

— Я хотел сказать ровно то, что сказал.

И мне бы очень хотелось развить эту тему, но к нашему столику не вовремя подходит какой-то солидный дядька. И как только Вадим отходит в сторону, за наш стол присаживается так и непривычный для меня…черт, даже мыслях не могу произнести это простое слово, «папа». И он не дурак, чувствует, как я напрягаюсь при виде его. Неловкость так и зашкаливает. А ну вернись сюда, Даровский.

— Как-то странно выходит, что моя жена и дочь, с которыми, по сути, ты должна враждовать, тебе ближе, чем я.

— Согласна.

— Я такой страшный, Насть?

— Нет.

— Так почему ты хочешь сигануть куда угодно, когда я хочу с тобой поговорить?

— Не знаю. Может, потому что жду от тебя потенциальной гадости о маме. Например, что она сама к тебе подлезла. Типа местная деревенская шалава.

— Даже если бы это было так, мне бы хватило ума этого не говорить. Врать о том, что я знал хорошо твою мать, будет нечестно с моей стороны. Нет, я ее почти не знал. Но точно в курсе, что такой она не была.

— Никогда не понимала, как можно кого-то не знать, но при этом спать. Точнее…ну ты понял.

— Ты еще маленькая и на удивление наивная. С возрастом поймешь, что секс случается не только по любви. Зачастую он случается, благодаря этому, — поднимает мой бокал с шампанским. Так меня еще и по пьяне зачали. Супер.

— Как вы с ней познакомились?

— Я ушел из дома после очередной ссоры с женой. Точнее мы расстались, когда она сказала, что выбирает свою мамашу, а не меня. Примерно в таком же возрасте как ты, когда, если честно, мозгов мало, а выдержки еще меньше. Это я тебе не для красного словца говорю, а для того, чтобы ты не действовала импульсивно, как некоторые.

— Ушел из дома. И как оказался в деревне?

— Ну мы тогда, мягко говоря, не шиковали. Были вполне себе бедными студентами и жили очень скромно. Поэтому остановиться в деревне не было чем-то зазорным. Особенно, когда нажрешься водки и не понимаешь, как оказался на какой-то станции.

— Там познакомился с мамой?

— Да. Она сама предложила снять часть дома на мои имеющиеся копейки.

— И что, моя бабка не была против?

— Очень даже за, особенно когда я ей предлагал помощь. Хочешь верь, хочешь не верь, но я не думал плохо о твоей маме и не думаю. Если хочешь знать, мне ее жаль. Почему она не связалась со мной, учитывая, что я оставил свой адрес на случай последствий, не знаю. Я ее ничем не обидел. Как мне казалось.

— Она в тебя влюбилась?

— Насть, я там жил три дня. Какая влюбленность? Мы с твоей мамой напились и каждый рассказал о своих проблемах, и захотел забыться. Все. Такое бывает.

— И о чем она рассказала? О том, что ее ненавидит и третирует моя бабка?

— Нет.

— О чем?

— А ты точно хочешь об этом знать?

— Так, может, я уже знаю?

— Ну, что-то мне подсказывает, что ваша деревенская шушара выдавала иную информацию.

— Я привыкла, что все, кроме дедушки, говорили о ней плохо. Так, о чем она рассказала?

— Это не тема для обсуждения на твоей свадьбе.

— Ну, нет уж. Говори. В кой-то веки мы общаемся больше минуты не о погоде.

— Насть.

— Говори.

— В семнадцать лет ее изнасиловал какой-то парень. Он был что-то вроде важной шишки в вашей деревне. В итоге ей не поверили, еще и обвинили. Она забеременела и…