"Фантастика 2025-46". Компиляция. Книги 1-24 (СИ) - Шкенев Сергей Николаевич - Страница 49

— Это я… я их позвал… — прерывисто бормочет он.

Встряхиваю его за грудки, возвращая в реальность.

— Кого? — каркаю я, давясь кашлем. — Кого ты позвал?

Так, третий этаж. Мы можем уйти через окно. Старые дома очень удобны для ползания, куча выступов и труб. Даже если и там пасут, просто так уже не возьмут — с усилением смогу дать отпор. Главное, чтобы Покровского не заклинило.

Надо быстро привести его в чувства, хлипкое препятствие надолго врагов не удержит. Я ещё раз встряхиваю полтора центнера.

— А? — очухивается здоровяк и смущённо отводит глаза. — Извини, я совсем забыл. Позвал ребят к себе, а тут ты… Из головы вылетело.

— Ну открывааай! — слышится из-за двери недовольный голос Илены.

Да вашу ж мать! Я тоже опираюсь на стену и медленно сползаю вниз от избытка адреналина. Сердце колотится так громко, что заглушает крики снаружи. Даже не успеваю остановить Богдана, открывающего дверь, хоть договориться о версии, почему я здесь. Хтонь!

Класс коррекции в полном составе, кроме Эратской, врывается, толкаясь, внутрь. Первым меня замечает Олег, резко останавливается. На него натыкаются остальные и начинается куча мала. Володю, уже наклонившегося развязать шнурки, роняют.

Эта композиция недоуменно застывает и на меня таращатся четыре пары глаз. Покровский разводит руками:

— Вот, — ёмко сообщает он.

— Игорь! — выглядывает из-за брата рыжая. — Ты куда пропал-то? В храме Маат тебя сегодня не было, не отвечаешь. Значит, он у тебя все это время был? — она поворачивается к Богдану.

— Не совсем так… — теряется он и смотрит на меня. — Думаю, ты должен им рассказать.

Я киваю. Просто попросить их молчать, что видели меня, без объяснений, не сработает. Поверил Богдан, смогут и они. Тем более, с его словом. Не поверят… Будет плохо. Покровский, может и на моей стороне, но против друзей не пойдёт.

Мы всей компанией возвращаемся на кухню, где резко становится очень тесно. Я незаметно открываю замок на окне и встаю к нему поближе. Раскидать пятерых одарённых без силы я не смогу. Но теснота даст небольшое преимущество, чтобы выбраться через окно.

Илена недовольно разглядывает бардак и остатки кусков картона на стенах. Покровский пожимает плечами, мол, ничего необычного не наблюдаю. Все взгляды обращаются ко мне.

Второй раз за день повторяю историю. На этот раз не упоминаю о беспамятстве, делая упор на частичную потерю контроля. И ещё несколько ненужных подробностей убираю, заканчивая общим планом попасть в родовой храм. О призыве бога тоже молчу, уж слишком бурно на такое отреагировал хозяин квартиры.

Все, кроме Богдана, слушают с распахнутыми ртами. Чего только не мелькает на их лицах. Недоверие, изумление, гнев, непонимание, сомнение, скептицизм. Я и не думал, что мне сразу же поверят.

Когда я заканчиваю, начинается сущий кошмар. Все орут. Одновременно. Громогласно и витиевато ругаются, и кроют сначала меня с Богданом, а потом и друг друга.

Про что там только не звучит. И богохульство, и прямое оскорбление власти, и оскорбление богов, и сумасшествие. Только что в прорывах хаоса меня не обвиняют.

В разгар словесной баталии подключается и сила. Один за другим, как новогодняя гирлянда, аристократы начинают светиться.

В меня прилетает горячая волна и вжимает в стену. Олег, гневно сверкая глазами, подходит вплотную.

— Ты сошёл с ума! — уверенно заявляет он.

Вижу, что Богдан собирается меня отбивать и мотаю ему головой. Пару ударов я выдержу. Не так и просто смириться с такими новостями, я понимаю.

— Хотел бы я, чтобы всё было так просто, — спокойно отвечаю ему.

Получается у меня плохо. Мой хриплый голос звучит скорее угрожающе, чем успокаивающе.

И тут Покровский пользуется наступившей тишиной и торжественно объявляет:

— Всё, что он сказал — правда. Панаевский и на меня нападал.

И начинается второй акт истеричных воплей. На Богдана обрушиваются те же обвинения, а к моим добавляется жестокий обман наивного княжича. Но хоть Саницкий отпускает меня, переключаясь на нового безумца.

Пока они решают, кого вызывать: санитаров, стражу или самих богов, я замечаю, что Истровский замирает, стремительно бледнея. Глаза Володи закатываются и парня начинает бить дрожь. Он медленно оседает на пол.

Я бросаюсь к бедняге, но меня перехватывает взбешенный Каритский. Его руки искрятся красным, готовые к атаке. Он хватает меня за плечи, меня обжигает силой и я бью его снизу в челюсть. Его зубы клацают, голова дергается вверх с хрустом шеи.

Хтонь, хотел ведь несильно, не рассчитал. Саша отшатывается, но тут же сжимает кулаки.

— Он говорит правду! — орёт с пола прорицатель так громко, что звенят стекла, и добавляет уже тише: — Они оба. Я вижу… Да дохрена чего я вижу, но если мы сейчас им не поверим — будет плохо. Кто-то умрёт. Может, вообще все мы.

Это мгновенно успокаивает всех сразу. Свечение силы пропадает, Каритский разжимает кулаки, Олег хмурится, но отступает, Илена пристыженно прячет глаза.

Ну нельзя было сразу сказать? От криков разболелась голова.

— И всё равно в это верится с трудом, — ворчит целитель.

— И мне ты не веришь? — Покровский хмурится и они буравят друг друга взглядами.

Наконец Саницкий не выдерживает, вздыхает и расслабляет плечи:

— Великая девятка, и что нам теперь делать?

— Для начала помоги мне с проклятым горлом, — устало прошу я.

Несколько секунд холода и жара силы целителя и я наконец могу нормально говорить. Как же я задрался сипеть и кашлять. Благодарю его от всей души. И он наконец-то улыбается. Всё, последний упрямец смирился, можно и поговорить.

Олег помогает и Каритскому, хотя тому досталось не так уж и сильно. Но лучше пусть не останется напоминаний о моём ударе.

— Никто из вас участвовать в этом не будет, — заявляю с облегчением. — Всё, что я прошу — молчать.

— Но как ты попадёшь в храм? — подаёт голос Илена.

— Я могу заставить тех, кто следит за храмом, смотреть в другую сторону, — предлагает Саша.

— А я могу вычислить их посты, — поддакивает Володя.

— Стоп-стоп! — поднимаю руку, заставляя их замолчать. — Я сказал — никто не будет участвовать. Вам жить надоело? Я смогу пробраться незаметно. Один. Если я буду ещё и за вас переживать, то ничего не получится. Всё, что мне нужно — сила.

— И как ты получишь её? — прорицатель оживляется, поправляя съехавшие с любопытного носа очки.

— Есть у меня одна идея…

Идея у меня возникла не самая оригинальная, но парни удивляются. Меня так и тянет смешивать одно с другим. Во мне погиб отменный бармен. Вот и сейчас я решаю попробовать объединить силу целителя с усилением Покровского.

Ведь, если Олег может ускорить восстановление, а Богдан это усилить, то получится наполнить источник быстрее. Настолько, насколько сможет выдать здоровяк. При этом направлять свой дар он должен будет в меня, пока я обращаюсь к силе.

Я сбивчиво пытаюсь им донести свою задумку. Получается что-то вроде «тык-мык, опа и всё!». Но меня, к счастью, понимают.

С первого подхода я вырубаюсь. Покровского выносит за грань. Когда прихожу в себя, то вижу над собой перепуганного целителя и раскиданных по углам аристократов. Олег исцеляет ушибы, выгоняет всех лишних в другую комнату.

Во второй, третий и четвертый раз ничего не происходит. Богдан только разводит руками, извиняясь, а целитель применят дар уже к нему, избавляя от нервозности.

Это помогает и на пятой попытке я начинаю чувствовать, как источник наполняется. Слишком медленно и словно нехотя. Сила Покровского больше не походит на снежную лавину, она умеренная и спокойная.

Прошу его чуть прибавить и ору. Понятие «чуть» в искаженной магии Богдана срабатывает как «чуть не сдох». Приходится останавливаться, отрубаться и пробовать снова.

Олег, с запавшими от напряжения щеками, наставляет нас, преимущественно ругательствами.

— Да не при ты, как раненный в жопу лось! — слетает с него вся воспитанность, когда Богдана в очередной раз срывает с катушек.