"Фантастика 2025-46". Компиляция. Книги 1-24 (СИ) - Шкенев Сергей Николаевич - Страница 45

— Почему?

— Твоя сила, — хмурится Кира. — Во время лечения тебя узнает по силе любой, даже самый слабый целитель. Перед взором Хака никому не скрыть свою суть.

Плохая новость. Я-то надеялся найти хоть подпольного лекаря, в существовании которых я не сомневаюсь. Боль в бедре может помешать в самый неподходящий момент.

Да и полушептать-полухрипеть надоело. Голос восстанавливается медленно. Горло уже не раздирает от каждого вздоха, но и говорить нормально не получается.

— Почему ты думаешь, что я не хочу, чтобы меня нашли? — ко мне возвращается подозрительность.

— Надеюсь ты это несерьёзно, — она подпирает голову руками, упираясь локтями в мои ноющие ребра и чуть надавливает. — Ты же не считаешь меня дурой? Ты явился среди ночи, раненный и без голоса. И закрытый так сильно, что даже боги тебя не найдут. Ты был готов отказаться от моей помощи и сбежать. Так от кого ты скрываешься?

— Скажем так — ото всех, — ни слова лжи. — Ты права, я очень не хочу, чтобы меня нашли. Прямо сейчас, по-крайней мере. И если тебя спросят…

— Да кто же меня спросит? С чего жрице Эрнутет знать, где княжич Белаторских?

— Ну а если всё-таки спросят? — настаиваю я.

Кира для меня тёмная лошадка, играющая по своим правилам, которые мне пока не понять. Но её словам я верю. Возможно, из-за клятвы. А возможно потому, что она не старается в чем-то меня убедить или доказать. Просто сообщает, спокойно, без лишних эмоций.

— Я храню множество тайн, Игорь. Сохраню и твою. Я отвечаю только перед богиней. Её же заботит лишь защита и процветание народа. И если Эрнутет благоволит тебе, значит ты того стоишь. Мне этого достаточно.

— Благоволит мне? — я удивляюсь.

Она уже упоминала веление богини. Но я подумал, что это не в буквальном смысле. А на прямые вопросы о богах и их желаниях тут реагируют импульсивно.

— Чему ты удивляешься? — девушка поднимается с кровати и начинает одеваться. — Не думаешь же ты, что я пошла бы против воли богов ради ночи с тобой?

Я приподнимаюсь, наблюдая за ней. Гибкое стройное тело в свете ночника вызывает желание, не смотря на усталость и удовлетворение. Кира замечает мой жадный взгляд и довольно улыбается.

— Даже не думай. Мне пора готовиться к утренней службе, — она задумывается на мгновение. — Ты можешь остаться тут, если не будешь никуда выходить.

— Спасибо. За всё. Я бы остался, и тебя бы оставил, и надолго. Но мне надо уходить.

— Тогда поторопись, пока все спят. Жрицы не болтливы, но чем меньше людей тебя увидят, тем лучше. Я провожу тебя до выхода.

Я понимаю, насколько было тепло и душно в комнате жрицы, едва переступаю порог. И вдыхаю прохладный, чистый после дождя, воздух. Небо плотно затянуто низкими облаками, постепенно светлея.

Жрица отпускает меня после долгого поцелуя. Она останавливается, лишь когда это рискует перерасти в нечто большее. Теперь эта блуждающая улыбка на припухших губах доставляет мне особое удовольствие.

Я быстро пересекаю пустырь, не оглядываясь. Шаги человека, прятавшегося за колоннами храма, я услышал сразу же. Он идёт следом тихо, но недостаточно для спящего города.

Сворачиваю за край забора, выходя на улочку. И резко разворачиваюсь, сталкиваясь нос к носу со своим преследователем.

Бледное испуганное лицо. Чуть ниже меня ростом, худощавый. Ровесник. Он трясется от холода, боги знают сколько он там выжидал в одной лёгкой рубашке. Одет с иголочки и из под манжеты виднеется край родового браслета.

— Чего? — сиплю я, немного расслабляясь, парень не призывает силу, да и выглядит довольно жалко.

— Ты… Ты кто вообще? — выдает мне дрожащим голосом это чудо.

— А ты кто? Это ты, вообще-то, за мной шёл.

— Я — возлюбленный старшей жрицы третьего круга! — гордо заявляет он, задрав подбородок. — А ты её недостоин!

Приехали, влюбленный фанатичный юнец. О таких воздыхателях намекал мне дед? Предостережение я тогда так и не понял. Желаний валяться в ногах и обивать пороги ради одного взгляда Киры, у меня не возникает.

Она, безусловно, божественно хороша. И эта ночь мне запомнится надолго. Но сходить из-за этого с ума? Н-да.

— А она-то сама знает, что ты её возлюбленный? — вежливо интересуюсь.

— Не знает… — неожиданно сразу сдаётся парень и сникает. — Но я же… Но ты! Как это возможно, чтобы она и с…

— С кем? — усмехаюсь. — Со сбродом, швалью, плебеем? Это ты хотел сказать?

— Нет, я… — несчастный краснеет, бледнеет и покрывается пятнами. — С обычным человеком, вот что я хотел сказать. А то, что говоришь ты — низко.

Боги, что за наивная простота! Аристократ плетётся за мной, печально вздыхая. Надо его сбрасывать с хвоста, такое сопровождение будет привлекать внимание. Я останавливаюсь, он налетает на меня, отскакивает и бормочет извинения.

— Тебя как зовут то?

— Игнат Вяземский, второй вну… — невнятно отвечает парень, прерывается и вздыхает.

Не последний род в столице, насколько помню. Хорошие боевые умения, служат в стрелковом корпусе императорской армии. Но на молодого бойца этот возлюбленный совсем не тянет.

— Послушай, Игнат, — игнорирую я его вопросительный взгляд и не представляюсь. — Я тебе, конечно, сочувствую. Но ты либо уже признайся девушке, либо найди другую. А лучше займись чем-нибудь полезным. Спортом, например. Отлично помогает избавиться от лишних мыслей.

— Ты говоришь, как мой отец, — морщится парень. — Мол, строевая подготовка из меня всю дурь выбьет. Ничего он не понимает. Я люблю её!

— Ну так добивайся, — пожимаю плечами.

— Чего? — глаза его расширяются и он пару секунд хлопает ресницами. — Добиваться жрицы Эрнутет? Чтобы вместо благословения богини получить её проклятие? Ты с ума сошёл?

Да это этот мир с ума сошёл. Возмущение Игната вводит меня в ступор. А он даже преображается от нахлынувших чувств — спина выпрямляется, глаза горят. Того и гляди ударит посмевшего сказать такую глупость.

Ещё бы понять — это настолько неприлично или просто невозможно? Но запала Вяземского хватает ненадолго, он моментально успокаивается.

— Так, давай отойдём, — я указываю в сторону домов, ранним утром прохожих нет, но лучше не рисковать.

— Ограбишь меня? — обречённо спрашивает он, опуская плечи.

Сумеречного кота тебе за пазуху, парень! Хочется хорошенько встряхнуть его. Ну как можно быть таким тюфяком, обладая силой?

— Да не собираюсь я на тебя нападать, — раздражённо хриплю, оттаскивая его в в подъездную арку. — Боги, что творится в твоей голове? Ты же одарённый.

— Использовать дар богов против обычного человека — низко.

Вот заладил, низко да низко. Нашёл время для благородства.

— Ничего недостойного в выживании нет. А если бы я напал на Киру? Тоже сомневался бы?

— Да как ты… — Игната раздувает от ярости, вот-вот лопнет.

— Ладно, успокойся, защитник, — хлопаю его по плечу и он тут же сдувается. — Я ни на кого не нападаю. Но ты подумай на досуге о своей принципиальности. Она либо есть всегда, либо нет её вообще. Ты мне лучше скажи, зачем тебе жрица? Ради благословения?

— Нет! — возмущённо протестует Игнат. — Я не такой, как остальные. Мне нужна Кира, а не её дар. Она же такая… Такая… Ну ты знаешь.

— Знаю, — киваю я, снова вгоняя его в краску. — И что же у неё за дар, который тебе не нужен?

Он недоверчиво на меня смотрит, потирает лоб и, делая скидку на мой видок, всё-таки объясняет:

— Благословение удачей Эрнутет. Редкий дар, которым жрица может поделиться с самыми, кхм, приближёнными. Говорят, даже смерть обходит стороной тех, кого коснулась богиня через своих жриц. Ты что, не знал? Как ты вообще с ней… Не понимаю.

Хтоническим елдаком меня по лбу! Он серьёзно? Судя по его важному виду — вполне. Даже голос дрожит от восхищения. Теперь понятно, почему у Киры никогда не будет отбоя от страждущих.

И немного проясняется её странное поведение. Так меня что, благословили через секс? Или как это вообще происходит? Вот так неожиданная… удача.