Маны – полные карманы! - Денисов Константин Владимирович - Страница 4

– Да, я знаю, – вздохнула девочка, – у нас в подъезде все уехали. Кроме моей, было ещё три квартиры жилых, кто остался пока. Но последний месяц никого не видно.

– А где же мама? – спросил я, не уточняя про папу, потому что она про него не упомянула, следовательно, скорее всего, жила только с мамой.

– Ушла по делам, – сказала девочка, – она всё время что-то добывает. В последнее время главное – это еда.

Ответ девочки был понятным и нормальным, но в какой-то момент мне показалось, что голос у неё дрогнул, и в груди у меня зашевелился неприятный червячок.

– А как давно она ушла? – спросил я осторожно.

Девочка подняла на меня грустные глаза, и там совсем чуть-чуть, но что-то блеснуло.

– Почти три недели, – нехотя сказала девочка.

У меня в груди червячок тут же исчез, вместо него всё рухнуло в пропасть, и там образовалась звенящая пустота. Мамы у девочки больше нет! Она одна, наедине с этим недружелюбным миром, и что она будет делать, когда закончатся все запасы, одному богу известно.

– Она жива! – тут же сказала девочка, хотя я ничего не успел сказать. Она, видимо, прочитала всё в моём взгляде.

– Меня Алик зовут, кстати! – вдруг спохватился я, найдя способ свернуть с неудобной темы разговора, где мне сейчас пришлось бы убеждать девочку, что её мама умерла, – а тебя как?

– Аня, – охотно ответила она. Вода закипела, она сняла кастрюльку с примуса и бросила в неё пучок заварки, – только вот сахара больше нет!

– А я как раз пью без сахара, – улыбнулся я.

Она налила чай в кружки.

– Ань, – с трудом начал я.

– Не надо! – быстро сказала Аня, не давая мне развить мысль, – я знаю, что ты скажешь! Что если мама до сих пор не вернулась, она не вернётся никогда! Но ты пойми, если я отсюда уйду, то это будет значить, что я её точно никогда больше не увижу… а так, есть надежда. Наверняка случилось что-то плохое, но я верю что она жива, преодолеет все трудности и вернётся ко мне!

Говорить что-либо было не нужно. Аня всё понимала лучше меня, и переубеждать её смысла не имело. Но и оставлять всё как есть, тоже было нельзя.

– Мама знала про мою способность, – после продолжительной паузы сказала Аня, – и мы её много раз проверяли, чтобы понять, как это работает.

– Поняли? – спросил я.

– Да, – кивнула Аня, – как говорила мама, на сто процентов!

– Ну и как же это работает?

– Я воспринимаю людей в связи с каким-то цветом, – сказала Аня.

– Это как? – спросил я, – вот, например, что именно у меня зелёное? Я весь? Аура вокруг меня? Или что-то другое?

– Это трудно объяснить, – сказала Аня, – я не то чтобы вижу цвет, но в то же время он как бы и есть. Как будто лёгкое свечение вокруг, но не яркое. Но в своей голове я представляю это очень отчётливо. Я сразу вижу, красный человек, жёлтый или зелёный.

– Ну, следуя не сложной логике, красный это значит плохой, верно? – спросил я.

– Да, красным доверять не стоит ни в коем случае. Такой обязательно обманет, предаст или что-нибудь ещё плохое сделает, – сказала Аня, – жёлтый будет вести себя в зависимости от ситуации. Будет поступать, как ему выгодно. Может ничего плохого и не сделать, если ему не будет в этом интереса. А вот зелёным можно верить. Зелёные честные и надёжные.

– Вот так вот всё просто? Все люди делятся на три категории? – поднял я брови, – мне такая картина мира кажется слишком упрощённой.

– Нет, конечно! – охотно согласилась Аня, – цветов гораздо больше. Да и между красным, жёлтым и зелёным много находится. Обычно цвета не чистые, а какие-то средние. Может быть, средний между красным и жёлтым, например.

– Оранжевый?

– Ну да, оранжевый. Но может быть ближе к красному или к жёлтому, всегда по-разному. То же самое и с зелёным, – сказала Аня, редко бывает чистый цвет. Есть ещё и другие, но их значение мы с мамой не успели выяснить. Они встречаются редко, а людей постоянно становилось вокруг всё меньше и меньше. Да и потом, увидеть цвет мало, нужно ещё понять, что именно он означает, а для этого нужно пообщаться с человеком. Как-то раз видела чёрный, несколько раз синий, фиолетовый тоже был. Розовый пару раз.

– Понятно! – сказал я.

Подмывало спросить, насколько у меня чистый зелёный, но я не решился, посчитав вопрос не очень корректным. Однако Аня снова будто бы прочитала мои мысли и ответила на незаданный вопрос.

– У тебя чистый зелёный! – сказала она, улыбнувшись, – почти самый чистый из всех, которые я видела.

– Приятно слышать, – я улыбнулся ей в ответ, – но всё-таки не самый чистый, да?

– У мамы был чище, – ничуть не смутилась Аня, – только у неё!

У меня вдруг возникла интересная мысль, которой я поспешил поделиться:

– Послушай, а я зелёный для тебя, или для всех? То есть, это именно ты можешь мне доверять, или любой человек может?

Аня уставилась на меня, вытаращив глаза.

– Я не знаю! – сказала она, переварив мою мысль, – нам с мамой такое в голову никогда не приходило. Мы думали, что для всех… точнее, мы об этом не думали, но, наверное, так должно было быть… но теперь, когда ты спросил, я уже начала сомневаться. Только вот проверить это никак нельзя, я не знаю других людей, которые видят как я, значит, и сравнить мы не можем!

– В данном случае главное, какой человек для тебя, – успокоил я Аню, потому что мой вопрос её не на шутку растревожил, – и можешь ли ты ему доверять! Какое тебе дело до остальных?

Аня задумчиво кивнула. Снова повисла пауза.

– Я хочу тебе кое в чём признаться, – сказала Аня.

– Давай, – сказал я и, честно говоря, немного напрягся.

– Я помогла тебе, потому что так мне мама наказывала делать, – сказала Аня.

– Помогать людям? Ну, это она зря! Толкать на такое ребёнка, это с большой вероятностью ввергнуть его в неприятности, – я покачал головой.

– Нет, не людям… точнее, не всем людям… только зелёненьким, – сказала Аня, – мама говорила, что если вдруг с ней что-то случиться, чтобы я искала таких людей и входила с ними в контакт. Ты прав, она предупреждала, чтобы я никому о своём даре не рассказывала. Но я решила от тебя ничего не скрывать. Так же лучше, правда? – Аня посмотрела на меня с надеждой.

– В данном случае, возможно. Но наперёд делай так, как говорила твоя мама. Никому не рассказывай про свои способности. Вообще, лучше помалкивай, что они у тебя есть! У детей вообще они пробуждаются нечасто, обычно только годам к шестнадцати. Так что тебя, скорее всего, никто и не заподозрит. Твой дар, это твоё преимущество! Многие хотели бы заранее знать, кому можно доверять, а кому нет. Ты можешь это видеть. Но твоё преимущество будет работать гораздо лучше, если о нём никто не будет знать, – сказал я и строго добавил, – усвоила?

– Усвоила! – тяжело вздохнула Аня.

Мы опять помолчали.

– Сколько ты ещё планируешь ждать маму? – спросил я у неё.

Она удивлённо подняла на меня глаза.

– Пока она не вернётся!

– Ладно, сформулирую вопрос по-другому, – сказал я, – если её долго не будет, насколько тебе ещё хватит еды, воды и других припасов?

– Может быть, на месяц, – неуверенно сказала Аня, – я мало ем. Воды ещё два ведра, тоже хватит не меньше чем на месяц. Я экономная!

– Два ведра? – возмутился я, – и ты одно из них дала мне, чтобы я помылся?

– Ты был очень грязный, – смутилась Аня.

Я с сожалением вспомнил про два израсходованных ковшика воды. Если бы я знал, что у неё такая тяжёлая ситуация, то я бы и их не стал расходовать. Да и чай пить у девочки, которой больше негде взять воду, тоже было не самой лучшей идеей.

И Аня снова, как будто прочитала мои мысли. Конечно, она этого не делала, наверное, просто была очень проницательной. Или у меня на лице отражалось всё, что я думал. Такое тоже не исключено.

– Я собираю дождевую воду… когда дожди идут, – осеклась она.

– Но дождей может и не быть, верно? – спросил я её.

– Верно, – вздохнула Аня, – вот как раз давно не было!