Трафальгар. Люди, сражение, шторм (ЛП) - Клейтон Тим - Страница 5

Мать Антонио и его дядя Хуан были пылкими и решительными мамлюками, ненавидящими Наполеона. Так же, как и другие, они были шокированы британским нападением на фрегаты, в то же время они признавали резонным недовольство англичан испанским правительством и тем, что нейтралитет Испании играл на руку Франции. Признавая, что честь требует сражаться, они обвиняли Францию во втягивании их в войну, которую они считали катастрофой. Дионисио Галиано не был ни мамлюком, ни сторонником Франции. Он был слишком погружен в научные штудии и свою профессию для того, чтобы проявлять интерес к политике. Но и он тоже пришел в ужас от этого нападения и немедленно изъявил желание вернуться в строй.

В Мадриде чаша весов склонилась на сторону профранцузской партии и 12 декабря 1804 года Испания объявила войну Британии. Двумя месяцами спустя Дафф информировал Нельсона о своем неминуемом отъезде: "В свете войны с этой страной, мое пребывание здесь представляется рискованным… и думаю, что отъезд не за горами". Ухитрившись добиться свободы для британского офицера, который занимался разведкой по поручению Нельсона и потерпел крушение во время шторма возле Кадиса, он попросил Нельсона пропустить несколько шедших домой из Ливорно судов, принадлежавших кадисским англофилам. Дафф намеревался уехать в Англию летом, но не смог. Признаком того, что андалузцы не желали рвать все связи с Британией, а также личного к нему отношения как к "любимому и высокоуважаемому", было то, что дон Диего Дафф оставался там и продолжал быть всем известным как британский консул в Кадисе.

Испания установила жесткие пределы своей поддержке французскому союзнику. Испанский адмирал Федерико Гравина, будучи послом во Франции, имел инструкции, запрещающие отправлять испанский флот в Брест, как это было в ходе минувшей войны. Секретные инструкции Гравине гласили: "Так как не в интересах Испании посылать наши силы в Брест, следует избежать этого в целях как усиления защиты своего побережья, так и ослабления возможности успеха союзника в высадке десанта в Англию". В течение всей кампании до Трафальгарской битвы испанцы пассивно саботировали планы вторжения в Британию. Мадрид стремился поддерживать баланс сил между своими двумя могущественными соседями, и считал полную победу Наполеона столь же ужасной для Испании, как и его полное поражение.

Его Императорское и Королевское Высочество Наполеон Бонапарт, император Франции и король Италии, не страдал подобными противоречивыми чувствами и надеялся, что 1805 год будет годом, в котором он решит судьбы всего мира. С этой целью он разработал стратегию вторжения и покорения Британии. Она была захватывающей своим размахом и целью: он будет перемещать флота с такой же агрессивной самоуверенностью, с какой он двигал войска на полях сражений. Но для ее успеха было необходимо, чтобы Адмиралтейство в Лондоне попалось на его уловку.

Наполеон намеревался отвлечь обманным маневром значительные силы британского флота в Вест-Индию перед тем, как он внезапно соберет все свои ресурсы в Английском канале (Ла-Манше) для вторжения в южную Англию. В марте он отдал приказ адмиралу Вильнёву выйти в море с 11 линейными кораблями из французской средиземноморской базы Тулон, соединиться с испанским флотом в Кадисе, пересечь Атлантику и ждать прибытия подкреплений. Нельсон преследовал Вильнёва, имея 10 линейных кораблей. В конце мая приказы Вильнёву были изменены. Ему следовало атаковать британские владения в Карибском море, по прошествию некоторого времени вернуться в Европу, присоединяя к себе корабли из Эль-Ферроля (северная Испания), Рошфора и Бреста в западной Франции. Затем он должен был войти в Английский канал с шестьюдесятью (или более) кораблями, количеством, достаточным для эффективной поддержки французской армии во время ее смелого броска через пролив до того, как британский флот перегруппирует свои силы. Задержанный плохой погодой и упорным сопротивлением британского гарнизона на Мартинике, Вильнёв вышел 4 июня для захвата очередного острова. 8 июня ему посчастливилось захватить конвой британских торговых судов. От них он узнал о прибытии Нельсона в Вест-Индию. Узнав это, Вильнёв решил немедленно направиться в Ла-Манш.

К счастью для британцев, отправленное Нельсоном наблюдать за флотом Вильнёва быстроходное посыльное судно вовремя добралось до Англии, и поздно вечером 8 июля Адмиралтейство было извещено о передвижении французов. Опасаясь будить раздражительного первого лорда Адмиралтейства, сэра Чарльза Миддлтона, лорда Бархема, адъютанты только поутру передали ему сообщение. Он был вне себя от случившейся задержки. Все еще в ночной рубашке, восьмидесятилетний джентльмен на скорую руку написал несколько распоряжений, которые должны были расстроить замыслы французов. Вильнёв не прорвется в Ла-Манш беспрепятственно, как надеялся Наполеон.

22 июля британские силы в количестве пятнадцати линейных кораблей под командованием вице-адмирала сэра Роберта Кальдера перехватили двадцать кораблей Вильнёва мористее мыса Финистерре, северо-западной оконечности Испании. В условиях плохой видимости корабли вступили в схватку, закончившуюся без результата. После двухдневного противостояния при практически полном отсутствии ветра противники потеряли друг друга из вида. С поврежденными кораблями, недостатком провизии, большим количеством больных Вильнёв направился в ближайший дружественный порт Виго, находящийся непосредственно к северу от португальской границы. Спустя несколько дней он перешел в расположенные несколько севернее порты-близнецы Ла-Корунья и Эль-Ферроль, где он соединился с другими французскими и испанскими силами.

Теперь Вильнёв имел двадцать восемь линейных кораблей в приемлемом состоянии. Все, что оставалось сделать, по мнению Наполеона, это направиться в Брест, соединившись по пути с пятью кораблями, которые уже вышли из Рошфора, разблокировать Брест и двадцать пять линейных кораблей, находившихся там, и прибыть в Булонь. Но, к ярости Наполеона, Вильнёв остался в Ла-Корунье.

Как в Британии, так и на самом флоте люди ощущали нависшую на ними грозную опасность. Против двадцати одного вражеского корабля в Бресте, плюс двадцати восьми Вильнёва и пяти из Рошфора, британцы могли противопоставить в этот момент только двадцать шесть. "Соединение Враждебнава флота угражает незовисемости Великобритании", писал матрос 1 статьи Джеймс Мартин с линейного корабля «Нептун», только что вернувшегося в Плимут для производства ремонта и пополнения запасов. Он был обеспокоен тем, что "Британский флот был Разсридаточен по розличным Тиатрам, и то немногое, что мы можем рикрутиравать дома — Полная Никампитентность".

Последующие события для Мартина не были ободряющими. «Нептун» был направлен под команду сэра Роберта Кальдера, блокировавшего Эль-Ферроль. Оценив силы Вильнёва, Кальдер счел свои восемь кораблей недостаточными, чтобы запереть противника в гавани, и решил присоединиться к более крупным силам Корнуоллиса у Бреста, что он и сделал 13 августа. Двумя днями позже, к неимоверному облегчению Мартина и его соплавателей, из Вест-Индии прибыл Нельсон с двенадцатью кораблями.

Капитан «Нептуна» Томас Фримантл был старым товарищем Нельсона, служившим под его командой на фрегате в Средиземном море: "Мой корабль был единственным, с кем пообщался Нельсон. Я спустил шлюпку на воду, Проби[2] доставил ему все имевшиеся у меня газеты и поговорил с ним пару минут. Нельсон выглядел неважно, сказал Проби, и передал мне его слова: я едва живой". Нельсон отбыл в Англию для непродолжительного лечения, оставив десять кораблей для подкрепления сил, охранявших подходы к Ла-Маншу.

Кальдера с восемнадцатью кораблями, среди которых был и «Нептун», послали назад к Эль-Ферролю следить за Вильнёвом. Эскадра была уже почти в пределах видимости испанской военно-морской базы, когда во вторник, 20 августа, "на горизонте появился корабль под всеми парусами и подал пушечный сигнал лечь в дрейф". Этим кораблем оказался фрегат «Наяда», доставивший известия о противнике. За несколько дней перед этим, недалеко от Эль-Ферроля, «Наяда» с трудом ускользнула от французского флота, маскировавшегося под британский и использовавшего правильные британские сигналы, запрашивая «Наяду» идентифицировать себя. Французские фрегаты произвели залп по спасавшейся бегством «Наяде». Это не мог быть кто-либо иной, нежели Вильнёв. Но куда он пошел? На самом деле он прибыл в Кадис утром того же дня, 20 августа, чуть не застав врасплох Коллингвуда, но никто в эскадре Кальдера еще не знал об этом. На борту «Нептуна» кэптен Томас Фримантл, матрос Джеймс Мартин и их соплаватели готовились к бою, сознавая, что если их восемнадцать кораблей найдут двадцать восемь вильнёвских, то британский народ ожидает от них уничтожения неприятельского флота или гибели в попытке добиться этого результата.